На этот раз Яри был осторожен. Пил он медленно, чтобы не опьянеть. Вечером Яри отправился на дискотеку потанцевать. В полутемном зале атмосфера была приятная, и Яри чувствовал себя превосходно. Наркоты у него с собой не было, но, если поразмыслить, оно и к лучшему. Засветись он с наркотой на таможне в Катаянокке, пришлось бы оттянуть приличный срок из-за какой-то контрабандной дури.

Яри решил, что по прибытии в Хельсинки он отдохнет пару дней и затем провернет какое-нибудь дельце поприличней. Каке пусть спланирует все детали, и тогда все будет отлично. Все еще стояло лето, период отпусков был в самом разгаре, так что можно было бы обчистить кое-какие квартиры в Кайвопуйсто, там-то уж наверняка найдутся и картины, и сереб-ришко, а за них сегодня дадут побольше, чем за стереосистемы и телевизоры. Но сейчас нужно было быть начеку. Вот-вот придет время бросать Линнею в море. А это лучше делать на трезвую голову.

Часа в три поутру Яри прокрался на палубу, где располагались каюты класса «Б». Он постучал в дверь Линнеи; старушка, у которой был очень чуткий сон, проснулась и спросила «кто там?». Яри изменил голос и попросил открыть дверь, за ней ждет ее старый друг.

Полусонная старушка оделась, взяла сумочку и приоткрыла дверь, недоумевая, кому она могла понадобиться в такое время. Проснулась и соседка Линнеи по каюте, поэтому старушка вышла в коридор, дабы не мешать ей спать.

Яри Фагерстрём зажал рот старушке своей широченной ладонью и притворил плечом дверь каюты. Затем схватил Линнею в охапку и потащил к лестнице. Там он огляделся по сторонам: путь был свободен. Яри добежал со старушкой до пустынной палубы со спасательными шлюпками и опустил ее там возле фальшборта. Сердце билось в груди у старушки, как перепуганный птенец. В полумраке Линнеа разглядела лицо своего похитителя и застыла от ужаса.

Яри тяжело дышал. Забег вверх по лестнице даже с такой легкой ношей дался ему нелегко. Пора бы заглянуть в тренажерный зал. Он буркнул Линнее, чтобы та не вздумала кричать, и убрал руку, чтобы поправить себе волосы. Линнеа умоляла Яри отпустить ее: может, они смогут договориться? Яри прикурил сигарету, убедился что на палубе нет других пассажиров, затем поднял Линнею под обе подмышки. Старушка поняла, что Яри собирается бросить ее за борт.

— Яри, сжалься, позволь мне хотя бы принять лекарство, я умоляю… у меня есть яд…

Линнеа плакала. Дрожащими руками она открыла сумочку и вынула шприц с ядом. Убийца насторожился. Лекарство? Черт побери, да у старухи полный шприц наркоты! Конечно, ей дал Кивистё. У врачей ведь есть доступ к бесплатным наркотикам — героину, опию, как же он не догадался. Даже эта полковница, вся из себя такая приличная, и та пользовалась наркотиками! Какое лицемерие! В данной ситуации Яри доза была куда нужнее, чем этой старой селедке!

Молодой человек выхватил шприц из дрожащих рук Линнеи, закатал рукав и вогнал иглу в вену. Тут же в мозгу зашумела кровь, товар был классный, ха-ха, колени у него ослабели, сердце забилось в грудной клетке, как подстреленная птица. Мужчина замертво рухнул на палубу. Линнеа вытащила пустой шприц из руки Яри, поправила рукав рубашки и спряталась за ближайшей спасательной шлюпкой.

Труп молодого человека лежал возле перил. Грохот судовых дизелей смешивался с шумом моря. Было холодно и сыро. Линнеа знала, что, прежде всего, она должна успокоиться. Стоит ли ставить в известность о том, что произошло, команду судна? Не рассердится ли капитан, если она расскажет о трупе на палубе? Какая жуткая ситуация.

«К смерти нельзя привыкнуть, — подумала полковница Линнеа Раваска — Но, Господи, он заслужил такой конец!»

Внезапная смерть молодого человека стала облегчением для Линнеи.

Эрик Севандер, лесничий «Раума-Репола», всю ночь дулся в карты со своей партнершей по игре и кровати медсестрой Аннели Вяхя-Руоттила. Севандер возвращался из Штутгарта с профсоюзного конгресса, организованного отделом Евросоюза по работе с лесной отраслью, в котором принимала участие и медсестра Вяхя-Руоттила, записанная как коллега по работе Севандера.

На обратной дороге они ради забавы сыграли в каюте Севандера сначала в «казино», а затем в «рятти-покка» — покер на раздевание, который закончился победой обеих сторон. Затем немолодой уже лесничий предложил совершить ночную прогулку по палубе и подышать свежим воздухом. К несчастью, стоило им только выйти на палубу, как они споткнулись о труп Яри Фагерстрёма.

И хотя Севандер любил выпить хорошего коньячку, его раздражало то и дело натыкаться на пьяных финнов, которые пьют до одурения и валяются потом по всему парому. Севандер наклонился над телом Фагерстрёма и попытался разбудить его. Но финн не подавал признаков жизни. Севандер разозлился. Поднял тело за подмышки и пошлепал по щекам.

— Надо бы отнести его обратно в третий класс. Вот ведь нажрутся, как свиньи… — раздраженно сказал Севандер.

Медсестра Аннели Вяхя-Руоттила пощупала у Фагерстрёма пульс и констатировала самое страшное. Перед ними был не просто отключившийся пьяница, хоть от него и разило спиртным, а настоящий покойник.

Лесничий Эрик Севандер сообразил, что попал в очень неприятную ситуацию. Умерший при невыясненных обстоятельствах человек — это означает пристальное полицейское расследование и, как следствие, допросы свидетелей. Под подозрение может попасть и сам Севандер. А ему хотелось избежать скандала в фирме «Раума-Репола». И дело было не только в трупе, но еще и в том, что там была замешана медсестра Вяхя-Руоттила. Раскройся ее присутствие на судне, и семейного скандала не избежать: свободным мужчиной Севандер был только во время таких носящих особый характер поездок, как эта. Его жена и трое взрослых детей — все глубоко верующие — поднимут такой шум, если узнают, что верный муж и любящий отец оказался замешан в смерти при невыясненных обстоятельствах, да еще перед этим занимался распутством без всяких угрызений совести.

Еще будучи молодым практикантом, Севандер был на сплаве на реке Кеми, там он научился совершать смелые поступки и разрешать самые трудные проблемы. Если случился затор, его нужно было взорвать и обеспечить движение, иначе река разнесет бревна по лугам. А такого решительный сплавщик ни за что не допустит.

Севандер спросил у медсестры Вяхя-Руоттилы, действительно ли мужчина мертв. Женщина обследовала тело Яри Фагерстрёма более основательно и вскоре сказала, что нет никакой надежды, даже искусственное дыхание не поможет. Мертвецки мертв. Вскрытие может прояснить причину смерти.

— Ну, вскрытие в сложившейся ситуации бьшо бы лишним, — решительно произнес Севандер, поднял труп и перекинул через перила в пустоту. Земные останки грешного Яри Фагерстрёма плюхнулись в темное море. Раздался всплеск, на месте падения образовалась воронка, где-то в небе шлепала крыльями одинокая чайка.

Лесничий Севандер вместе с Аннели Вяхя-Руот-тила какое-то время постояли у перил, глядя на волны. Потом парочка удалилась с палубы: Севандер придерживал одной рукой свою спутницу, которую немного пошатывало.

Полковница Линнеа Раваска была единственным человеком, ставшим свидетелем этого неприятного происшествия. Когда все уже закончилось, Линнеа вышла из-за спасательной шлюпки, тоже посмотрела на ночное бушующее море и отправилась обратно в свою каюту. Бесшумно она разделась и забралась под одеяло. Линнеа была настолько потрясена, что не могла осознать, что же именно произошло на палубе.