не изменят! – уверенно воскликнул Пигль, – если бы они меняли направление своего движения при возникновении опасностей, то они были бы обычными рыбками и лежали бы во-о-н на тех столах, а не на нашем.

«Какая разница, в каком направлении плавать, если в конечном счёте всё равно окажешься на чьём-то столе? Пусть и на самом главном».

– Нравятся мне эти рыбки, – пережёвывая очередную, произнёс Барт, – но хватит о рыбках. Уважаемый, – вопрос был обращён к мсье Ле-Гранту, – как там мой корабль?

– Корабль готов, Капитан, осталось погрузить кое-какие припасы и… – он сделал паузу, – …набрать команду.

– Тогда не будем терять время, джентльмены.

Барт налил себе апельсинового сока из графина, а мальчик подумал: «Сколько всего апельсинов вырастает в гостинице за год? Десять? Сто? Не вызывает сомнения только то, что один или сразу два из них прямо сейчас находятся у Барта в бокале». И вот сейчас уже и их нет. Барт вытер рот специальным платком, который достал из кармана.

– Минуту терпения, Капитан, сейчас будет самая интересная часть этого праздника, – тихо произнёс мсье Ле-Грант, – Вильда танцует.

– Какой сюрприз, Ле-Грант, это и вправду занятно, давненько я не видел эту девчонку! – Он хлопнул в ладоши. – Только вы ошибаетесь, мсье, самая интересная часть этого праздника будет прямо сейчас. Так давайте совместим два этих радостных события!

Он встал из-за стола и вдребезги разбил бокал о пол. Зал затих, прислушиваясь к проникновенному голосу пирата:

– Как вы знаете, леди и джентльмены, я прибыл сюда не просто так, но ради благой цели. Многие тысячи лет мы находимся в заточении Сплошного Моря, а эта чёртова башня является единственным местом, в котором мы ютимся, словно крысы. Но не единственным местом, в котором мы можем и должны существовать. Там, – он показал куда-то вдаль, – есть другие земли. Земли, полные обильной пищи, высоких холмов и зелёных лугов. Я ни разу не видел их, но много слышал о них от тех, кто бывал там. Я изучал старинные карты и древние, как этот мир, легенды. Есть лишь одно препятствие!

Всего одно препятствие на нашем пути. Чёрный Форт, чьи стены высоки и неприступны, отделяет нас от этих земель. Я много раз пытался уничтожить его. Многие тысячи лет сотни кораблей и тысячи отважных моряков сложили свои головы, чтобы дать нам всем возможность изменить свою жизнь.

Я избран для того, чтобы сделать это. Меня невозможно уничтожить, что, впрочем, вы и так знаете. И вот я вернулся. Вернулся в очередной раз для того, чтобы, наконец, завершить начатое.

Сотни лет мы оттачивали искусство строить корабли, мы собирали самые современные изобретения со всех концов Сплошного Моря; мы собирали самый быстрый ветер в свои паруса. Наконец наш корабль, самый быстрый и опасный корабль из тех, что мы когда-либо создавали, готов.

Но я не могу в одиночку вести его к победе. Мне нужна команда отчаянных смельчаков, способных управлять кораблем, стрелять из пушек, способных сокрушить оплот зла нашего мира.

Я спрашиваю вас, – он оглядел всех собравшихся в зале, – есть ли здесь те, кто хочет стать частью моей команды? Уверен, на этот раз нас ждёт победа и вечная слава!

Клос был очень вдохновлён этой речью. Цели Капитана Барта, казалось, были очень похожи на его собственные. Ещё секунда, и он готов был закричать и броситься к Капитану, чтобы пойти под его парусами к победе и славе. Но неожиданно тяжёлая рука Пигля вжала его в кресло и прикрыла рот:

– Не торопись, малец, рано тебе ещё, не готов ты. Смотри в оба, опыта набирайся.

Это подействовало. Клос глядел по сторонам – но ни одна рука не поднялась, ни одного звука не раздалось в стенах зала. Равно как и в тот момент, когда мальчику требовалась помощь с оплатой, толпа безмолвствовала. Барт вышагивал между рядами, и лязг его тяжёлых сапог со шпорами заставлял жителей гостиницы вздрагивать от каждого шага. Пират вглядывался в серые лица людей, не видя никакого отклика в их сердцах и намерениях.

– Впрочем, всё как всегда, – с улыбкой произнёс, наконец, Барт, и в его голосе не было разочарования. – Спросите меня, что будет с этим местом через тысячу лет, и я отвечу: «Там по-прежнему тяжело работают и глубоко страдают». Признаюсь, я даже слегка завидую такому постоянству. Не могу, знаете ли, себе такого позволить. Что-то… – он сморщился, пытаясь подобрать подходящее слово, и подёргал себя за камзол, – …что-то разрывается в груди. Не могу я вот так, тысячу лет, ради спокойствия и номера с хорошим видом, не могу. Да и кто, в конце концов, кроме меня, способен на это? Уж точно не кто-то из вас, трясущихся от страха улиток.

– Ты! – неожиданно тыкнул он раструбом тромблона в грудь какого-то бедолаги.

– Нет, сэр, я не могу! Я только накопил на номер с видом на море, впервые с окошком хотел пожить. Не губите, сэр!

– Ты! – указал Барт на высокого тощего парня с бледной кожей и огромными глазами.

– Никак не могу, сэр, у меня здоровье слабое, какие уж тут подвиги, только с педалей слез.

– Ты!

– Послушайте, я из состоятельной семьи, у нас есть деньги, мы дадим вам много денег, не губите, прошу!

– Ты!

– Сэр, я…

– Молчать! – Барт засыпал в оружие очередную порцию картечи прямо из кармана. – Помолчите, пожалуйста, джентльмены, – добавил он уже спокойнее, – Кстати, тут есть рояль? Атмосфера здесь какая-то мрачная.

Раздался грохот, и из-за синей портьеры прямо в середину зала выкатили рояль, добротный, из благородной древесины. Рядом поставили маленький резной табурет.

«Ну и дела, – подумал Клос. – В этом странном месте всё найдётся. Даже рояль достали. А вдруг Барт меня выберет?»

– Прекрасно! – Капитан Барт сел за рояль, откинул крышку и нашёл глазами мсье Ле-Гранта. – Зови Вильду, пусть танцует: не хватает тут, знаете, чего-то прекрасного.

Он заиграл задумчивую мелодию. Мелодия не была весёлой, но и грустной она тоже не была. Клос подивился чудесной музыке пирата: было видно, что его рука знавала не только рукоять тромблона и шпаги, а ухо слышало не только шум моря и грохот корабельных пушек. Эта музыка заглушала стенания тех, кого Барт выбрал себе в помощники в свой следующий поход, и рассеивала тяжесть царившего вокруг страха.

«Отличный, видимо, в душе парень этот Капитан Тромблон. Мечтательный».

Мсье Ле-Грант отдал приказ – официанты вокруг забегали, мигом унесли всю еду и накрыли столы бархатными разноцветными скатертями. Погас свет, и сверху, прямо из-под высокого сводчатого потолка, на длинной полоске красной ткани, раскачиваясь, словно в гамаке, спустилась танцовщица.

– Обожаю её, – потирая руки, прошептал Бастьен, – как танцует, чертовка! Вот бы и мне так научиться, кружился бы с ней в танце день и ночь и горя не знал.

– Ну так научись, – ответил Клос.

– А, – Дворецкий махнул