Краем глаза Джослин заметила еще одну группу мужчин, увлеченных каким-то разговором. Один из них выделялся среди остальных — это был Кристофер Баркли. Нельзя было не восхищаться его уверенными движениями, красивым голосом и глазами… Джослин чуть не задохнулась, когда заметила, что он наблюдает за ней, так же как она — за ним.

Почему-то ее сердце забилось быстрее. Она не смогла отвести взгляда, а когда на его губах мелькнула понимающая улыбка, щеки Джослин залил яркий румянец.

Этот самодовольный взгляд вызвал в ней острое возмущение. Как он смеет смотреть на нее вот так! Словно у него есть на нее какие-то права — и всего лишь из-за того, что он ее поцеловал! Он адвокат-барристер, который только пытается создать себе имя, и определенно не из тех, кто бы мог ее заинтересовать!

Джослин решительно перевела взгляд на окружавших ее мужчин и так улыбнулась Сэвиджу, что тот вынужден был пригласить ее на танец. Под звуки вальса он закружил ее по залу, и Джослин сразу же убедилась, что он великолепно танцует. Она ослепительно улыбнулась своему кавалеру, когда они оказались рядом с Кристофером Баркли, и с удовлетворением отметила, что у того погасла столь досадившая ей самоуверенная улыбка.

Баркли мрачно нахмурился, и Джослин мысленно похвалила себя. «Так ему и надо!» — подумала она. Этого мужчину нельзя считать равным ей. Как только она станет герцогиней, то будет делать вид, что вообще с ним незнакома.

Джослин отдалась танцам, сменив десяток кавалеров. При этом она каждый раз бросала на Кристофера торжествующий взгляд, от чего, похоже, его ровные зубы сжимались все плотнее.

Потом эта игра начала надоедать Джослин, и она сказала маменьке, что пойдет в дамскую комнату, а сама свернула в пустой салон дальше по коридору и выскользнула на террасу, чтобы глотнуть свежего воздуха.

Стараясь не выходить из тени и оставаться вне поля зрения тех, кто находился в бальном зале, она прошла к балюстраде и стала смотреть на парк. Она наслаждалась пением сверчков и освежающим ночным ветерком, когда ей на талию легли чьи-то руки и прямо за спиной она ощутила сильное мужское тело. Протестующий вскрик, вырвавшийся из ее горла, замер, как только к ее ключице прикоснулись теплые губы.

— Так тебе нравится танцевать, да?

Мужской аромат Кристофера кружил ей голову. Сильное тело держало ее в плену, прижимая к балюстраде. Ей следовало бы возмутиться такой вольностью, таким невероятным нахальством — следовало повернуться и дать ему пощечину, а она беспомощно замерла, позволяя ему целовать ее шею.

— Я по тебе скучал, — тихо проговорил Кристофер, поворачивая Джослин лицом к себе и заключая в объятия. — Я сотни раз вспоминал наш поцелуй.

А потом он приник к ее губам и начал целовать — и она могла только приникнуть к нему и обвить руками его шею.

У Джослин вырвался тихий стон. Желание затопило ее. Если бы Кристофер не держал ее, она, наверное, не устояла бы на ногах.

— Похоже, тебе тоже нравится целоваться, — проговорил он. — Ничего удивительного. Ты такая страстная женщина!

Джослин снова застонала.

— Ты прекрасная и горячая, — сказал он, снова впиваясь ей в губы. Этот поцелуй продлился так долго, что у нее даже начала кружиться голова. — А еще ты избалованная и эгоистичная. Такую женщину мужчине надо крепко держать в руках.

Затуманенный разум Джослин прояснился в достаточной мере, чтобы она поняла: ее оскорбляют.

— Как ты смеешь говорить такое! Мне следовало бы дать тебе пощечину за нахальство!

Кристофер тихо рассмеялся:

— Но ты этого не сделаешь, так ведь? Потому что не уверена, что я не отвечу такой же пощечиной.

Боже! Это была правда. Кристофер Баркли был совершенно непредсказуем: вспыльчивый и в то же время прекрасно владеющий собой.

Он наклонил голову и снова ее поцеловал, на этот раз нежно, смягчая свои слова.

— Я никогда бы не ударил женщину, тем более такую прелестную, как ты. Даже если б ты того заслуживала. — Он поднял голову и усмехнулся: — А вот хорошенько тебя отшлепать вполне мог бы.

— Как ты смеешь!

Он сжал зубы.

— Я бы посмел гораздо больше, если бы у меня хватало денег, но мы оба прекрасно знаем, что я их не имею. Ты выйдешь замуж за кого-то, кто стоит гораздо выше меня. Надеюсь только, что за свои деньги ты получишь настоящего мужчину, — сказал Кристофер и, повернувшись, направился прочь с террасы.

Взгляд Джослин устремился к стеклянным дверям гостиной. Кристофер Баркли остановился рядом с графиней Рен — привлекательной женщиной лет тридцати — и, склонив к ней голову, что-то говорил. Джослин почувствовала острый укол ревности — и новую вспышку возмущения.

Она облизнула губы, ощущая на них вкус поцелуя Кристофера, и ее снова захлестнула волна такого желания, какое она испытывала несколько мгновений назад. В эту минуту его губы изогнулись в чувственной улыбке, и на ее лице тоже появилась улыбка. Из Кристофера Баркли никогда не получится хорошего мужа. Но ведь она и не хотела выходить за него замуж — у нее есть возможность выйти замуж за герцога.

Замужество не вариант. После свадьбы с Ройалом она может сделать Кристофера своим любовником.

Джослин привыкла получать все, чего бы ей ни захотелось. А этим вечером она поняла, насколько сильно хочет Кристофера Баркли.

Лили невольно зевнула, распуская на Джослин корсет. Они стояли в спальне у Джо. Небо за окном было сероватым: до рассвета оставалось меньше часа. Лили ощущала невероятную усталость. Долгие часы она вынуждена была танцевать и разговаривать с людьми, которых до этого даже не знала. Как это ни странно, она получила удовольствие от сегодняшнего бала.

Виконт Уэллсли и круг его друзей не давали ей скучать весь вечер. Не исключено, что лорд Уэллсли догадался о ее чувствах к герцогу и пожалел ее. Шеридан Ноулз оказался неожиданно добрым человеком, что совершенно очаровало Лили. Остальные его друзья оказались тоже очень интересными.

Уэллсли сказал, что они знакомы с Ройалом с Оксфорда и что все они, включая герцога, были членами студенческой гребной команды. В сорок пятом году они разгромили команду Кембриджа, выиграв традиционные гребные гонки, заявил он с гордостью.

— Ты закончила?

Капризный голос Джослин вывел Лили из задумчивости.

— Почти.

Лили потянула за завязки корсета, ослабляя шнуровку, и Джослин облегченно вздохнула.

— Слава Богу! Наконец-то я могу дышать! — Она глубоко вздохнула, словно проверяя, так ли это на самом деле. — Чудесный был вечер, правда? — Джослин повернулась. — Похоже, даже ты получала от него удовольствие.

Лили улыбнулась.

— Как это ни странно, да.

Ройала на балу не было, так что ей не пришлось страдать от мысли, что она не может быть рядом с ним.