преградили журчащие ручьи довольно приличной ширины. Сосны тоже исчезли, словно боясь переступить эти потоки. Ведь за этими ручьями находились земли, подвластные Деду-Пасечнику. Видать, он не желал, чтобы на его земле росли верес и сосны, потому своей могучею силой запретил им там появляться.

Так витязи оказались на открытой поляне, довольно большой, ибо от одного конца поляны до другого было версты две. С неба на неё лился целый водопад ярких лучей, поливая светом пышное разнотравье и диковинные высокие синие да красные цветы, самые лучшие из медоносов во всём северном крае, а может и во всём Древогорье, и с них пчёлы без устали собирали нектар, затем делая из него мёд для своего хозяина. Поляна была окружена со всех сторон сосновым бором, только с юга подступала к ней, как стеною, дубовая роща. Но ни одна сосенка и ни один дубок не росли на самой поляне. И даже не было на почве того луга ни одной хвоинки и листа – такова была сила Деда-Пасечника: он не позволял на своей земле лежать даже хвоинке, не говоря уже о листьях! Зато цветам разноцветным хозяин полей был рад, потому и росли они там на каждом шагу. Были на поляне также и громоздкие деревянные ульи для пчёл-медотворцев в виде изваяний могучих богов. Их построил сам дед. И вся почва около этих ульев была усеяна пёстрыми цветами, душистыми как дуновение ранней весны, и яркими как небесные светила.

В самой середине луга зелёного стояли красивые хоромы. Нетрудно догадаться, что хоромы эти были домом Деда-Пасечника. Они были сложены из камня и дерева в два яруса. Нижний был каменный, очень крепкий, его для пущей надёжности подпирали дубовые балки, верхний же был сделан из толстых дубовых брёвен. Окна были как на первом ярусе, так и в тереме, правда на первом они были узкие и длинные, как в твердокаменном замке, а на втором широкие, как в жилых избах. Сами хоромы имели продолговатый вид и простирались в длину на четырнадцать сажен. Двери в храмину были широки и могучи и держались на кованых петлях. Нынче они были распахнуты настежь. Крыша хором была соломенной и венчалась головою могучего змея.

И, не успел Беленир толком поглядеть на дом, как увидел кого-то в дверях – у входа мелькало какое-то белое пятно. Но витязь не решился спросить кто это у хозяина хором: мало ли ему показалось. И вот путники, ведомые пчёльником бодрым, подошли к его дому, и он молвил:

– Это моя жена, Берёза! Знакомьтесь!

В дверях, под каменным сводом с высокой аркою, стояла прекрасная жена деда, самая прекрасная из всех жён, которые когда-либо попадались Белениру на глаза, стройная и на вид молодая. Её каштановые волосы были очень длинны и спускались до самых колен, извиваясь, словно ствол молодого деревца. Ко всему прочему, волосы красавицы были свободны и вольны и вились так, как хотели: ничто их не связывало, кроме одной единственной налобной повязки. Брови Берёзы были того же цвета, что и волосы, а под бровями переливались, словно смоляные слёзы дерев, распрекрасные задумчивые очи. Они были такие синие, что, казалось, были выше небосвода и глубже пучины морской и синее и того, и другого вместе взятого. Стоило лишь глянуть в них, как сразу на душе становилось весело. И черты лица дедовой жены были так ровны, бледны и строги, что внушали всем умиление. Одета же она была в белейший сарафан, а стан её был тонок и красив. «Она словно наливное яблоко, – подумал Беленир. – А пчёльник так стар. Как это так у него такая молодая и красивая жена?».

– Здравствуй, повелитель пчёл, мой муж! – сказала Берёза и широко улыбнулась, оголив ровные белые зубы. Белениру её голос показался самым мягким и спокойным.

– Привет, жена златоустая! – промолвил дед. – Ты всё хорошеешь… А вот мои друзья! – и дед указал на витязей, которые все как один смотрели на бледноликую красавицу.

– Здравствуйте и вы, мои гости, – ответила она, и все путники ей тотчас поклонились.

– Сейчас будем обедать, друзья мои, – воскликнул дед. – Какой мёд вам приготовить?

– А неужели он бывает разным? – удивился Всесвятлир, а дед, нахмурившись, принял очень серьёзный вид, даже больно суровый.

– Есть мёд тягучий аки смола, есть как слеза прозрачный, а есть точно янтарь солнечноясный! – ответил он с важностью. – Некоторые думают, что он всегда одинаков на вкус, но ошибаются крепко! Не всегда то, что одинаково на вид, одинаково и на самом деле. Хотя он и на вид не одинаков. А если вы не хотите самого мёда, из него я могу приготовить удивительные по вкусу напитки и пищу! Возьмите хоть мой хмельной медовый квас, сваренный из пчелиного мёда и верескового нектара. Его можно пить хоть целый день и всласть не напьёшься!

– Хватит глаголить про мёд! – сказала вдруг Берёза, и, хотя голос её прозвучал тихо, он был настойчив. – Пора бы уже завести гостей в дом и усадить их за стол.

Дед-Пасечник согласился со своей женой и пропустил её и витязей в дом, а сам зашёл следом. Тут Беленир заметил, что поступь Берёзы была легка и красива, как лебяжья, а плечи её высоки и стройны. «Да, – подумал он. – Какая красота расцвела для деда». Хозяева и гости прошли через сени и оказались в горнице. Горница была на удивление обширной и светлой, посреди неё стоял дубовый стол: сработан он был грубо, но на века. Вокруг того стола были расставлены деревянные скамьи, а во главе него друг подле друга стояли три резных сосновых стула тонкой работы. Кроме того, стол был накрыт скатертью белой с золотистыми узорами: её выткала Берёза и тем очень гордилась. Ещё в зале около стен стояли крепкие очень красивые лавки да кое-где висели на стенах ковры.

Путники, уставшие с дороги, уселись на скамьи вокруг стола и стали ждать обеда. Берёза ушла готовить, а Дед-Пасечник сел во главе стола на сосновый стул. Он нахмурился и обвёл взглядом, сверкавшим искрами живости, всех своих гостей.

– Что ж, Беленир! – сказал он. – Ты уже знаешь, что Фрерином рекут меня берегины. Но ты не ведаешь и не гадаешь, как ещё зовут мою верную жену Берёзу, верно? – тут пчёльник улыбнулся. – Слыхивал, что вы одолели Мосального Горба. Славный подвиг, скажу я, братцы! Так вот, вы наверняка не знаете, как ещё называют мою жену Берёзу.

– И как же? – спросил Беленир.

– Сейчас скажу. Помните, я молвил вам, что вы должны найти меня в Брегокрае? Но,