– Анатолий Владимирович, все в порядке, везем. Да, троих там оставить пришлось, «скорую» я вызвал. Минут через сорок будем. – И нажал «отбой».

Ну, вот все и разъяснилось. Все-таки Максима здесь ждали, это тварь из опеки постаралась, больше некому. А что если Васька действительно где-то там, в интернате? Не дожал он эту курву Боброву, времени не хватило… Максим дернулся и едва не потерял сознание от сжавшей голову боли.

– Сидеть, – немедленно отреагировали слева, ударили локтем в правое подреберье. Но несильно – в воспитательных целях.

За сорок минут гонки не остановились ни разу. Внедорожник потряхивало на ухабах, водитель без конца сигналил попутным машинам и несколько раз выезжал на встречку. Максим изредка открывал глаза, смотрел в окно, но чисто рефлекторно. Толком разглядеть за тонировкой он ничего не мог, мелькали вдоль трассы дома, деревья, люди и заборы – вот и весь пейзаж. Все же успел заметить несколько дорожных указателей и понял, что внедорожник мчится в сторону Москвы. Что ж, можно не напрягаться, все будет известно на месте. Интересно, губернатор лично прибудет поговорить с кровником Стрелкова или ограничится тем, что выслушает доклад подчиненных об успешно проведенной операции? «Хрен тебе, а не доклад». Голова потихоньку начинала соображать, боль отступила. Неудивительно, били-то не в полную силу, а так, напугать, обездвижить, что и получили в результате. Но то ли забыли, что эффект будет временный, то ли так и задумано – черт его знает. Ладно, поживем – увидим, должна же эта гонка когда-нибудь закончиться.

Она закончилась у высоченного глухого забора с гигантскими воротами. Отодвинулась в сторону створка из темно-зеленого металла, и внедорожник подъехал к светлому зданию. Под колесами зашуршал песок, послышался собачий лай, и в приоткрытую переднюю дверь Максим увидел здоровенного, белого, как медведь, алабая. Пес принюхивался к запахам из салона, гавкнул негромко и раздвоился на глазах у Максима. Теперь перед остановившейся машиной виляли короткими хвостами сразу две белоснежные зверюги.

– Выходи.

Максим выбрался из внедорожника и осмотрелся. Нет, со зрением все в порядке, собак, действительно, две. И обе настроены серьезно – вон как ощерились, и клыки у каждой просто загляденье, идеально ровные и белые. Такой «улыбке» позавидует любая кинозвезда.

– Пошел. Максима толкнули в спину, и он двинулся следом за мужиком в джинсах и высоких ботинках сначала по песку, потом по выложенной камнями дорожке к дому. Далеко идти не пришлось, «гостя» провели на первый этаж, пинками в спину указывая направление и через несколько минут Максим оказался в темном закутке, напоминавшем кладовку, но почти пустом, стояли здесь два деревянных ящика и одинокий стул без спинки. Не дожидаясь приглашения, Максим уселся на него и поднял голову. Потолок и стены выгнулись плавно вперед-назад, но тут же успокоились, накатившая тошнота отступила. Свет в помещение проникал через малюсенькое зарешеченное окошко, и в полумраке Максим попытался разглядеть свою охрану. Их было двое. Спокойные, словно невыспавшиеся ребятки в «униформе»: джинсы-черная куртка-темные кроссовки. «Никакой фантазии». Максим обхватил скованными руками гудящую голову и покосился вправо. На ящиках устроился еще один охранник, и в руках у него Максим опознал свой рюкзак. «Шестерки» помалкивали, на их каменных физиономиях не отражалось ни эмоций, ни работы мысли. Тот, в машине, на переднем сиденье, что-то говорил про троих, здесь столько же. На всякий случай добавим еще парочку – начальник помельче, начальник покрупнее. И, как полагается, главный гад, без него никуда. Если учесть, что трое выбыли из игры еще в интернате, то в остатке получается шесть человек. Да, еще минус один, который со сломанной лапой, остается пять. От подсчета «овец» потянуло в сон, глаза закрывались сами собой, голова продолжала гудеть, но боль прошла.

– Эй, юноша! Да, вы, вы, в черной куртке! – оба охранника шевельнулись синхронно и уставились на Максима.

– Водички принесите, если вас не затруднит, – вежливо попросил Максим.

– Потерпишь, – буркнул тот, который стоял слева.

Ладно, тогда мы пойдем другим путем. Максим посидел неподвижно еще с минуту, прислушиваясь к звукам из-за двери, наклонился, сплюнул на пол и, рывком откинувшись, врезался затылком в стену. И замер с опущенной головой. Охрана соображала секунд пятнадцать, потом с ящика сорвался шустрый молодой человек, отшвырнул рюкзак и подбежал к Максиму.

– Ты чего, ты чего? – забормотал он, подойдя почти вплотную, и Максим заметил, у него в открытой поясной кобуре под свитером пистолет. Отлично, бандерлоги, теперь подойдите ближе, еще ближе. Максим не двигался, опустил голову еще ниже и сквозь легкий туман наблюдал за действиями охраны. А те топтались без толку, как слоны, и выясняли между собой, кто должен звонить и докладывать. Они так увлеклись разборками между собой, что совсем забыли про «объект».

– Тебе что, в падлу было за водой сходить? Сортир через дверь! – орал один «близнец» на второго, а тот отбрехивался:

– Вот сам бы и сходил! Мне приказали за ним смотреть, вот я и смотрел!

– Ага, вот подохнет он сейчас, и что делать будем?..

– Не подохнет, – авторитетно заявил тот, что слез с ящика и, кажется, уже занес руку для удара. Но ударить он не успел – Максим схватил активиста за свитер, рванул на себя и вырвал у него из-за пояса пистолет. Пнул ногой в живот и, держа «Макарова» обеими руками, заорал:

– Бегом, детишки, зовите папочку, не заставляйте дядю ждать! Тебе говорят, выдра беременная! Бегом, время пошло!

Тот, что упал, пополз, было, к ящикам, но быстро передумал.

– Пошел отсюда, сонная артерия, хозяина зови! Или ты в озера синие поглядеть хочешь? Я тебе могу устроить! – Максим передернул затвор, и все услышали, как лязгнул досланный в патронник патрон. Этот звук подействовал на охранников, как удар хлыстом, они одновременно ломанулись к двери, и через несколько секунд Максим остался один. Он вскочил со стула и бросился к ящикам, скинул с них свой рюкзак и пинками затолкал его под стул, сам уселся на место. Вот теперь можно и поговорить, сейчас сюда сбегутся все заинтересованные стороны. На присутствие губернатора рассчитывать глупо, но вдруг! Бывают же чудеса на свете…

Чуда не произошло, среди тех, кто вошел в кладовку, губернатора не оказалось. Не было и того, кто позорно прощелкал оружие, за спиной вошедшего высокого, плечистого мужчины переминались два знакомых Максиму охранника.

– Не дури, – властно распорядился вошедший, – ты же все сам понимаешь.

– Нет, я дурак и у меня врожденное отсутствие реакции на окружающее, – отозвался Максим, – объясните убогому, не сочтите за труд.

– Пистолет отдай. Максим рассмотрел, наконец, в полумраке внешность главной «шестерки». Высокий, крупный, спину держит ровно, подбородок поднят. Глаза маленькие, нос «картошкой», тонкие губы поджаты, говорит так, словно делает собеседнику одолжение. Но мужик уже в возрасте, ему за пятьдесят, светлые волосы коротко подстрижены. Костюм, дорогие ботинки, плащ.