Сердито заворчав, лысый повернулся и пошел прочь, махнув своим подручным следовать за ним.

Когда переулок опустел, Эльминстер посмотрел вверх и сказал:

– Благодарствую за спасение. Моя жизнь – твоя, сэр...

– Меня зовут Фарл, и я не сэр. Тем и горжусь, кстати.– Фарл объяснил, что «мясом» называют всяких простаков, рабов и других несчастных, которых Верховные Чародеи используют для своих опытов – убивают бедолаг, по-всякому скручивают, трансформируют или делают из них зомби. От блуждания по городу Эльминстер выглядел немножко ошеломленным, совсем как такой зомби. – Вот я ему и втолковывал, что ты из таких, – предупредительно рассказал Фарл.

– Спасибо, конечно, – криво усмехнулся Эл. – А в чем разница?

– Я намекнул, что ты – собственность самого могущественного Верховного Чародея. Шилдо – прихвостень одного из его соперников, а у того сила еще не так велика, чтобы открыто бросить вызов. И Шилдо даны очень строгие указания вести себя тише воды, ниже травы, чтобы не случилось никаких столкновений. – Парень по-другому устроился на белоснежном уступе и добавил: – Не хочешь убрать свой меч? Кстати, можно пойти, где потеплее, я знаю, к примеру, одно местечко, там запросто получишь миску горячего голубиного супа и жареный хлеб... если ты согласен платить.

– С удовольствием, – ответил Эльминстер. – Если ты расскажешь мне, где в этом городе можно устроиться на ночь и еще чего мне не надо делать.

– Идет, – ответил смеющийся парень. Он проворно спрыгнул вниз. – Ты хочешь узнать, что тут у нас к чему, а я люблю поговорить. И вообще, по-моему, тебе нужен друг, вот прямо сейчас у меня тоже нет такого... ну как ты?

– Давай веди, – ответил Эльминстер.

В тот день Эл узнал немало, и в последующие дни тоже, но он так и не знал, откуда появился Фарл. Веселый вор казался частью Хастарла, словно он жил здесь всегда, и город, как эхо, звучал и в его манере говорить, и в его поведении. Эти двое сразу понравились друг другу и впоследствии за весну и за долгое жаркое лето совместно украли золота и драгоценных камней больше, чем весят сами, вместе взятые.

Размышляя об этом унылом городе Верховных Чародеев, Эльминстер вспомнил, что он лежит на покатой крыше склепа в спадающей жаре лениво тянущегося летнего дня. Повернув голову, он взглянул в лицо Фарлу:

– Ты не раз упоминал, что знаешь, что я из Хелдона.

Фарл кивнул:

– Да это ясно по тому, как ты говоришь, – так говорят на востоке в горной части Аталантара. А еще в ту зиму, когда Ундарл сделался Верховным Чародеем, по городу ходил слух, что он просто-таки поразил правящих чародеев тем, что летает верхом на драконе, который слушается его. Для испытания Хоклин приказал ему отправиться в деревню Хелдон и убить там одного человека и его семью. Ну и Ундарл, чтобы показать им, на что способен, камня на камне не оставил от этой деревни, сжег все, даже бежавших по полю собак! И они приняли его в свой круг.

– Ундарл, – тихо повторил Эльминстер.

Фарл заметил, что его друг сцепил дрожащие пальцы, так что даже костяшки побелели. Он кивнул:

– Эл, если тебе станет от этого полегче, то могу сказать, что понимаю, каково тебе сейчас.

Эльминстер поднял на него горящие стальным огнем глаза, и его голос был ужасающе тих, когда он спросил:

– Да? Откуда?

– Верховные Чародеи убили мою мать, – спокойно ответил Фарл.

Эльминстер смотрел на него, и стальной огонь медленно угасал.

– А что случилось с твоим отцом? Фарл пожал плечами:

– О, с ним все в порядке.

Эльминстер посмотрел вопросительно, и Фарл немного грустно улыбнулся:

– Нет, правда, он, наверное, сейчас сидит вон в той высокой башне, и если Тиш гневается на нас, то с помощью магии сможет подслушать нас, как только я произнесу его имя.

Эльминстер перевел взгляд на башню и спросил:

– А он может поразить нас оттуда каким-нибудь заклинанием?

Фарл пожал плечами:

– Кто знает, что чародеи научились делать? Да вряд ли, иначе по всему Хастарлу все только и делали ли бы, что, пораженные, падали ниц. К тому же всем известно, что Верховные Чародеи не в силах устоять, чтобы не поизмываться лицом к лицу над своими врагами, перед тем как убить.

– Тогда назови его имя, – взвешивая каждое слово, произнес Эльминстер, – и, может быть, это ему придется падать ниц, когда я доберусь до него.

– У тебя появится возможность поразвлекаться только после того, как первым доберусь до него я, – тихо ответил ему Фарл, – и с корнем вырву его язык, и переломаю все его пальцы, чтобы он никогда больше не смог творить заклинания. Нельзя допустить, чтобы он умер слишком быстро.

– Ну так кто он? Фарл криво усмехнулся:

– Хоклин, самый главный из Верховных Чародеев. Для тебя – королевский маг Аталантара. – Отвернувшись, Фарл смотрел, как между упавшими колоннами кружится быстрокрылка. – Я его внебрачный сын. Хоклин приказал убить мою мать, придворную даму и, как говорят, любимицу многих, когда узнал о моем рождении.

– А почему же ты тогда живешь... не в той башне? Фарл задумчиво смотрел в свое прошлое, не замечая могил вокруг.

– Его люди убили младенца, но не того, то есть не меня, а какого-то бедного подкидыша. А меня выкрала одна женщина, с которой мать очень дружила... одна продажная девица.

Эльминстер удивленно вскинул брови:

– И после этого ты предлагаешь воровать у тех же самых девиц?

Фарл пожал плечами:

– Одна из них задушила мою приемную мать всего лишь за несколько монет. Я так и не узнал кто, но точно одна из тех девиц в «Красотке», что были там, – его голос стал с издевкой подражать рассказчикам страшных историй, – в ту ночь, когда двое сыновей Верховных Чародеев явили свою любовь всему Хастарлу.

– О боги, – почти одними губами произнес Эльминстер,– а я-то тут расчувствовался о себе. Фарл, ты...

– Да ладно, затяни пояс потуже и не разводи нюни, – с безмятежным спокойствием ответил Фарл. – Если на меня в будущем накатит минута слабости и мне потребуется твое сочувствие, Эладар Убийца Чародеев, я обязательно дам тебе знать.

Напыщенность в его голосе вызвала у Эльминстера смешок, и он спросил:

– Ну, что будем делать? Усмехнувшись, Фарл ловко вскочил на ноги:

– Время отдыха закончилось. Теперь назад, к оружию. Раз ты не разрешаешь мне пощипать продажных девиц или ни в чем не повинный народ – ладно, не велика потеря. Во всем Хастарле таких – раз, два и обчелся. К тому же мы весьма больно задели за живое чародеев и высокородные семейства. Если слишком часто кукарекать на одной и той же жердочке, то непременно попадешься в какую-нибудь ловушку, где ждут уж явно не горы золотых монет. Остаются две цели: храмы...