В наступившей тишине слышен был только шум мотора машины, летящей по пенсильванской автостраде. Сбоку Дэвид увидел знак: «ПИТТСБУРГ, 37 МИЛЬ», и ему стало слегка не по себе при мысли о том, что они уже так близко. Наверное, чем раздумывать, как может выглядеть единая теория Эйнштейна, стоило бы сообразить, как связаться с Амилом Гуптой. Наверняка агенты ФБР уже взяли институт робототехники под наблюдение и следят за всеми, кто приближается к холлу Ньюэлла — Саймона. И если даже Дэвид с Моникой смогут просочиться через кордон, что делать дальше? Предупредить Гупту об опасности и убедить его покинуть страну? Как-то переправить его по-тихому через мексиканскую или канадскую границу, куда-нибудь, где ни ФБР, ни террористы его не достанут? Трудность такой задачи Дэвид даже оценить не мог.

Через какое-то время Моника прервала мысленные расчеты и повернулась к Дэвиду. Он подумал, что сейчас она задаст еще вопрос насчет статьи о Флэтландии, но она спросила совсем о другом:

— Значит, сейчас ты женат?

Она хотела спросить безразличным тоном, но это не совсем получилось. Дэвид услышал в голосе легкую нерешительность.

— С чего ты взяла?

Она пожала плечами:

— Когда я читала твою книгу, видела там посвящение некоей Карен. Я решила, что это твоя жена.

Лицо у нее было спокойное, подчеркнуто незаинтересованное, но Дэвид на это не купился. Запомнить имя в посвящении — вещь весьма необычная. Очевидно, Моника сохранила к нему здоровое любопытство с той ночи, которую они провели вместе двадцать лет назад. Наверняка гуглила его не реже, чем он ее.

— Мы больше не женаты. Развелись два года назад.

Она кивнула все с тем же отсутствием всякого выражения.

— Она об этом что-нибудь знает? В смысле, о том, что с тобой случилось вчера?

— Нет, после встречи с Кляйнманом в больнице я с ней не говорил. И не могу ей позвонить, потому что ФБР засечет звонок. — При мысли о Карен и Джонасе снова проснулась тревога. — Надеюсь только, что эти проклятые агенты не станут их доставать.

— Их?

— У нас сын семилетний. Его зовут Джонас.

Моника улыбнулась, и, похоже, вопреки ее намерению, улыбка пробилась сквозь деланное безразличие, а Дэвида вновь поразило, до чего же она хороша.

— Это чудесно. И какой он?

— Ну, любит естественные науки, что неудивительно. Уже разрабатывает звездолет, который будет летать быстрее света. А еще он любит бейсбол и покемонов, и любит устраивать невыносимый шум. Видела бы ты его вчера в парке с этим «Супер…»

Дэвид осекся, вспомнив, что случилось с «СуперПоливом».

Моника смотрела на дорогу, явно ожидая продолжения. Потом посмотрела на Дэвида и перестала улыбаться.

— Что случилось?

Он глубоко вздохнул. В груди свернулся ком, тугой, как натянутый барабан.

— Боже ты мой, — шепнул он. — Как же нам, черт побери, из всего этого выбраться?

Она прикусила губу. Поглядывая одним глазом на дорогу, она потянулась к его сиденью и положила руку ему на колено.

— Все путем, Дэвид. Давай только все по порядку. Первое, что нам нужно сделать — это поговорить с Гуптой. А потом можно будет составить план.

Длинные пальцы погладили его по колену. Моника ободряюще сжала ему ногу, потом снова стала смотреть перед собой. И хотя ее движение ни на йоту не ослабило страха у Дэвида, он был ей благодарен.

Через минуту Моника показала на знак у дороги — «СТАНЦИЯ ОБСЛУЖИВАНИЯ СТЕНТОН, ДВЕ МИЛИ».

— Надо бы заехать, — сказала она. — Бензин почти кончился.

Дэвид поглядывал, не появится ли полиция штата, но перед заправкой «Шелл» не было, слава богу, ни одной полицейской машины. Моника подъехала к колонке самообслуживания и залила «Шелл ультра премиум» в бак «корвета», пока Дэвид сидел на пассажирском сиденье, пригнувшись пониже. Потом Моника села в машину и поехала к парковке при станции обслуживания, мимо большого бетонного здания, где были «Бургер Кинг», «Натанз» и «Старбакс».

— Не хочу создавать сложности, но мне нужно отлить, — сказала она. — А тебе?

Дэвид осмотрел парковку — полицейских машин не было. Да, но что, если полисмен поставлен внутри здания, прямо рядом с мужским туалетом? Шансы ничтожные, но все-таки риск.

— Я останусь в машине. Найду себе для этого какой-нибудь пластиковый стакан.

Она сурово посмотрела на него:

— Смотри, поаккуратнее. Упаси тебя бог залить мне сиденье.

Она припарковалась в свободном углу футах в тридцати от ближайшей машины. Дэвид протянул ей пару двадцатидолларовых бумажек:

— Не можешь там чего-нибудь взять? Сандвичей, воды, чипсов?

— Хочешь сказать, тебе надоели «снэквеллы»?

Она снова улыбнулась, открывая водительскую дверцу, и направилась в сторону туалетов.

Когда она ушла, Дэвид понял, что ему срочно нужно помочиться. Он стал искать в «корвете» что-нибудь вроде пустой бутылки из-под воды или брошенной чашки из-под кофе, но увы — машина была безупречно чистой. Нигде никакого мусора, даже в бардачке. Может быть, можно подождать, пока Моника вернется с купленной водой и опустошить одну бутылку, но ему не нравилась идея отливать в бутылку, когда Моника будет стоять рядом. В растерянности он оглядел парковку и увидел лужок для пикников под деревьями футах в пятидесяти от себя. Там какое-то семейство поедало завтрак из «Бургер Кинга», но вроде бы уже собиралось уезжать. Молодая мама громко приказывала детям собрать мусор, а отец нетерпеливо играл ключами от машины.

Через несколько минут семейство погрузилось в свой мини-вэн, и Дэвид вылез из машины. Подошел к площадке для пикников, оглянулся в одну сторону, в другую. В поле зрения был только старик, прогуливающий таксу у края парковки. Дэвид миновал столики для пикников, встал за самым большим деревом и расстегнул штаны. Закончив дело, он с большим облегчением двинулся обратно к «корвету». Но стоило ему шагнуть с травы на асфальт, как старый собачник бросился к нему.

— Эй, ты! — крикнул он.

Дэвид застыл. На миг ему показалось, что это переодетый коп. Но когда тот подошел, стало видно, что это действительно старик. На возмущенно трясущихся губах висели капельки слюны, розовое лицо морщинистое, как изюмина. Старик ткнул Дэвида в грудь свернутой газетой.

— Я тебя видел! — заявил он тоном обвинителя. — Ты что, не знаешь, что здесь туалеты есть?

Дэвид, чувствуя комизм ситуации, улыбнулся старому джентльмену:

— Ну, виноват, простите. Нужно было очень срочно.

— Мерзость какая! Взрослый человек…

И вдруг он прервал выговор, уставился на Дэвида, прищурясь, потом глянул на свою газету. Он слегка побледнел, постоял секунду с отвисшей челюстью, показывая ряд желтых кривых зубов, а потом развернулся и бросился бежать, отчаянно таща таксу за поводок.