Он, судя по всему, решил перебрать свои книги; часть полок стояли пустыми, а на полу повсюду высились неустойчивые книжные стопки. Редактор устроился за столом, а Жюстин не без тревоги уселась напротив. Но подняв взгляд, она с облегчением заметила на его лице улыбку. Возможно, ее ждали вовсе не плохие новости. Может быть, после аварии Рома задумалась о выходе на пенсию?

– Тебе известно, что мы планировали разместить фото протестов на обложке следующего номера, – начал редактор. – Также тебе известно, что мне очень нравятся хорошие фото протестов. Сердитые лица! Лозунги! Сжатые кулаки! Да, мне нравится видеть, как народ поднимается, чтобы быть услышанным.

Жюстин уже видела эту фотографию: она была сделана в порту во время митинга против экспорта животных, и на ней разгневанные люди держали плакаты в пятнах красной краски, похожей на кровь. Видела она и вариант Глинна для обложки: фото в рамке подходящего кроваво-красного цвета, несколько строчек заголовка сжатым шрифтом в самом низу страницы, где они меньше всего отвлекают внимание от центрального образа.

– Но после шумихи с карикатурой в прошлом месяце я, поразмыслив, решил выбрать что-нибудь полегче, повеселее, не такое резонансное.

Джереми протянул ей макет предполагаемой новой обложки. Рамка, в памяти Жюстин бывшая кроваво-красной, теперь радовала глаз освежающей зеленью. Обложка журнала оказалась поделена по горизонтали на две равные части, и в каждой было лицо Верди Хайсмит на мятно-зеленом фоне. Как у классических театральных масок, одна Верди была воплощением трагедии, другая – комедии: губы верхнего портрета кривились в печальной гримасе, а нижний портрет лучился весельем. Заголовки обложки теперь были набраны разными шрифтами в светлых тонах, создавая игривое настроение. Обложка выглядела шикарно.

Руки Жюстин взлетели к щекам.

– Так что видишь…

– О боже, – прошептала девушка. – Статья с обложки? У меня статья с обложки?

– Ты написала классный материал. Детальный, но не перегруженный лишними подробностями. Интересный, остроумный, берущий за душу. Мне он нравится, и я уверен, нашим читателям понравится тоже. И я не забыл, что ты столкнулась с дополнительными трудностями, поскольку статья свалилась на тебя буквально в последнюю минуту.

– Спасибо, – сказала Жюстин.

– Я также понимаю, что тебе пришлось потратить немало времени на работу с материалом о Хайсмит, и наверняка поэтому за четыре дня до, эм…

Жюстин прервала его.

– Я знаю, что вы хотите сказать. Мне так жаль, Джереми, что я забросила работу с поступающим материалом, но я…

– Нет-нет. Никаких извинений. Я просто собирался предложить на несколько дней делегировать часть твоей, как бы это сказать… черной работы, скажем, эм… Генри. А? Например, мы могли бы поручить ему набрать статью Лесли-Энн – я обратил внимание, что она пока не готова. И, насколько знаю, мы ждем еще рецензии на книги. Их, конечно, придется слегка отредактировать, но, я думаю, с этим Генри справится. И, может быть, он займется гороскопом? А? Что скажешь?

– Это все… неплохо, – выдавила Жюстин. – То есть кроме гороскопа… он…

Мысли в голове пустились вскачь. Хоть про себя она и твердила – да что там, уже почти поклялась себе, – что оставит колонку Лео в покое, сейчас ее накрыла паника. Пусть она и не собиралась больше исправлять гороскопы Лео, но ей не хотелось, чтобы Генри работал с его факсами. Гороскоп, как ей теперь казалось, стал для нее чем-то личным.

– Я хочу сказать, что я работаю над колонкой Лео прямо сейчас и уже почти закончила, – соврала она.

– Великолепно! – воскликнул Джереми. – Просто великолепно. Остальное мы перепоручим. А гороскопы я оставлю в твоих надежных руках.

Полчаса спустя последний факс от Лео был наколот на иглу для документов на столе Жюстин, а макет ежемесячного гороскопа был отправлен в работу. И если в процессе обработки прогноз для Водолеев претерпел некоторые изменения, что ж, Жюстин решила, что риск минимален. Вот уже дважды подобные проделки сходили ей с рук. Если отношения Ника с его прекрасной, похожей на него девушкой абсолютно крепки и искренни, тогда гороскоп не сыграет в них никакой роли. Так какой вред могут принести несколько небольших изменений?

Перекресток

Тэнзи Бринклоу – Водолей, онколог, бывшая жена уролога Джонатана Бринклоу и мать подростков Саскии, Женевьевы и Авы, фанатка Дайаны Ригг (времен сериала «Мстители»[38]), тайно голосующая за либералов, – каждый месяц обедала со старыми подругами Джейн Астен и Хиллари Эллсворт. Как уже случалось прежде, ресторан, выбранный для их июньских посиделок, был неудобно далеко от консультации Тэнзи, поскольку ни Джейн, ни Хиллари никогда не задумывались о том, как впихнуть ланч в свой рабочий график.

На протяжении всего ланча Тэнзи удавалось держать левую руку под столом. Суп не был этому препятствием, как и брускетта[39]. Но на десерт Джейн предложила заказать сырную тарелку, и со стороны Тэнзи было непростительной ошибкой согласиться на это, как она теперь понимала, поскольку намазать бри на крекер одной рукой не представлялось возможным. Спрятав левую руку под стол, Тэнзи не могла не обращать внимания на выступы новенького кольца, красующегося на пальце. И понятия не имела, понравится ли оно Хиллари и Джейн. Оно было изготовлено на заказ и сильно отличалось от других: огромный дымчато-коричневый турмалин, прямоугольный с фасетной огранкой, закрепленный на ободке из белого и розового золота. Тэнзи сама не могла решить, то ли это самое красивое кольцо, что она видела в жизни, то ли оно вовсе ей не подходит. Но Саймону она сказала, что красивее ничего в жизни не видела. В конце концов, ее всегда отличали безупречные манеры.

Если бы нужно было описать доктора Тэнзи Бринклоу одним словом, это слово было бы «вежливая». А если можно было бы добавить еще одно, им стало бы «ужасно». Ее родители, более британцы, чем сами британцы, полагали, что вежливость – главная добродетель. К прочим относились аккуратность, скромность и хорошая дикция (чтобы оградить маленькую Тэнзи от ленивых гласных одноклассников, ее ждали частные уроки ораторского искусства). И хотя первый бал Тэнзи остался в далеком прошлом, в некотором смысле белые атласные перчатки (с жемчужными пуговками у локтя) она так и не сняла.

Вежливая, нетребовательная улыбка и столь же вежливый понимающий кивок стали для нее настолько привычными, что именно так – около шести лет назад – она отреагировала на сообщение мужа о скором разводе. Джонатан вывалил эту новость на нее сразу после того, как они устроились в креслах самолета, уносящего их на Фиджи, в двухнедельный семейный отпуск, и девочки полностью погрузились в систему развлечений самолета.