Он обернулся к Ковалёву:

— Большое вам спасибо! И от меня, и от «Эка»…

«Выездная редакция здесь»

Утром Ковалёв зашёл разбудить Виктора. И тени беспокойной ночи не было на его недавно побритом лице. Спустились в подвал гостиницы, в чайную, позавтракали, — Леонид при этом всё подшучивал над официанткой и буфетчицей, — а потом отправились в редакцию районной газеты.

Только теперь Виктор по-настоящему разглядел Чёмск. Он, верно, очень хорош был в солнечную погоду со своими низенькими домиками, почти утонувшими в зелени, с резными скворешнями на длинных шестах, с особой тишиной маленького городка, где нет большого уличного движения и где потому так отчётливо слышны все звуки — и туканье движка электростанции, и отдалённый петушиный крик, и лёгкий скрип повозки, гружённой металлическими бочками с горючим, на которых сидит парень в промасленной одежде, изредка пощёлкивая бичом по спинам лениво плетущихся быков. Он, город, был бы хорош и сейчас, если бы не липкая грязь, вновь заставившая Виктора добрым словом помянуть сапоги.

Ковалёв то и дело раскланивался со встречными, пожимал руки, приветливо махал кому-то на той стороне улицы. Он был своим в Чёмске — это чувствовалось, — хотя приехал сюда, как рассказывал Виктору, год с небольшим назад. Виктор не мог понять, отчего это так, — или от умения Леонида сходиться с людьми, или оттого, что город был невелик, или ещё от чего-то.

— Пустили кондитерский цех? — окликнул Ковалёв мужчину, входившего в дом с вывеской: «Райпищекомбинат».

— Во вторник, милости просим, на пробу, — отвечал тот.

— Чего же ты не заглядываешь, дед Игнат? — укоризненно говорил Леонид старику, тяжело опиравшемуся на палку, но не поленившемуся догнать его. — С пенсией утряслось?

— В порядке, всё в порядке, Леонид Мироныч! Вчера заходил к вам — так вы в отъезде, сказали…

— Жду плана лекций, — мимоходом замечал Ковалёв человеку с портфелем.

— Завтра утверждаем. Вам я, между прочим, тоже тему вписал, имейте в виду, — о путях перехода к коммунизму…

Виктор и Ковалёв приблизились к белому трёхэтажному зданию с флагом на крыше.

— Райисполком, — сказал Леонид. — Здесь и редакция…

В это время к подъезду райисполкома подкатила щегольская лакированная тележка. Сытый гнедой жеребец остановился с разлёта, затоптался на месте и пронзительно заржал.

— Балуй! — прикрикнул на него седок — немолодой мужчина с небольшими жёсткими усами, чуть одутловатый, но в общем выглядевший браво. Он выпрыгнул из брички, разминая ноги, и тут заметил Ковалёва: — Ба, вернулся!

— Знакомьтесь, вот тоже товарищ из редакции, — сказал Леонид.

— Толоконников, заведующий райземотделом, — назвал себя новоприбывший.

— Будем у вас выпускать новую газету, — сообщил Ковалёв. — Мы — выездная редакция.

— Похвально, — кивнул Толоконников. — Печать — острое оружие.

— Я слышал, ты тут без меня вылазку устроил с эмтеэсовцами? — вспомнил Ковалёв.

— Как же — было такое дело! — оживился Толоконников. — До самого займища добрались — жалели, что тебя нет.

— И шилохвости набили?

— Её — точно!

— Мудрёная штука, — покачал головой Леонид. — Откуда она на займище взялась — погодой её загнало, что ли? Ты откуда? — спросил он Толоконникова.

— По дальним сельсоветам проехал.

— И как?

— По совести — плохо. Дожди — просвету нет. Косить нельзя… Подтянул, конечно, но, сам понимаешь, и так люди стараются…

— Конкретно — где как? — спросил Ковалёв.

— Можно и конкретно, — Толоконников взял из брички кожаную сумку, лежавшую рядом с каким-то мешком. Он вынул из сумки листок: — Знакомься…

— Да, картинка такая, что радости мало, — протянул Ковалёв, возвращая листок хозяину.

— И не говори! А ты ещё нас обвиняешь, мол, мер не принимаем, не боремся с нарушителями дисциплины. Вот он, нарушитель, — Толоконников поднял сумку к небу, а затем швырнул её обратно в бричку. Сумка упала на мешок, и тот обнаружил вдруг признаки жизни, заворочавшись, захрюкав и разразившись, наконец, самым настоящим поросячьим визгом.

Ковалёв легонько улыбнулся:

— Это что — тоже подстрелил?

Толоконников чуть смутился:

— Жена просила, ну, ездил, — купил.

С лица Ковалёва не сходила улыбка:

— Купил? А, может, всё-таки подстрелил?

Толоконников поморщился:

— Конечно, купил! И вообще не понимаю — ты шутишь или всерьёз?

Улыбка на лице Ковалёва исчезла:

— Какие тут шутки! Почём платил?

— Почём, почём! Пятнадцать рублей — поросёнку и месяца нет.

— Цена сходная. Ещё одного нельзя за такую же цену?

Толоконников озадаченно посмотрел на Леонида:

— Я всё-таки не понимаю… Тебе или кому? Вещь, конечно, не совсем… Впрочем, если…

— Ладно, поговорим, — прервал его Ковалёв. — А насчёт нашей газеты не забывай. Ждем участия…

— Ясное дело! — бодро воскликнул Толоконников. — У меня и тема есть одна — о снабжении работников МТС… Хотя это уже не по вашей части — вы только о хлебозаготовках.

— Почему же! Одно за другое цепляется…

Отскребая сапоги о железку на крыльце, Ковалёв похлопал по шее жеребца:

— Хорош конь…

Толоконников, уже склонившийся к колесу и неизвестно зачем трогавший пальцем втулку, ничего не ответил…

Редактор районной газеты Малинин встретил Ковалёва и Виктора, как хозяин, который от радости не знает, куда и пригласить дорогих гостей, где им выбрать место получше.

— Выездная редакция? Слышал — вчера звонили из обкома, — говорил он, быстро почёсывая большим пальцем подбородок и морща лоб. — О том, что будете печататься в нашей типографии, тоже передали. Пожалуйста, — чем богаты, тем и рады. Можем даже поднять вопрос, чтобы день выпуска нашей газеты переменить, если вам понадобится…

— Зачем — у вас ведь привыкли уже.

— Какой разговор! — вскричал Малинин. — Вы — областная газета, чего мы, мелкая сошка, будем путаться.

— А стол нам выделите?

— Да любой! — обвёл Малинин рукою комнату, где, кроме редакторского, стояло ещё два стола. — Хоть мой — я только бумаги выну.

Он, и верно, начал сейчас же освобождать стол, но Леонид остановил его:

— Что мы — тебя совсем выселим? Вот этот берём, — указал Леонид на столик возле самой двери, затем взял чистый лист, другой свернул в трубку, обмакнул его в чернильницу и, подумав, написал крупными буквами: «Выездная редакция здесь». Самодельный плакат он пришпилил кнопками над столом.

И выездная редакция приступила к работе…

Виктор и Ковалёв, разделившись, отправились по городу. Где только не побывал в этот день Виктор, — на пункте «Заготзерно», куда всё время подходили машины и подводы с хлебом, где стоял неумолчный гомон, бегали девушки с похожими на гигантские шприцы металлическими щупами, с помощью которых брались пробы зерна, на нефтебазе, где всё пропиталось запахом бензина и керосина, а лужи с дождевой водой были подёрнуты радужной плёнкой, в Доме культуры, на базе «Сельхозснаба», в районо, на автобазе… Он разыскивал нужных людей, и хотя у тех были свои неотложные дела — один добивался, чтобы ему скорее выписали накладную, другой спешил получить запасные части, третья договаривалась о маршруте концертной бригады —