Ей показалось, за стеклом мелькнуло лицо женщины. В лунном свете сверкнули черные волосы. Ирина испуганно повернула голову, но, к ее удивлению, там, за окном в лесу вместо лунного света была полная чернота.

Она опять взглянула в зеркало. То, что она увидела, поразило ее еще больше. В лесу среди колючих елей стоял белый холодильник.

«Совсем новый!» – с удивлением подумала Ирина.

Она поднялась и, покачиваясь, подошла к камину. Камин пылал жарким огнем. Ирина заметила, что камин разгорается все сильнее и сильнее.

«Искорки, искорки – дети огня…»

– Кто-то подкладывает дрова? – спросила она Мадам.

Но Мадам уже мирно спала, уютно подтянув колени и тихо посапывая. Ирина взяла с камина пустую бутылку бордо. Бутылка покатилась по полу куда-то в угол. Пол кривой. Ирина с трудом вскарабкалась на камин и прикоснулась к зеркалу. Рука свободно прошла сквозь прохладное стекло. Ирина не смогла удержаться и всем телом провалилась в зеркало. Там, за зеркалом, она рухнула на влажный мох. Поднялась, опустила задравшийся подол юбки, огляделась.

На небе луна, но светло как днем. Вокруг нее необычные цветы, которые она видела только в Таиланде. Цветы пели чудесными голосами.

Среди них, как обелиск на кладбище, высился белый холодильник.

«Совершенно новый холодильник, – снова подумала Ирина. – Наверно, саморазмораживающийся и дорогой!»

И тут из-за деревьев вышла группа цыган, женщины в пестрых платках. У всех блестят золотые зубы в лунном свете. Они подхватили холодильник и потащили его в глубь леса.

Ирина рванулась было за ними, но ноги сделались ватными. Она с огромным усилием делала каждый шаг, раздвигая руками колючие еловые ветки. «Мне никогда их не догнать», – с отчаянием думала Ирина.

Но в это время они бросили холодильник в крапиву и тут же скрылись в лесу. Но оказалось, что это был никакой не холодильник. «Это улей, большой белый улей с пчелами», – догадалась Ирина, и вспомнила: «А в ней должна быть пчелиная матка-королева. Ее никто не трогает, никакие трутни. В ней самой спермы на целый улей».

В это время дверца улья открылась и из него выскочила девушка с ребенком на руках. Девушка повернулась к Ирине, и Ирина увидела, что девушка наполовину обгорела.

«Как от нее пахнет гарью», – поразилась Ирина.

Половина ее лица была ужасно обезображена, но другая половина, нежная, белая и голубой глаз, полный слез и испуга.

– Подожди! Я помогу тебе! – вскрикнула Ирина.

Но девушка промолчала, здоровой рукой прижала к себе ребенка и, прихрамывая на обожженную ногу, скрылась в лесу.

Ирина подошла к улью.

– Так ведь это никакой не улей! – удивилась Ирина, – Это гроб. И дорогой!

Она открыла крышку гроба и увидела внутри приветливо улыбающегося Стефана Ивановича.

– Куда они вас несли? – спросила Ирина.

– Разве ты не знаешь?! – Стефан Иванович удивленно протер глаза. – Кто ты?

– Я… я маленькая девочка, – ответила Ирина.

Стефан Иванович протянул из гроба руку и нежно погладил Ирину по голове:

– Нет, ты не маленькая девочка.

– Вам там не жарко?

– Нет. Ведь меня положили в холодильник. Но вот, к примеру, те пятницы на прошлой неделе…

– Разве пятница не одна в неделю? – удивилась Ирина и тут же сама поразилась своей догадке. – Да! Может быть несколько пятниц одновременно! – но тут же позволила себе возмутиться: – Но только в будущем. В прошлом может быть только одна пятница, все остальные лишь домыслы.

– А в какую сторону ты помнишь?

– Разве можно помнить в разные стороны? Я помню только то, что было.

– А ты уверена в этом? – Стефан Иванович ласково улыбнулся из гроба. – Здесь помнят только то, что будет.

С другой стороны гроба появился Павел и грозно спросил у Стефана Ивановича:

– Кто это? Это маленькая девочка?

– Нет. Это прекрасное чудовище.

– Тогда нужно закатить пир, – грозно зарычал Павел.

И Ирина с удивлением обнаружила себя сидящей у ручейка, а на голых коленях у нее огромное блюдо с теплым пирогом. Подходившие жадно хватали куски пирога.

– Поглядите! Она ничего не оставила себе, – зарычал Павел.

Вдруг Павел вместо рычания перешел на испуганный шепот и показал пальцем куда-то позади Ирины:

– Черная Королева.

И тогда все побежали в разные стороны: вон Паша в костюме бедуина, Наталья в купальнике, Мадам с растрепанными волосами… Ирина попыталась погнаться за ними, но после быстрого бега свалилась без сил у колючего розового куста. Она, задыхаясь, раскрывала рот, как рыба на берегу, когда за кустом возникла Черная Королева. Она сорвала одну розу, держа цветок за колючий стебель. Ирина увидела, что по стеблю стекает кровь королевы.

– Я тоже хочу стать королевой.

– Она всегда будет преследовать меня. Не даст мне жить без страха, – с ужасом зашептала Ирина.

– Чтобы стать королевой, надо столкнуть ее с доски. Это единственная возможность выжить самой, – услышала она вдруг голос Николая Андреевича.

Ирина подумала: если это сон, то, надеюсь, это мой сон. Я не хочу оказаться во сне Черной Королевой.

И вдруг Ирина оказалась сидящей на кресле перед камином по другую сторону зеркала.

В окно позади за спиной Ирины требовательно застучали. Ирина обернулась. На подоконнике сидела огромная ворона с иссиня-черными как шелк крыльями.

Ворона искоса посмотрела на Ирину одним глазом и принялась бешено колотить по стеклу длинным тяжелым клювом.

– Надо ее остановить, – в ужасе выдохнула Ирина.

Но она не могла поднять руки, будто на каждой руке висели пудовые гири. Ей оставалось только шептать высохшими губами:

– Кыш, кыш, кыш.

Яркое солнце ударило Ирине в глаза. Невыносимо болели шея, голова, все тело.

Она смахнула со лба выступившую холодную испарину, с трудом подняла голову и посмотрела на зеркало над камином.

– Что случилось с зеркалом? Ты видела? Трещина! – воскликнула Ирина, – Говорят, это к беде.

Сидевшая в кресле Мадам подняла голову. Махнула рукой.

– Это от жара треснуло, наверное. Я сдуру выступившую как приехала, сразу его на камин. Не думала, что разжигать буду. Думала, просто смотреться в зеркало стану, для Стеши. Теперь ничего не надо.

– Ночью к окну прилетала ворона.

– Она здесь на помойках прикормилась. В эту жару в лесу все вымерло. Но ночью? Не могла, – с сомнением покачала головой Мадам.

– А Будду ты вчера видела?