Сам вождь, хоть и склонялся к первостепенному развитию подводных сил, благо и авиация показала себя грозным соперником крупных кораблей, никак не мог забыть юношеский восторг перед грозной мощью броненосцев Российского императорского флота, красочно и агитационно представленных на продаваемых по всей империи карточках. Увы, бездарь Николашка угробил флот в Порт-Артуре и Цусиме, а взамен построил сущие крохи. И как прикажете противостоять «Бисмарку» и «Тирпицу»? Да дряхлые «Петропавловски» германским исполинам на четверть часа боя, даже против линейных крейсеров, уже вступивших в строй, «Шарнхорста» и «Гнейзенау», советские линкоры слабоваты…

Всё же спасибо, спасибо Бонду-Соколову — есть понимание, когда вступит в строй «Бисмарк», как планируют немцы вести минную войну на Балтике. А за резидентов германской военно-морской разведки, на Чёрном и Балтийском морях осевших ещё при царском режиме, так и не выявленных контрразведкой Российской империи, особая благодарность. И по небольшому, но вредоносному польскому флоту появился полный расклад, равно как и по прибалтийским лимитрофам, Финляндии.

По всему выходит, британцы, точнее группа Черчилля, (если принять версию о «островном» происхождении агента) крайне заинтересованы, чтоб в Балтийском море советский военный флот имел преимущество перед Кригсмарине. Ну, или сковывал значительные силы, не отпуская германские «коробки» на просторы Атлантики. Сэр Уинстон достаточно покомандовал Адмиралтейством, с него станется плести такие многоходовые комбинации.

Взять хотя бы ситуацию в Маньчжурии, точнее говоря, на пограничной речке Халкин-Гол, где «просвещённые мореплаватели» пророчат провокации японцев, решившихся прощупать «Особую Дальневосточную» (переименованную уже в «Дальневосточный Краснознамённый фронт») спровоцировав, если верить британцам, небольшую войну. Интересно, что полученные сведения полностью совпадают с данными армейской и агентурной разведки ДКФ и по месту и по времени начала провокации…

Ну да ничего, обломаем, наверняка обломаем на Халкин-Голе клыки самураям, без алкоголика Блюхера порядок и дисциплину в частях восстановили быстро, как сообщает Штерн артиллеристы и танкисты значительно прибавили в боевой выучке, равно как и лётчики. Жаль Тихоокеанский флот небольшой, как говорит Клим, случая не упускающий подначить адмиралов, — «плюнуть да растереть». Но об укрепления Владивостокской крепости Япония зубы сточит, истребительная авиация у СССР заметно посильнее будет, налётов на Владивосток не допустят сталинские соколы. А вот мин набросать по пути следования линейных эскадр Императорского флота Японии очень даже запросто, да вывести на линкоры страны Ямато эскадрильи торпедоносцев, да из-под воды ударить…

Атака Владивостока спровоцирует ответ РККА в Маньчжурии, а оно японцам надо? Нет, если расколотим самураев на маньчжуро-монгольской границе, не полезут далее токийские стратеги, им с Америкой предстоит разбираться, а ведь ещё даже с Китаем не управились, Аники-воины…

…Полгода в этой реальности, уже полгода. Из позитивного могу отметить помимо передачи руководству Советского Союза разведданных стратегического характера, досрочно вытащенных «с кичи» Королёва и Рокоссовского. С Сергеем Павловичем вышло просто — после сенсационного материала о сумасшедших перспективах атомного оружия и консультаций Берии в советской академической тусовке, мои сообщения о перспективных темах в оборонке и о талантах-самородках-гениях проходили на ура, все соображения А. А. Соколова выслушивались архивнимательно. Важен Королёв — будет вам Королёв!

Но с Константином Константиновичем не так гладко прошло — самолично Берия приехал и недобро лыбясь поинтересовался, с какого времени Рокоссовский, тщательно скрывающий шляхетское происхождение, на связи у британской разведки, или у польской, филиала британской? Почему именно о комдиве К. К. Рокоссовском печётся тов. Соколов?

Пришлось как можно более убедительно расхохотаться и напомнить легенду, согласно которой мог и в Польше работать, знаю в совершенстве и польский и русский. Для пущей убедительности пропел Лаврентию Палычу на чистейшем польском похабную песенку про двух курв, ухвативших друг друга за космы, а пана Янека за уд, и тянувших несчастного кавалера, каждая к себе. В переводе на русский очень уж неприлично, одна фраза финальная в концовке чего только стоит: «баба бабу за косу, не поделят колбасу»…

— Думаешь, после чудесного исполнения песенки про варшавских блядей, выпустим Рокоссовского? — Берия построжал, закаменел лицом.

— Да можете не выпускать, только зря мучаете краскома. Ответственно заявляю, изучал в архиве польской разведки на него карточку. Завели паны досье, как на этнически близкого, но вскоре сами же и похерили, ибо так и записано, цитирую по памяти, близко к тексту: «щепетилен в вопросах чести, присяге не изменит, подводить агентов и вербовать нецелесообразно и крайне рискованно». Стопудово или дойчи или ляхи решили оклеветать толкового командира, а ваши дурики и рады стараться.

— Как говоришь, стопудово? И где таких словечек поднабрался…

— Серьёзный филологический подход, товарищ народный комиссар. Обстоятельно готовили. А вот вашей конторе сейчас тяжело — пятёрок по немецкому или французскому и отличной комсомольской характеристики недостаточно для «выработки» разведчика, тут время нужно. Время, и ещё раз время. Ну и достойные преподаватели, конечно…

В тот раз Берия добродушно пробурчал в ответ чтото вроде «поучи жену щи варить, умник» и откланялся. Но через пару недель Меркулов приехал за расшифровкой очередного «послания из центра», забрал бумаги, исписанные чётким «терминаторским» почерком и уже выходя бросил как бы в сторону, но при этом живо наблюдая за реакцией собеседника: «пляши, выпустили твоего Рокоссовского, полная реабилитация»…

Конечно, моя реакция на порядок быстрее и скорее Меркулов был «просчитан» попаданцем-киборгом, но за Константина Константиновича душе терминаторской прям тепло и радостно. Вот бы ещё вместо Жукова на Халкин-Гол. Тогда и в 1941 году таких косяков не случится…

Почти сразу после «рывка» на мотоциклетке меня, как наиценнейший и взбалмошно-непредсказуемый экземпляр вывезли из Москвы и поселили «на точке», километрах в семидесяти на север от столицы, предназначенной, судя по всему, для подготовки нелегалов. Поначалу весь прежний персонал убрали и первые дни в просторном, в три этажа, особняке-казарме проживала наша великолепная пятёрка — я, чета Судоплатовых, свет очей моих, медовая ловушка НКВД Зоенька Невзлина и «бабуля-божий одуванчик» Дора Марковна Малкина. Но через сутки в штат добавился мрачный, звероподобный дворник-истопник Матвеич, завпищеблоком Илья Яковлевич Натансон, две молоденькие, пресерьёзные (сразу видно, наглухо заинструктированные) помощницы повара Нина и Валя. Недели не прошло как на первом этаже, имеющем отдельный вход, разместилась команда «спортсменов» с обветренными лицами. Похоже, ранее парни исполняли роль охранников периметра и сутки напролёт находились «на свежем воздухе», так сказать «средь берёз и сосен». Хотя, в сосновом бору укрылся «объект 218», какие тут к чёрту берёзы. Визит Меркулова, разъяснившего под каким номером числится «точка» и возможность раз (а то и чаще) в неделю выбираться в Москву «по работе» ясности не добавил.

— Всеволод Николаевич, да проще б всем было и спокойнее, законопатить меня в камеру внутренней Лубянской тюрьмы. На кой ляд отправили в санаторий? И динамовцев для охраны подобрали. Ладно, научу их, так и быть, скандинавскому лыжному бегу.

— Деловой разговор, Александр, — обрадовался и заметно расслабился замнаркома, — а машины будут предоставляться по мере надобности, не переживай.

Сам процесс «работы с закладками», когда получал «указания из Центра» проходил по моему