Ярцев выглядел несколько озадаченным. Решение пришло в мою светлую голову, причем совершенно неожиданно.

– Антош, а давай махнем не глядя!

– Чем махнем?

– Своими заданиями. Я займусь твоей сектой, а ты пока набросай что-нибудь для Епифанцева. Кстати, я выбила у него неплохой гонорар за статью – тридцатка. Как тебе?

– Ну, Поль, ты – авантюристка! Ладно, вот тут кое-что про этих сектантов-мутантов, все, что дал главред. Так что дерзай. Вопросы будут – звони. А я быстро накропаю что-нибудь этому «колбаснику», но запомни: это так, для вида. Никакой статьи не будет. Я имею в виду положительной статьи. Я потом здесь все исправлю, и все это выйдет в свет под совершенно другим соусом…

– Само собой. Мне главное, чтобы Епифанцеву понравилось и чтобы мне открылся доступ в его хоромы. А там уж я разберусь.

Дома я, сварив себе кофе и отрезав кусок пиццы, купленной по дороге, разложила на столе листки с набросками и записями, сделанными таким безобразным почерком, что разобраться в этой китайской грамоте просто не представлялось возможным! Врачи и то разборчивее пишут. А мы сейчас попытаемся этот ребус разгадать. Итак. Что мы имеем? Христианская секта. Или организация, как здесь написано. И кого же она организовала? «Для отроков и молодых людей». Ну, в отроковицы меня вряд ли запишут, а вот за молодую я пока сойду. Так, что еще? Где зарегистрирована? Ничего не разобрать… Место нахождения: деревня Каюкино… Это где же такая? Горовского района. В нашем районе, выходит? Ну дела! Так что, туда ехать надо? Так, а это что здесь приписано?.. Олеся Красильникова… лежит… Где лежит? Ничего не разобрать? Кто это вообще писал? Отправить бы его в первый класс на урок каллиграфии. Пеи…хио… Что это такое? Нет, без Антона мне с этим ребусом не разобраться. Я набрала номер Ярцева.

Антон мои сомнения развеял сразу.

– Девочка Олеся Красильникова находится сейчас в психиатрической больнице. Ей удалось вырваться из этой секты. Она-то и рассказала про все «прелести» жизни в ней. Но тебя к ней не пустят… Надо найти другой способ подобраться к этой Олесе. Какой – я еще сам не придумал.

– А в этой секте что, живут? Туда насовсем уезжают?

– В Каюкино – живут. А у нас здесь – филиал их. Только вот где – неизвестно. Сами ищем. Попробуй раскопать хоть что-нибудь.

Ярцев отключился. Хорошенькое дело – раскопать хоть что-нибудь про то, что совершенно неизвестно. И откуда мне начинать копать?

* * *

Проснувшись утром, я поняла одно – вся надежда у меня на Аришу. Если он не определит меня в психиатрическую клинику, то никто больше этого сделать не сможет. А брать ее штурмом мне что-то не хочется. Я тихонько подошла к комнате деда. Он спал. Из-за двери доносилось мерное посапывание. Как младенец! Спит себе беззаботно и в ус не дует, что мне надо срочно в психушку!

Я умылась, привела себя в порядок после сна и пошла на кухню заваривать кофе. Сейчас я тебя разбужу! Уж я-то знаю, какие запахи быстро приводят тебя в чувство. Тосты с сыром, кофе с корицей и, пожалуй, бутерброд с ветчиной.

Через четверть часа мы с дедом сидели на кухне, завтракали и вели неторопливые светские беседы.

– Как прошла твоя встреча с Епифанцевым? – поинтересовался Ариша.

Я рассказала деду, как съездила в колбасный цех и осмотрела его в сопровождении хозяина. Когда он узнал, что за статью мне обещали тридцатку, очень обрадовался:

– Полетт! Это же просто замечательно! А то у нас с деньгами… не того…

– Как не того? Ты же только что получил пенсию? А потом – наши акции? Они, надеюсь, не проданы кем-то в уплату карточного долга?

Я внимательно посмотрела на деда. Да, у нас были акции. Когда мои мама и папа погибли, мы с дедом продали нашу трехкомнатную квартиру, расплатились с убийцей родителей, «по вине которых» была помята его дорогая иномарка, переехали в тогда уже практически готовый коттедж, а оставшиеся деньги и семейные накопления (и надо сказать, весьма немалые) дед дальновидно вложил в акции одной из самых прибыльных российских компаний. Тогда этот поступок казался всем очень странным и по меньшей мере опрометчивым, сегодня же он приносил нам весьма неплохие дивиденды, что даже позволяло мне не работать.

Дед поерзал на стуле, покряхтел. Я начала догадываться, в чем дело.

– Ариша, ты проиграл вчера в казино?

Дед посмотрел на меня виновато.

– Понимаешь, Полетт, при совпадении комбинаций и кикера выигрыш делится поровну между игроками с одинаковой комбинацией. Ну, это при условии, если кикер находится среди пяти открытых карт…

– Дед, скажи короче: ты проиграл?

Ариша виновато потупился.

– Все деньги?

– В общем, да…

– А выпил «с горя»?

– Не то чтобы с горя, просто…

– Дед! Да буквально вчера я ездила в аптеку тебе за сердечными средствами! Ты говорил, что не пошел пить домой к Иванычу…

– Матвеичу.

– …И тут же набрался в самом казино! С чего это?

– Понимаешь, Полетт, когда проигрываешь в карты…

– И в карты тебе давно пора перестать играть! Дед! Тебе семьдесят лет, а ты все – как маленький!

– Ну, не преувеличивай, не семьдесят!

– Ах, извини. Шестьдесят девять с половиной. Даже с двумя третями.

– Полетт, я, конечно, виноват перед тобой…

– Дедуля! Ты виноват не только передо мной. Ты виноват прежде всего перед своим здоровьем.

Я сделала вид, что очень обиделась, отвернулась к окну и перестала разговаривать с Аришей.

– Полетт, извини, я сам не помню, как получилось… Я делал ставки…

– Дед, уволь меня от твоих объяснений. Это бесполезная трата времени, так как все равно это ничего не решит. Мы остались без денег!

Я даже руками всплеснула от негодования. Дед ерзал на стуле, сопел, пытаясь привлечь мое внимание.

– Полетт, доченька, ну, скажи, что мне сделать, чтобы ты не сердилась?

– Что бы ты ни сделал, я все равно буду сердиться!

– А что сделать, чтобы ты сердилась меньше?

Я задумалась. Вернее, я знала ответ, но мне хотелось, чтобы дед подольше чувствовал себя виноватым. В следующий раз будет меньше пить и проигрывать.

– Ты отведешь меня в психиатрическую клинику, – сказала я.

Если бы я объявила, что хочу выйти замуж за принца Уэльского, дед удивился бы меньше. Он уронил ложечку в чашку и уставился на меня долгим внимательным взглядом.

– Полетт, а ты уверена, что тебе надо… именно туда?

– Да, дедуля, я абсолютно нормальна и потому мне надо в психушку. Причем как можно быстрее! У тебя ведь есть там кто-то из знакомых? Не то Владик, не то Вовчик…