– Ну все, жив-здоров, сейчас немного, и совсем в себя придет, – удовлетворенно вздохнул ротный эскулап и, взяв в руки свой лекарский мешок, пошел в сторону зрителей.

Здоровяк канонир сел на снег, встряхнул головой и начал подниматься на ноги. Кудряш подлетел к нему и помог встать.

– Ура! – ревели в восторге зрители, облепившие берег.

– Ура! – орали бойцы всех команд.

– Ура! – кричали на помосте в восторге старшие офицеры.

На их глазах два лучших бойца пограничья крепко обнялись.

– Никаких обид?!

– Никаких, брат!

– Отличному бойцу бугской пограничной линии, канониру крепостной артиллерии Александр-шанца Мягкову Прохору выдается в награду три рубля деньгами и вот этот пояс с тесаком и драгунским пистолем.

Алексей вручил премиальные и призы здоровяку артиллеристу.

– А самый лучший из всех лучших бойцов нашей линии – егерь отдельной особой роты Ковалев Иван – награждается пятью рублями денег и шикарным поясом с саблей и двумя пистолями в кобурах! Егоров, подняв повыше, продемонстрировал зрителям приз.

– О-ох! Ого-о! Ура-а! – откликнулся весь заполненный народом берег.

– Воины! – громко выкрикнул Алексей, оглядывая толпы солдат в самых разных мундирах. – Несколько дней выбранные самими вами бойцы сражались здесь перед всеми нами, отстаивая честь родных подразделений. Для кого-то это была просто забава, а кто-то отнесся к этому на полном серьезе. Только знайте и помните, что те боевые навыки, которые вы получаете сейчас в мирное время, могут ведь вам пригодиться и на войне. А уж она-то на нашей пограничной линии вообще никогда не прекращается. Вон, поглядите! – и он кивнул на далекий противоположный берег. – С самого первого дня наших состязаний турки на своем косогоре толпами вьются и на нас издалече глядят, а вот подступиться, как раньше, они уже сюда боятся. А все почему? А все потом, что вы русские, и вы сильно врага бьете. Получили от вас османы по соплям в эту осень, вот они и держатся теперь с большим почтением вдали! Занимайтесь, братцы, воинской наукой. Держите свое тело и дух в здравии. Надеюсь, теперь-то можно уже и о драках, и о всякой прочей дури вам позабыть?

– Хватит, на весь год ужо намахались нынче кулаками, вашвысокоблагородие! – выкрикнули из линии бойцов. – Морда с боками шибко болят!

В ответ в толпе раздался дружный хохот.

– Долго заживать будут? Так ты уворачивайся лучшивее, как, вона, энти егеря!

– Не-е, теперь только до следующего года, чтобы опять лучших бойцов вызнать! – вторили им от выстроенных солдатских команд.

– А что, это можно, – кивнул Алексей. – В традицию такое дело введем, на святошной неделе, чтобы никого к дури бы не тянуло. А кто хочет из хороших бойцов, так вы к нам переходите. Мы вас всех правильно биться научим! – и покосился с хитринкой на помост со старшими офицерами соседних подразделений.

В Александр-шанц убывали строительные роты и крепостные канониры. Потрудились солдаты на славу.

– Работы-то, конечно, еще изрядно осталось, Алексей Петрович, но вы уж не обессудьте, сроки возвращаться подошли, – словно бы извинялся за уход в днепровскую крепость капитан Мутьев. – Сами знаете, Иван Абрамович хоть генерал и не злобливый, но уж больно горячий. Сначала он выволочку по полной устроит, а уже потом думать будет, как ее смягчить. С лесом вот долго получилось. Пока его сюда завезли, уже и Николай Зимний на дворе. Так, из шести смотровых, трех саженных сигнальных вышек на линии мы только три выставили и хорошо укрепили. А вот для трех остальных только лишь опоры вывели и между собой их связали. С большой, на центральном форту, тоже долго провозились, но зато и она получилась на славу. Высота в целых пять саженей – это не шутки, плохо там сладишь, и громыхнется так, что мало никому не покажется. Но мы за свою работу ручаемся. Просите нас опять к себе по лету, авось их превосходительство смилостивится, да и пошлет сюда на подмогу. Нам здесь у вас понравилось.

– Буду просить, Андрей Викторович, – кивнул Егоров. – Не обижаешься за тех троих, что к нам перевелись?

– Да ладно, – махнул тот рукой. – Еще наберем людей. К нам рекрутские партии на Днепр теперь частенько пригоняют. А эти так еще и драчунами были. Пускай лучше у вас, вон, побегают в егерях. Тоже ведь та еще служба!

Канонира Прохора переманить к себе не удалось, так что артиллеристы под командой бравого обер-фейерверкера Степанова убывали к Днепру всем своим личным составом, за исключением павшего в осеннем бою наводчика-канонира.

На линии с уходом двух с половиной сотен людей сразу же стало тихо. Не стучали топоры и молотки, не вжикали пилы, и не слышался за версту уже такой привычный матерок.

Лешка придерживал под спинку и голову малыша в корыте, а Катарина лила из ковшика нагретую на печи теплую воду.

– С гуся вода, с Ильюшиньки вся худоба! – приговаривала мама и трижды полила ему на голову.

– Уа-а-а! – малец дал реву.

– Тихо, тихо, тихо, мой сладкий! – приговаривала баба Йована. – Все хорошо, не нужно обижаться. – Алексий, давайте, давайте мне внука! – и приняла его, заворачивая в сухое одеяло. – Сейчас, сейчас мама тебя переоденет и совсем уже скоро кормить станет. Конечно, он без настроения будет, проголодался ведь! Попробуй, вон, его папку в голоде подержи, и он тоже не так еще кричать будет.

– Это да-а! – усмехнулся Алексей. – Еще как буду. Даже, пожалуй, и похлеще могу.

Жизнь шла своим чередом. Все так же будили и укладывали спать солдат барабаны, отбивая привычный уже для всех уклад. На стрельбище хлопали ружейные выстрелы и нет-нет иной раз бухали разрывы гренад и фугасов. По пограничной линии уходили пешие и конные дозоры, осматривавшие окружающую местность и беря под контроль любой след.

Казаки сейчас ходили больше по речному льду. Тут у них была хорошо набитая и широкая тропа. На противоположной стороне мелькали конные разъезды турок, которые близко к русским не подходили. Как таковых столкновений в эту зиму на линии не было. Стороны старались соблюдать те договоренности, которых они достигли этой осенью после бойни на реке. Только пару раз затеяли «пострелушки», когда, увлекшись, казачки зашли на острова, имевшие статус нейтральных. Да и то османы палили больше для острастки, дабы показать нахалам, что они неправы. Станичники тоже немного постреляли и потом убрались на свою сторону. Все, инцидент был исчерпан, и кровь в эту зиму не пролилась.

Весна 1778 года в Новороссии была дружной. Вот только что по степи мела поземка, и мороз покалывал щеки, а уже в марте задуло с близкого моря соленым, и потом хлынули дожди.

С восточного тракта в Николаевскую прибыло два всадника «одвуконь» с запасными лошадьми под вьюками. И сами люди, и их кони были сплошь облеплены грязью.