– Это ведь лучше, чем сидеть перед мониторами?

– Чудесный день, – согласилась Кэм, не в силах сдержать улыбки при взгляде на Блэр. Ее лицо немного блестело от пота, а футболка промокла между лопатками. Это была физически здоровая, выносливая и красивая женщина. – Не могу пожаловаться на возможность провести такой денек на улице, – добавила Кэм.

– Это точно, – подтвердила Блэр.

Ее губы медленно растянулись в улыбке при мысли о том, что Кэмерон Робертс была наделена природной грациозностью и самой поразительной внешностью на свете. Сейчас ее бездонные серые глаза потемнели еще больше.

– Только почему у меня такое чувство, что вы предпочли бы находиться где-нибудь в другом месте? – спросила Блэр.

– Мне бы хотелось, чтобы как раз вы находились где-нибудь в другом месте, – тут же ответила Кэм.

Блэр покачала головой и слегка нахмурилась, но в ее глазах плясали искорки.

– Коммандер Робертс, вы невозможно настойчивы.

Взгляд Кэм посерьезнел еще больше, когда она ответила:

– Я полагаю, вы хотите, чтобы я говорила вам правду, мисс Пауэлл. Особенно когда это касается вас.

Блэр вздернула подбородок и холодным тоном заявила:

– Да, коммандер. Было бы неплохо, если бы вы ставили меня в известность до того, как примете какое-либо решение. Особенно если оно напрямую касается меня.

Кэм посмотрела вперед, оценивая обстановку. Вроде бы все в порядке. И лишь тогда, но не больше чем на пару секунд, она полностью перевела взгляд на Блэр.

– Я понимаю. Прости.

– Да уж, – сухо сказала Блэр, которую это признание ничуть не утешило. – Ты это уже говорила.

– Мне нужно обсудить с тобой кое-что, когда мы будем у сцены, – ровным голосом сказала Кэм. Ей надо было сделать так, чтобы они обе сосредоточились на том, что было важно в данный момент. Когда-нибудь они все обсудят, но позже.

– Постараюсь изыскать пару свободных минут, – пообещала Блэр.

Она побежала быстрее и вернулась к Дайан и Марси Коулман.

* * *

Как и ожидала Кэм, вокруг зрительских трибун творился хотя и контролируемый, но все же хаос. Звукооператоры ходили по сцене, в последнюю минуту протягивая нужные провода и настраивая микрофоны. Мэр при каждом удобном случае позировал фоторепортерам. Представителей прессы было гораздо больше, чем хотелось бы Кэм. У всех журналистов, разумеется, были бэджи, но подделать их проще простого.

– Пойдем за сцену, здесь слишком много людей, – предложила она Блэр.

– Для начала мне нужно все-таки появиться на сцене, – безапелляционно заявила Блэр. Увидев, как Кэм нахмурилась, она уже мягче добавила: – Меня ассоциируют с этим событием. Все американцы знают мою историю, и им известно, от чего умерла моя мать. Я здесь потому, что мой образ связывают с этой болезнью, и мне необходимо выступить. Все этого ждут.

– Миллионы людей будут смотреть на тебя по телевизору целых двадцать минут, – отрезала Кэм и, слегка сжав руку Блэр, повела ее за высокую сцену.

– Кэм, – тихо промолвила Блэр.

Кэмерон замерла на месте. Так произносила ее имя лишь Блэр.

Девушка прикоснулась к руке Кэм.

– Он не хочет причинить мне вред. Хотел бы – не посылал бы мне все эти послания, – мягко добавила она.

Кэм обвела взглядом лица стоявших поблизости людей, запоминая каждое из них. Она увидела, что Старк и Савард уже заняли свои позиции в противоположных углах сцены, а Мак разговаривал с руководителем охраны мэра. Кэм осталась довольной тем, что все шло так, как должно было.

Затем она перевела взгляд на Блэр, и на этот раз в ее глазах не было никаких барьеров. Ни профессиональной дистанции, ни приказов, ни правил, ни протоколов.

– Я понятия не имею, что он собирается выкинуть. И не знаю, когда он что-нибудь сделает. Мне не хватает информации. – Она с трудом удерживалась от того, чтобы не прикоснуться к Блэр, и лишь на миг дотронулась пальцами до руки девушки. – Блэр, я лишь хочу, чтобы ты была в безопасности.

– Я знаю.

В голосе Блэр не было ни злости, ни обиды. Она не могла спорить с Кэм, чувствуя неподдельную заботу с ее стороны. Это было совершенно не так, как ей хотелось, и не то, чего ей хотелось от Кэм, но все же это было реальным.

– Ты делаешь все необходимое, чтобы обеспечить мою безопасность. А теперь мне нужно идти и сделать то, что я должна.

Кэм кивнула. Она не перестанет волноваться за Блэр, это однозначно. С другой стороны, Кэм приняла то, что Блэр не позволит нависшей угрозе вмешиваться в ее жизнь или мешать ей выполнять обязанности.

– Что ж, тогда давайте присоединимся к мэру, мисс Пауэлл. Фотографы будут гораздо больше рады видеть вас, чем его.

– О, спасибо, коммандер, – улыбнулась Блэр.

К моменту выхода Блэр Кэм стояла в глубине сцены справа и находилась лишь в нескольких футах позади девушки. Старк и Савард стояли прямо перед Блэр у сцены, еще несколько агентов ФБР из нью-йоркского бюро распределились в толпе зрителей рядом со сценой.

Мак координировал действия различных команд из автомобиля и держал связь по радио с Джереми Финчем, шофером Блэр, с Эллен Грант, находившейся во втором автомобиле Секретной службы, а также с шефом охраны мэра и капитаном нью-йоркской полиции, которому было поручено сдерживать толпу. Казалось, все шло без сучка и задоринки, особенно для мероприятия такого рода. Мониторы и аудиоаппаратура работали исправно. Выступающие придерживались заранее оговоренного порядка, а сотни людей, собравшиеся в Шип-Медоу, вели себя на удивление сдержанно.

В одной из палаток Блэр переоделась в тренировочные брюки и сухую футболку. Кэм и остальная их компания сделали то же самое. Блэр выглядела одновременно и неформально, и стильно. Когда она начала свое выступление, в толпе защелкали фотоаппараты, и этот звук щелкающих фотоаппаратов и вспышек казался чем-то живым.

Хотя Кэм не переставала внимательно следить за всеми, кто находился вблизи Блэр, все же она прислушивалась к тому, что говорила девушка. У Блэр был прекрасно поставленный голос, теплый, сильный, успокаивающий. Конечно, Кэм знала историю ее жизни, это знали все. Разве могла эта история про мужественную борьбу матери Блэр с раком груди не стать важным элементом предвыборной президентской кампании, которую вел в ту пору ее отец? Эта трагедия стала частью его имиджа, и уже было не важно, насколько личными были его переживания и боль. И поскольку жизнь ее отца стала объектом пристального внимания в связи с его должностью, тот факт, что Блэр пережила столь серьезную потерю, также стал достоянием общественности.

У Блэр Пауэлл были секреты, которые ей удавалось хранить, но этот не входил в их число. Чтобы выиграть в этой войне, она добровольно делилась своими самыми глубокими страданиями. Блэр говорила красноречиво и убедительно. Она призывала законодателей выделить средства для лечения и диагностики раковых заболеваний, убеждала женщин быть начеку и самим следить за своим здоровьем. И, конечно, призывала тех, кто столкнулся с болезнью, никогда не отчаиваться и не терять надежды.