кроме как действительно перейти пешеходный переход первым? И это начинает входить в привычку, человек постепенно вводит себя в заблуждение, уверяя себя, что так действительно будет лучше. Оправдываем тысячами способов работу, которая не приносит и малейшего удовольствия, вызывая лишь негатив и тревогу. Оправдываем и свою личную жизнь, находясь рядом совсем не с тем человеком, с которым бы нам хотелось быть. А всё потому, что нам тяжело выйти из зоны комфорта, нам не хочется идти вперёд наперекор жизни, ведь так и споткнуться можно, проще постоять на месте. «На самом деле, не так всё и плохо: у меня есть голова, руки и ноги, я могу видеть этот мир, слышать и дышать, — оправдываем такими словами действительность и боимся посмотреть под ноги, ведь там такая дыра уже, что мы и не стоим, а стремительно падаем вниз, не ощущая её безграничные масштабы. — Некоторые ведь и так не могут, так что грех жаловаться». Но кто такие некоторые? Слепому за счастье увидеть в цвете мир, но ты ведь родился зрячим… Оправдываем себя за счёт других, живём, чтобы угодить другим, дышим помалу, чтобы другим тоже осталось, и пускай воздуха хватает всем вдоволь.

И в конце концов человек понимает, насколько он заврался самому себе, что даже истинные чувства и эмоции, исходящие из глубин души, проходят через магазин масок, находящийся в его сердце, ассортимент которого ежедневно пополнял. Широко открытые глаза… «А ведь я это ненавидел… Да я же не любил ни капли… Зачем я вообще туда каждый день ходил?» — и тысячи схожих вопросов мгновенно возникают в голове, что сама жизнь начинает казаться ужасным сном, из чар которого хочется вырваться. Но это не сон, это действительность. И кем мы стали, неужели теми, кем хотели быть? Навряд ли… И вот тебе за 40, у тебя есть семья, высокооплачиваемая работа, уютный дом, поддержанный автомобиль, загородная дача и даже собака, но ты не ощущаешь себя счастливым, а потому что ты хотел иметь то, сделать в своей жизни то, обрести то, а имеешь по большему счёту это, сделал это и обрёл также это.

Шли последние дни февраля. Бурный натиск зимы ослабевал, давая волю циклично возрождающейся жизни. Солнце постепенно стягивало покрывало с земли, чтобы она наконец-то очнулась от почти что полугодового сна. Люди также сбрасывали с себя тёплые шарфы, куртки и пальто, и с особым удовольствием отдавали предпочтение более комфортной одежде. В воздухе витал аромат улыбчивого тепла и лёгкой беззаботности. Дни становились всё длиннее и длиннее, на улицу стягивалось всё больше людей, открывались сезонные кафе и рестораны. Зелень на городских улицах, несмотря на выхлопные газы, начинала дышать: на ветках деревьев набухали почки, с особой заботой окутанные солнечными лучами.

Зима в этом году удалась, она действительна была похожа на сказку, впервые за много лет крупные снежинки падали на губы прохожим, и те в ответ им улыбались. Из-за этого и приход весны был наполнен чем-то чудесным и необъяснимым, сулящим исполнением мечт и желаний.

Холодная и искристая зима, где первым толчком для новой жизни служит Новый год… Весна, пропитанная романтикой… Жаркое и солнечное лето — зенит эмоций… Тихая, спокойная и слегка угрюмая осень… Элементарная цикличность жизни, которая находит отклики во всех сферах духовной жизнедеятельности человека: искусстве, религии, философии.

Питер, накинув на себя классический серый плащ, спешил на встречу с Ассоль, которую не видел уже более месяца. За это время много чего произошло.

Новый год он отпраздновал в кругу Марка, семьи Фрэнка и Морин, молодой девушки, которая проработала в компании Генри не более полугода, но уже успела положительно себя зарекомендовать. Ей было двадцать пять лет, её главным преимуществом была тактичная стеснительность и застенчивость. Она обладала приятной наружностью и была интересным собеседником. Курносый небольшой нос, печальные и в то же время озорные глаза, карие вокруг зрачка и серо-зелёные в оставшемся пространстве радужной оболочки, вечно обветренные небольшие вишнёвые губы. Причёска девушки выражала её слегка небрежное отношение к миру — это был обыкновенный хвостик, сделать который не составит труда и у ребёнка. И в совокупности эти черты соединялись во что-то уникальное и загадочное, что делало Морин привлекательной в глазах окружающих.

Со временем Питер, Марк, Фрэнк и Морин стали часто встречаться в кафе, барах и ресторанах, у всех четверых были схожие взгляды на современное общество. Изначально это были обычные беседы о современной культуре и искусстве, пока Питер в один из вечеров не произнёс: «Говорить можно бесконечно, но если мы хотим что-то изменить, то необходимо действовать». Не сказать, что они себя противопоставляли массовой культуре и современным трендам, нет, они лишь подмечали в некоторых местах их несостоятельность и бессмысленность, все четверо презирали конечную цель нынешнего «искусства» — деньги.

Идея совершенствования этого мира канула в небытие, медиамагнатам, как и большинству тех, кто находился у них в подчинении, было совершенно не важно, принесёт ли хоть небольшую пользу результат их труда. Если на кону стояли цифры, они прилагали все усилия, чтобы их приумножить и сделать толще свой кошелёк, а если же на кону стояла идея, они, не задумываясь, проходили мимо. Тысячи людей, талантливых и бездарных, старых и молодых, привлекательных и неприглядных, толпились в очередях, чтобы попасть в офис и попытаться презентовать результат своего творчества, но эти очереди — лишь отвлечение внимания, напыщенная показуха для общества, игры с важным ресурсом — репутацией. Из десяти тысяч, прошедших эти офисные кабинеты, только единицы выходили с улыбкой на лице, остальные же не задерживались там более минуты. И было абсолютно неважно, с чем входил в кабинет посетитель, с действительно стоящим творением или очередной нелепостью, главное, чтобы не с пустым карманом, а это было редкостью. Ведь знающий человек понимал, куда звонить и что говорить, и не возникало необходимости тратить своё время на очереди.

Питер после многогодовой лжи самому себе наконец-то осознал, что всё, что он делал до этого, не было его истинным желанием, он просто умело и профессионально справлялся с возлагаемыми на него задачами и первым среди коллег достигал цели. Он создавал современных кумиров и в глубине души сам же себя презирал, ведь в большинстве из них он не видел ни харизмы, ни таланта, ни профессионализма. Питер понимал, что информация