— Наверное, она считает, что очередной красавец рядом с ней заставит Лэрри ревновать, — сказал Брюс. Он отошел от печки и приблизился к ней, продолжая: — Ты хочешь поехать в город, чтобы купить себе платье для фестиваля, Дженни?

— Нет. Я не могу сейчас оставить папу. Кроме того, я не знаю, что буду делать на фестивале.

— Ты будешь Морской принцессой. Мама рассказала тебе о моих планах, ведь так?

— Она думает, что это очень удачная идея.

Но как только она посмотрела на Брюса, ей вдруг показались совершенно глупыми и ненужными собственные сомнения и непонимание. Почему бы ей и не выступить на отдельной платформе, которую организует для нее Черный Брюс, ведь он ее друг и он нравится ей больше, чем она могла представить себе несколько недель назад.

— Ты не согласна с ней? Почему, Дженни? Скажи мне, в чем ты видишь трудности?

— Нет никаких трудностей, правда. Я буду вашей принцессой, Брюс. Спасибо, что попросили меня об этом. Это так мило, что вы… вы пытаетесь компенсировать мне отъезд Лэрри, ведь правда?

— Сначала так и было, — ответил он. — Но сейчас это важно для меня по другим причинам. Я расскажу тебе о них после еды.

Он положил Дженни на тарелку жареное мясо и блинчики, которые жарились вместе.

— Лепешки, — объяснил Брюс. — Их всегда готовят во всех канадских лагерях.

Они ели за столиком, который Брюс придвинул к окну, чтобы Дженни могла наблюдать, как старина Сэм кормит ласточек хлебом, размоченным в молоке. Когда замерла последняя нота мелодии, Брюс выключил проигрыватель и сказал:

— Еще кофе, Дженни? Нет? Тогда давай поговорим.

— Что вы хотите сказать мне?

— Очень многое, но мне трудно начать.

Он хмурился, и внезапно Дженни поняла, что этот большой мужчина стесняется говорить о своих внутренних чувствах. Это тронуло ее, и она ободряюще улыбнулась ему, поэтому он продолжил:

— Мне трудно говорить с женщинами. Я не могу выразить свои эмоции и не умею находить правильные слова, чтобы очаровывать их, как это умеет делать Лэрри, когда захочет. Поэтому временами это осложняет дело.

— Вы совершенно другой человек, не такой, как Лэрри, — сказала Дженни. — Но у вас свои достоинства. Продолжайте, Брюс. Я слушаю.

— Ты спросила, почему я внезапно начал так заботиться о тебе, Дженни. Думаю, тебя это удивляло. Наверное, будет лучше, если я попытаюсь объяснить тебе; сначала я думал о тебе, как об очередном увлечении Лэрри, ты меня не интересовала до тех пор, пока я не встретил тебя. А когда я увидел, что ты другая, мне захотелось уберечь тебя от разочарований. Я знал, что они неизбежны. Поэтому я и попытался оторвать тебя от него, ради твоей же пользы. К тому же Лэрри полностью истощил мое терпение, поэтому я и согласился отпустить его в Монреаль, чтобы он оставил нас всех в покое. Я хотел, чтобы ты стала королевой Яблоневого цвета, это было бы что-то вроде компенсации, ведь Кэмероны задолжали тебе. Я все еще помню, какую боль увидел в твоих глазах в тот вечер у рыболовного навеса.

Он остановился, как будто подыскивая слова. Дженни молча ждала. Брюс продолжал:

— Только после этого я стал понимать, что не так уж равнодушен, как мне казалось. Ты привлекала меня, Дженни. Мне нравилась твоя откровенность и мягкое достоинство, которым ты обладала, несмотря на юный возраст. И у меня серьезные намерения. Я не собираюсь плутовать, как это делал Лэрри. Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Да, Брюс, — ответила она. — Сегодня, когда мы обедали с вашей матерью, она намекала на что-то в этом роде.

— Неужели? Да. Она могла. — Он застенчиво задвигался. — Вот такие дела. Лучше будет, если ты все узнаешь. Тебе не нужно ничего отвечать, потому что ты должна узнать меня намного ближе, чтобы принять решение. У нас впереди еще куча времени. — Он улыбнулся. — Ты знаешь, Дженни, у нас, у морских волков, есть поговорка. Весна для сева, лето для работы, осень для ухаживаний, а зима для свадеб. Мы оба будем заняты этим летом, но к осени уже сможем принять решение.

Дженни быстро сказала:

— У тебя все распланировано, Брюс. Ты очень деловой человек.

— Это же не бизнес, Дженни. Это… впрочем, довольно на сегодня. Думаю, тебе нужно сначала привыкнуть ко мне.

— Помнится, ты советовал мне держаться Джада Блика, — заметила Дженни. — Но теперь ты изменил свое мнение.

— Но ведь ты не любишь Джада, не так ли?

— О боже, нет. Я не видела его уже целую вечность. Он бросил меня после тех танцев в «Лейдис-Хаус». Как мне показалось, у него сложилось впечатление, что я слишком близка к вам, Кэмеронам.

— Джад был прав, — сказал Брюс. — Он рыбак, поэтому понимает, откуда ветер дует. С этих пор я буду навещать тебя так часто, как смогу, Дженни. Мы будем кататься на яхте, ловить моллюсков по воскресеньям, я повезу тебя в Бредбери, чтобы показать тебе заповедник. Там полно медведей и лосей и всего такого. Мы можем ходить на танцы в «Лейдис-Хаус», если у тебя будет настроение. Я позабочусь, чтобы ты получала удовольствие в свое свободное время.

— Звучит заманчиво, — сказала Дженни. — Кажется, у меня впереди восхитительное лето.

— Такое наполненое, какое я только смогу тебе обеспечить.

«Почему бы и нет?» — легкомысленно подумала Дженни. Он не требует никаких обещаний, он хочет, чтобы она просто ждала, смотрела и была ему веселой спутницей в это время.

Они сидели за столом до тех пор, пока не запел дрозд-отшельник, провожая заходящее солнце. Когда они уже собирались уезжать, Дженни обернулась, чтобы полюбоваться на это мирное место, на хижину среди деревьев, сквозь листву которых просачивался золотистый свет, чтобы послушать нежное воркование птиц и лесных обитателей, готовящихся ко сну. Старина Сэм забрался на маленький клен и сердито поглядывал оттуда, как будто был недоволен, что оказался в таком месте. Барон зарычал на него, когда они проходили мимо, но не сделал попыток разобраться с колючим коротышкой, поглядывающим на него крошечными блестящими глазками.

— Здесь все как в сказке, — заметила Дженни. — Мне не хочется уезжать, Брюс.

— Мы скоро снова приедем, — пообещал он. — Я рад, что тебе понравилось в лесу, Дженни. Я научу тебя всему, что знаю сам, и тогда ты полюбишь лес так, как я люблю его.

Была уже почти полночь, когда они вновь въехали в Лонгфелоу-Лейн, но почти во всех окнах еще горел свет, так как люди здесь по воскресеньям ложились поздно. Дженни вылезла из машины, похлопала Барона по голове и пожелала Брюсу спокойной ночи. Она подумала, станет ли он целовать ее, но он только слегка коснулся ее руки. Конечно, Брюс Кэмерон был не такой мужчина, который станет обнимать девушку на таком открытом месте.

Дженни увидела, что ее отец первым добрался до дома. Он сидел в кресле, явно что-то обдумывая, а Топси спала у него на коленях. Когда Дженни заговорила с ним, он вздрогнул: