— Так ты девочка. — Успокаивая козлёнка, а именно так решила Ленка называть зверька, сказала она. — Я тоже. Значит, станем подружками. Не бойся. Я постараюсь тебя защитить. Как-никак я начинающий лекарь. Да и Вовка нам поможет, я уверена.

— Не сможет.

— Почему это?

— Они. Те, что маму съели, сильнее вас. Они найдут меня по запаху и тоже съедят.

— Не съедят. Ту звери не трогают людей, а значит и тебя теперь не тронут, ведь я человек. Человек, который встанет на твою защиту, несмотря на страх. И им придётся сделать выбор. Навредить человеку, чтобы съесть тебя и потерять ранг священного зверя или оставить тебя в покое и сохранить свой статус.

Говоря это, ленка расплела свою косу и вытянула из волос ленточку, которой её скрепляла. Прикрепила к ленточке один из своих бубенчиков и протянула её козлёнку.

— Вот. Давай этот бубенчик повесим тебе на шею. Это будет знаком того, что ты моя козочка, и никто не имеет права тебя обежать здесь на безопасных для людей землях.

— Хорошо. — Кивнул козлёнок и девушка повязала ленту ему на шею.

Тем временем воцарилась тишина, жуткие крики и рычание утихли. Парни соблюдая осторожность вернулись в пещеру.

— А это ещё что такое?! — недовольно спросила Катька, увидев козлёнка.

— Мой питомец. — Ответила ленка. — Его маму только что съели, и я решила взять его себе, а то ведь один погибнет.

— А с нами не погибнет? — Тоже не радуясь появлению ещё одной обузы, спросил Димка.

— Нет. Не погибнет.

— А вот я в этом сильно сомневаюсь. — Заявил Никита. — На вид он такой кроха, что всё ещё мамкино молоко дудонит. Чем ты его кормить собираешься? Молока у нас нет. Да и вокруг кроме снега ничего тоже не имеется.

— Он всеядный. — Парировала Ленка. — Пусть на вид и обычный козлёнок с такими миленькими маленькими рожками. — Говорила девушка, а малыш в это время доверчиво тёрся о её руку. — Но уже умеет говорить и кушать самостоятельно.

— Что? Говорить? Не смеши меня! — Отмахнулся Никита. — Животные не умеют разговаривать.

— А местное зверьё ещё как умеет. — Вместо Ленки ответил ему Димка. — Я тоже думал, что с ума спятил, когда со мной олень заговорил. А оказалось, что этот олень рангом как те двое, что слопали мамашу этого козлёнка. Так что тут звери болтают вовсю.

— Ладно. — Хлопнув себя по колену, молвил Вовка. — Хочешь с козлёнком нянчиться — нянчись, только чтобы оба были там, где и положено, за моей спиной. И больше не смей, не предупредив отходить от меня. Я чуть с ума не сошел, когда бросил взгляд за плечо и увидел, что тебя нет. Думал, тоже едой тем двоим стала.

— О боже. — Закатила Катька глаза. — То одна корова с бубенцами рядом звенела, а теперь ещё и козёл звенеть будет. Так наше пати в ферму превратится.

— В ферму вряд ли, а вот кочевниками стать точно рискует. — Поправил Никита.

— А что, я не против кочевников. Орда — это всегда сила. — Одобрительно сказал Вовка.

— Хм. Отличная идея. Орда. Я лично «за». — Согласился Димка. — Но тогда и нам нужно питомцами обзавестись, особенно теми на которых можно ездить.

— Об этом ещё рано говорить. Сейчас необходимо решить останемся мы здесь отдыхать или свалим подобру поздорову, пока те два хищника ещё разок пообедать не решили. — Обратил внимание товарищей на главную проблему Вовка.

— Я думаю, можно смело ещё одну ночь переночевать, а потом выдвигаться, ведь они сытно поели и по крайней мере ещё сутки не будут охотиться. — Высказал своё мнение Димка. — А мы тем временем с местным интернетом ознакомимся и ребят из нашей группы найдём.

Пати дружно нырнуло в планетарную сеть Герона, а Сашка на Мидгарте с удивлением узнал, что имеет весьма прокачанного перса в новой игрушке.

— Привет, попаданец! — Бодро поздоровался следователь с Саней, который лежал на больничной койке с ноутом в руках. — Как самочувствие.

— Отлично, дядя Степан. — Ответил парень следователю, с которым успел сдружиться за неделю ежедневного общения.

— Чем занимаешься? — Поинтересовался Степан Фёдорович.

— Дв, вот, вспомнил, что в игре успел перса сделать когда в туман попал автобус и решил убить море свободного времени играя.

— Я тоже в эту вашу игру играю по долгу службы. Занятная игрушка оказалась.

— По долгу службы? Разве так бывает? — Удивился Сашка, и следователь рассказал парню всё как есть.

— Так что, эта игра не так проста, как кажется, особенна та часть, которую инопланетяне делают. Я до сих пор в построенную ими локацию пробраться не могу. Для прохода туда нужен сотый уровень да третий глаз, а я только семидесятый прокачал, а глаз так вообще баснословных денег стоит.

— Серьёзно? А вот я в игру вошел уже сотым уровнем и при глазе.

— Что? — Удивился следователь. — Разве такое бывает?

— Нет, но ведь, как вы сказали, теперь игрой рулят геронцы, а значит, все странности не так уж странны.

— Что ты имеешь в виду? — Сразу почувствовав неладное, спросил Степан Фёдорович.

— Да как бы это сказать. Ммм.. — Задумался на минуту парень. — Я уже второй час в игре, а такое чувство, что продолжаю жить на Героне. Зашёл в игру, а мой перс стоит в точно такой же одежде и с теми же предметами, что были у меня там. Мало того, я к тому же стоял там, где меня почти убили в деревушке Корри. Я словно смотрел на свою точную цифровую копию. И всё, всё, даже мои тамашние статы и умения тут в игре точно такие же.

— Ты что, хочешь сказать, что вы все были не на другой планете, а в виртуальном мире? — Понимая, что несёт настоящий бред сумасшедшего, спросил следователь.

— Нет. Планета реальна, как мы с вами. Это факт. — Убеждённо ответил Саня. — Но я думаю, что все наши действия там полностью отражаются здесь в этой игре. И думаю, что тут есть цифровые копии всех наших ребят и тех других людей, из других миров. И все они живут в точной цифровой копии Герона.

— Ты предполагаешь, что вся та новая территория, которую в игре создают инопланетяне — это точная копия их родной планеты.

— Ага. Только я бы не был уверен в том, что именно геронцы создают эту копию.

— Почему?

— Они деградировали. — Тут же без капли сомнений ответил Саня. — Живут в суперсовременном городе, пользуются такими технологиями о которых мы даже не слышали, а сами не знают как они созданы, на каких принципах работают. Геронцы — утратили свои