– Скорее всего, мы подружились с ним от одиночества. Не одной же мне было путешествовать. А потом… потом рядом с Брайаном я почувствовала себя как дома. И осталась в отеле, где ощутила себя нужной кому-то.

Непроизвольно она отвернулась и посмотрела в сторону памятного куста сирени.

– Он был для меня отцом, который дал мне дом, и даже домашнее животное. Бедная маленькая Пебблс. Слава богу, смерть ее была мирной. В таком красивом месте, должно быть, так хорошо умирать…

– А жить? Иона? Может быть, в таком месте куда приятней – жить? – с надеждой вопросил Дэн, при этом сердце его неистово забилось.

– Здесь? – она оглянулась, пытаясь понять, о чем идет речь. Вздохнула. – Да, да. Это прекрасное место. И тут хорошо жить. С тех пор как я осталась одна, без поддержки… я питалась бобами из банки и сэндвичами с тунцом… и, казалось, сто лет не жила по-человечески…

Мурашки пробежали по спине Дэна, и волосы от ужаса встали дыбом. Бедная Иона, как она это только пережила!

– Выходи за меня, – услышал Дэн свой голос словно бы со стороны.

– Что?

– Говорю, выходи за меня, – повторил он, на этот раз спокойнее и громче. – Выходи за меня. Я буду тебя любить. Ведь я люблю тебя, ты знаешь. Полюбил с того первого раза, как ты тащила этот треклятый матрас из фургона. Честно говоря, я и сам долго этого не понимал. Я думал, ты еще тоскуешь по Джейми. В этом все дело. Эмили мне только что вправила мозги.

Эмили? Бог ее благослови! Хорошая подруга!

И тут Ионе вспомнилось ее былое одиночество и то, как Дэн отдалился от нее сразу после рождения ребенка.

– Ты любишь меня? – проговорила она словно бы в полусне. – Но… почему же ты так отдалился, Дэн? Почему ничего мне не говорил?

Он пожал плечами, словно бы подыскивая приличную причину.

– Ну, понимаешь. Этот ребенок. Я словно бы тут ни при чем. Хотел оставить тебя наедине с дочкой и не мешать вам.

Иона начала смеяться, но это было уже нервное. Улыбка коснулась ее глаз и брызнула искрами шампанского.

– О, Дэн, ты меня насмешил, – сказала она мягко и взяла ere руку в свою. – Ну как ты мог так подумать! Ты нам не мешал! Напротив! Ты для меня надежная и единственная опора в этой жизни. А кто меня спас из этого склепа? Если б не ты, я бы точно была погребена под пластами штукатурки! А кто так заботился обо мне в первый день после родов? Ведь ты! Не вздумай отпираться! И ты еще говоришь, что ты – ни при чем! А потом, кто старательно мыл всю посуду и следил за бельем, чтобы я не напрягалась и не чувствовала за собой вины…

– Какой еще вины? Еще не хватало.

– Видишь ли, я же была твоей домработницей по закону. И была обязана выполнять свою работу. Ну ладно, это дело прошлого. Дэн, – взмолилась она, глядя ему в глаза, – пожалуйста, скажи мне еще раз, что любишь меня. И хочешь жить вместе.

Он сглотнул, потом взял ее за руку, поднялся, сделал пару шагов назад и встал на одно колено, чем безмерно рассмешил ее.

Голос его был серьезным и хриплым от изрядного смущения.

– Да, я тебя люблю, Иона, и официально предлагаю тебе выйти за меня замуж. Оставайся со мной в этом доме, преврати этот дом в настоящий семейный очаг, где было бы тепло и полно детей! Как-нибудь сделай так, чтобы мы стали настоящей семьей, в которой было бы шумно от детской возни и смеха и весело! Всегда-всегда!

– Боже, Дэниел, – проговорила она, замирая от счастья.

Слезы радости скользили по ее щекам, а сердце полыхало от невообразимой любви.

– Да, да, я непременно выйду за тебя, – проговорила она смеясь. – И будет все так, как ты сказал. А еще… мне в голову пришла идея. Может быть, у нас тут будет так хорошо, что моя мать все же согласится, наконец, осесть, вернувшись в Англию! И тогда у моей дочери будет бабушка!

– Вполне вероятно, – сказал он и заключил ее в свои объятия.

– Но она же хиппи! – возразила Иона.

– Что ж, и хиппи стареют. Им тоже становится нужен дом.

– Кажется, ты все на свете сумеешь уладить, Дэн! Я люблю тебя, Дэниел Гамильтон. Ты такой хороший парень! Думаю, Брайан бы тебя одобрил.

Он улыбнулся Ионе и запечатлел на ее губах поцелуй. Потом еще один, потом еще… И потом они уже не могли остановиться до тех пор, пока до них не донесся детский плач.

Тут оба очнулись и повернулись в сторону дома.

Она виновато улыбнулась.

– С этим придется повременить. Ребенок важнее.

Он кивнул:

– Да. – Нам теперь спешить некуда. У нас впереди целая жизнь, – сказала она.

И, рука в руке, они зашагали назад, к их дому, дочери и… счастливому будущему.