Ужас. Суета. Звон в ушах. Громкие крики, сопровождающиеся трехэтажным матом. После выстрелов они казались почти шепотом. Тяжела ладонь Билла надавила на мою шею, прижимая к полу. В абсолютной темноте, испуганная и растерянная, я все же успела подумать о том, что интуиция не обманула. Я рассекретила чужака в стае. Но у меня не хватило духу пойти на контакт.

«Может, еще не поздно? - мысль раненой птицей билась в моем сознании. - Сейчас всех нас освободят, милиция накрыла притон работорговли...»

Яркие вспышки фонариков поползли по полу куполообразными лучами. Это напоминало кадр из фильма ужасов про пришельцев. Вот так вот рассудок в состоянии шока проводит самые невообразимые параллели с происходящим, боясь погрузиться в реальность. Не успела зажмуриться, когда свет выхватил из темноты нас с Биллом и одну из девиц. Все, что я запомнила - что она, судя по всему, без сознания, а из горла торчит крупный осколок бутылки.

- Вперед! - велел Билл, рывком поднимая меня с пола.

Ему не пришлось повторять дважды: мысли о вероятном спасении исчезли под прессом шока. Я, домашняя девочка, никогда не была в эпицентрах бандитских разборок. О них часто говорили с неким черным пиететом, считая едва ли не рыцарскими поединками; мальчишки все без исключения мечтали побывать на стрелках, а девчонки, помимо наличия у поклонника статуса и туго набитого кошелька, отдавали предпочтение браткам, в свое время «полежавшим под пулями». Если бы я встретила их всех, мигом прервала бы романтизацию бандитизма. Потому что, оглядываясь назад, перестрелка напугала меня гораздо сильнее нового незавидного положения сексуальной игрушки.

Я не плакала, не тряслась и не заикалась только потому, что сумела дать себе важную установку - не показывать шакалам своих эмоций. Если бы я это сделала, меня бы сожрали в тот же миг, как Люду. Люда... я робко обернулась в сторону сцены, но в темноте ничего не удалось разглядеть.

Лишь когда меня вывели в коридор и передали с рук на руки охранникам, пришло понимание: кто бы ни устроил дебош на аукционе, он проиграл. Вертухаи поспешили увести меня вниз, чтобы я не видела других обитателей имения, заполнивших коридоры. Спрашивать - все равно, что добровольно броситься под резиновую дубинку. Поэтому я пошла, не позволяя им хватать за руки и поколачивать орудием дрессировки по пояснице. Вниз, минуя этажи, еще ниже, через большой винный погреб и хозяйственные отсеки. А потом меня втолкнули в большое помещение, напоминающее подвал: грубо сколоченные камни стен, отсутствие окон, бетонный пол.

Несколько десятков девушек повернулись к двери. Некоторых я видела в бункере, других - во время прогулок, а остальные были вообще незнакомы. Оценивающие, насмешливые, испуганные любопытные взгляды ползли по моему телу, словно насекомые. Я вскинула голову, выдержав атаку глаз-сканеров. К моему удовольствию, большинство стушевалось: я и выглядела по сравнению с ними, без макияжа и в атласных халатиках, почти леди, не осознавая, что волосы взъерошены, платье испачкано брызгами алкоголя, а спина, как оказалось, изранена битым стеклом. Некритично, но все же - от шока я не чувствовала этого.

- Вика!

Я едва узнала в подскочившей ко мне девице рыжую Лизу - ее волосы были стянуты в пучок, макияж отсутствовал.

- Капец, ты крутая! Тебя что, с лотка пускали?

К нам решительно приблизилась смуглая брюнетка с развязными манерами.

- Привет, ты это, сверху? Что там стряслось? Говорят, в главного стреляли, теперь лавочку закроют?

Похоже, в стае образовался еще один кандидат в вожаки. Лиза шикнула на девицу, но та лишь смерила рыжую снисходительным взглядом. А к нам начали подходить другие девушки, с выражением лихорадочного любопытства и надежды на освобождение во взгляде.

Я досчитала до пяти и еще раз пристально обвела толпу взглядом. Шок начал отпускать, ритм сердца сбивался, тело крыло приступами легкой испарины. Весь мой страх грозил превратиться в слова, в беспорядочный поток. И, кажется, именно этого от меня и ждали.

- Катись, - процедила я, положив руки на талию и сделав шаг вперёд. Похоже, испуг и нервное потрясение стремилось излиться вовсе не в слезную исповедь, а в безудержную агрессию.

- Да я что, ты скажи, нас теперь освободят? Чего сама не смылась?

Я захватила ее взгляд, удерживая в тисках своего презрения. И постепенно дерзкая девочка сникла, махнула рукой и побрела прочь, что-то приговаривая себе под нос.

- Круто ты ее, - возле нас нарисовалась Юлька. - У тебя кровь...

Именно она обратила мое внимание на осколок стекла в ключице. И неосознанно поддерживая имидж крутой и непробиваемой девчонки, я вынула его резким движением, лаже не поморщившись от боли.

- Ерунда. И никаких расспросов.

Больше ко мне никто не подошел. Я двинулась вглубь комнаты. На пластиковых стульях сидело несколько девчонок, но при моем появлении они, переглянувшись, встали. Не знаю, может, их всех к тому времени успела построить Лиза, и они испугались совсем не меня, или же я, с макияжем, пусть и растрёпанной, но укладкой и в платье априори претендовала на местную альфа-самку - в тот момент мне думать не хотелось. Села в кресло, закрыв глаза.

Лиза и Юля о чем-то переговаривались. Кажется, о том, кто из голливудских актёров круче. Эти две уже смирились со своим положением настолько, что не делали попыток взбивать ногами молоко для стартового трамплина в виде горстки масла. Плавали в мерзком болоте, закрыв глаза и представив, что это джакузи. Так было проще - бежать от действительности, подменять понятия тем, чем жили прежде.

А я внутренне испепеляла саму себя. Сожаление о собственной трусости, не позволившей заговорить с тем мужчиной, сменялось яростью. Чем я отличалась от этих овец? Мне дали возможность сыграть ва-банк, а я ее позорно упустила. Поплыла по течению, и даже ужас оттого, что эти нелюди пытались сделать с Людой, не заставил меня действовать!

Затем я, как мне казалось, смогла разложить ситуацию на логические пазлы. Умом понимала - подойди к Джеймсу Бонду и попытайся с ним заговорить, в лучшем случае пошлет, а в худшем - сразу сдаст Биллу. Чего тогда стоили бы мои робкие реплики о том, что я якобы рассекретила его по своим каким-то своим невразумительным критериям? Чем больше я анализировала происходящее, тем больше понимала, что никто не стал бы спасать меня, рискуя сорвать операцию. А то, что я не ошиблась, и сумела распознать сущность человека... где был этот дар в тот момент, когда я с радостью раздвинула ноги перед Ивлеевым!

Как ни крути, выходило одно: я ничего не смогла бы сделать, даже если бы заговорила с ним, и мне пообещали спасение в обмен на сведения. Мысль сдать чудака Биллу уже не казалась мне такой уж неправильной.

Каждый сам за себя. Эту истину мне еще предстояло усвоить.

Прошло несколько часов, прежде чем девушек начали уводить из подвального помещения. Настала и моя очередь. И в тот момент я ухватилась двумя руками за внезапную идею. Мы уже свернули в коридор, где располагалась наша с Юлей комната, когда я нерешительно тронула конвоира за локоть: