– То же самое прошлым вечером видели и мы. Вы, дамы, оставайтесь в экипаже.

Они вышли из коляски, и Томас склонился над распростертым телом. – Бог мой, это тот человек, которого мы видели прошедшей ночью! – Вдруг он услышал скрип гравия и, подняв голову, заметил, что к нему из-за деревьев бежит несколько человек.

– Рурк, смотри! – выкрикнул Томас. Лежащий на земле человек внезапно открыл глаза и, схватив Томаса за руку, попытался повалить его на землю. Рурк ударил его по голове, и это позволило Томасу выпрямиться. Их было двое против пятерых.

Дальнейшее Томас помнил плохо, потому что оно состояло из ударов, которые он наносил или получал.

При начале схватки пара гнедых, запряженных в коляску, шарахнулась в сторону, и Анжеле пришлось натянуть поводья, чтобы удержать лошадей.

– Анжела, уезжай отсюда! – крикнул Рурк.

– Я тебя не брошу! – ответила она.

Один из грабителей бросился к коляске и попытался стащить Анжелу вниз. Однако Роури, которая совсем не принадлежала к тем, кто отсиживается в минуту опасности, принялась, используя как кинжал свой складной веер, тыкать им в лицо нападавшего. Он выпустил Анжелу и, закрывая руками глаза, побежал прочь.

Тем временем Томасу удалось сбросить с себя тех двоих, что пытались уложить его на землю. Выпрямившись, он размахнулся и нанес такой сокрушительный удар в подбородок одного из нападавших, что тот упал как подкошенный. Из его носа двумя ручейками потекла кровь. Зажав руками нос и жалобно причитая, человек побежал к деревьям.

Из нападающих остались только двое, и Рурку с Томасом, некогда самым заядлым драчунам города, не составило большого труда уложить их на землю.

Некоторое время они, тяжело дыша, осматривали поле боя, затем Рурк хлопнул Томаса по плечу: – Должен сказать, мы не потеряли формы. И, улыбнувшись, они пожали друг другу руки.

Дома Томас принялся обрабатывать раны Рурка. Анжела принесла на подносе бренди для мужчин и горячий чай для себя и Роури.

Рурк зажмурился от боли – Томас в этот момент сыпал на его рану антисептик. Это встревожило Анжелу. Она поставила поднос и поспешила к мужу.

– У него нет ничего опасного?

– Думаю, будет жить, – улыбнулся Томас. Анжела поцеловала раненую руку мужа.

– А как насчет Ти Джея?

– Не знаю. У него-то нет доктора.

Томас взял в руки стаканчик, растянулся у камина и, поставив стакан на грудь, закрыл глаза.

– О бедняжка, – произнесла Роури. Она присела со своей чашкой рядом и положила его голову себе на колени. – Я выслушаю твои последние стоны. Так куда тебя ранили?

Он приоткрыл глаза и спросил:

– Обещаешь поцеловать меня в то место? Роури вспыхнула, особенно ее смутило, что на них смотрят хозяева дома.

– Ты уверен, что я никому не причиню беспокойства, оставаясь здесь на ночь? – поспешила она переменить тему.

– Конечно, нет, – ответила за него Анжела. – У нас в доме много места. Я уже положила тебе ночную рубашку в комнате, что находится сразу направо за лестницей. Полицейский инспектор пообещал сообщить Бэконам, что вы проведете эту ночь у нас. – Она обняла Рурка. – Пожалуй, сейчас уже слишком поздно, и на сегодня хватит волнений. Так что мы пожелаем вам доброй ночи. – Она потянула Рурка за собой – Не так ли, дорогой?

– О… Да, конечно, – произнес тот. – Доброй вам обоим ночи. – Он обнял жену за плечи, и они вместе вышли из комнаты. Поднимаясь по лестнице вверх, он спросил: – А ты уверена, что на сегодня волнений хватит?

– Этот вопрос открыт для обсуждения, господин адвокат, если у вас есть для меня какие-то убедительные доказательства.

Глаза Рурка блеснули – он был не из тех, кто не принимает вызова.

– Какие могут быть сомнения в моих доказательствах?

– Никаких сомнений, – ответила Анжела Стюарт, и ее глаза вспыхнули сапфировым блеском, который всегда заставлял Рурка терять голову.

Роури улыбнулась, когда супруги исчезли за дверью.

– Мне нравятся твои друзья. Наверняка у них были очень трогательные ухаживания. Ты не хочешь рассказать мне об этом?

Томас уселся на полу и осушил свой стакан. Воспоминания наполнили его глаза теплотой.

– Ну… когда-то в стародавние времена жили-были богатый янки… и прекрасная южанка… и гнедой жеребец по имени Болд Кинг. – Роури положила голову Томаса себе на колени, приготовившись слушать старинную легенду. – …И они живут-поживают в счастии и по сей день, – закончил он свою историю через пятнадцать минут.

Роури вздохнула и улыбнулась.

– Анжела такая красивая. Он дотронулся до ее волос.

– Как и ты, Роури. – Он поцеловал ее, едва коснувшись, но явно с чувством.

– Думаю, мы не должны этого делать, Томас, – предположила она. – Это не то время, и место.

– Не бойся, не случится ничего, чего ты не хочешь, – прошептал он ей в ухо и начал ласкать его губами. И Роури, ощутив, как это приятно, с удивлением сделала вывод, что у нее крайне чувствительное ухо. – Я хорошо контролирую свои чувства.

– Но я-то нет, – прошептала она, в то время как его губы скользили вниз по ее шее. Она качнула головой и, чувствуя, что в следующую секунду уже не сможет этого сделать, решительно поднялась. – И потому я ухожу. И очень быстро, – добавила она, чтобы он не вздумал ее удержать.

Томас не мог скрыть своего разочарования. Да, видимо, действительно доктора-то вылечить и некому.

Утром после завтрака Томас и Роури обнаружили, что у них обоих обратные билеты домой взяты на следующий день. До этого Томасу необходимо было посетить центральный городской госпиталь, чтобы присутствовать на показательной хирургической операции. Роури же нужно было сделать кое-какие покупки, среди которых были и наряды, и Анжела решила показать ей магазины. Рурк сразу после завтрака отправился в свою контору. Договорились, что все встретятся на ленче.

Как только Роури и Анжела вошли в магазин модной одежды, к ним поспешил невысокий человечек с тонкими, как карандаш, усиками, прилизанными волосами и выразительными черными глазами.

– Ах, мадам Стюарт! – в восхищении сложил руки человечек.

– Месье Дюбонне, – мягко улыбнулась Анжела.

Француз низко наклонился и осторожно приложил губы к ее руке.

Анжела представила Роури владельцу салона, и тот почтительно провел ее вдоль ряда разноцветных платьев. Ее внимание привлекло одно – из синего и белого миткаля, подшитое изнутри зеленым шелком.

– Это платье будет выглядеть на вас восхитительно, мадемуазель, – восторженно откинулся назад француз, видимо, представив девушку в этом платье.

Роури оглянулась на него с удивлением: она и забыла, что с ней идут владелец салона и Анжела.