Арина взглянула ему в глаза, думая, что наваждения не повторится. Но нет, этот мужчина тоже стал ей ясен.

Этот был не так плох – просто расслабляется человек в отпуске. Жена женой, а нужно ведь и с другими пообщаться. Непонятно только, отчего он выбрал ее, Арину.

– Некоторым женщинам очень идет быть в отпуске, – ответил он на ее невысказанный вопрос, – приезжает такая замотанная, незаметная, а проходит три дня – и расцветает, а все думают: где же раньше были наши глаза? Так пойдете в казино?

– Может быть, попозже, – улыбнулась Арина, – подышу пока. Вечер уж очень хорош.

И он понял, что она хочет остаться одна, и ушел.

Арина загляделась на далекие огоньки и на лунную дорожку на море, но ее одиночество тут же было нарушено еще одним индивидуумом. Кто-то кашлянул над ухом. Она медленно обернулась и увидела, что рядом стоит Ермолай.

Вот уж радость так радость! Очевидно, эти чувства ясно отразились на ее лице, потому что он потоптался немного на месте, прокашлялся и сказал:

– Ну… это… я, конечно, извиняюсь за экскурсию. Я в самом деле напутал со списками…

И поскольку Арина молчала, он продолжал:

– Может, мы пойдем куда-нибудь выпьем?

– С чего это вдруг? – холодно спросила Арина. – Вы же сказали мне, что не боитесь, даже если я пожалуюсь самому господу богу!

Он поморщился и потер щеку, как будто болел зуб. Потом поднял глаза на Арину и стал ей ясен. Впрочем, она уже составила о нем представление утром, и оно было верным.

И что хорошего в этой телке, думал Ермолай, вида никакого, а вот чем-то цепляет. Пригласить в бар, подпоить, а там и в койку. Еще и благодарить потом станет, небось нечасто ей такое перепадает.

– Пошел вон! – крикнула Арина, задохнувшись от ненависти. – Не смей ко мне приближаться, мразь!

– Но-но… – На миг проступила в его лице прежняя наглость. – Ты не очень-то…

И тут же возник сзади тот самый мужчина, спортивный, худенький, кто звал ее заниматься на тренажерах. Очень быстро он завел Ермолаю руку за спину, так что тот взвыл от боли.

– Отпусти! Отпусти, гад!

– Ага, сейчас. – Его противник перехватил руку поудобнее, отчего Ермолаю, надо полагать, стало еще больнее, и он выругался матом.

Одним ловким движением мужчина поднял довольно грузное тело Ермолая и положил его животом на палубное ограждение.

– Тихо, – сказал он, – не шевелись, а то свалишься. И хоть дерьмо, как известно, не тонет, но ты камнем ко дну пойдешь.

Арине было видно, как мертвенно побледнел Ермолай.

– Решайте! – обратился к ней мужчина. – Одно ваше слово – и он полетит в воду.

– Да я бы с радостью, – вздохнула Арина, – уж больно мерзкий тип. Но у вас ведь будут неприятности… О нем-то никто не пожалеет, но вот круиз может сорваться…

Мужчина рывком сбросил Ермолая на палубу, тот на четвереньках попытался уползти в другую сторону.

– Браво! – Это рукоплескала в сторонке старуха Центер. – Давно так не радовалась. Этот тип надоел мне смертельно, хорошо, что нашелся человек, который указал ему его место!

Мужчина поклонился дамам и ушел.

– Вы, деточка, очень переменились, – сказала старуха, подойдя к Арине ближе.

– И что? – с вызовом спросила Арина.

– Ничего, – старуха смотрела в упор, – просто будьте осторожны и осмотрительны, только и всего.

«Она права», – подумала Арина и отправилась в каюту, чтобы поразмыслить над всеми событиями.

В каюте ждали ее свежие цветы на столе, и чистота, и полотенце было сложено белым лебедем, и на расстеленной кровати лежали ее пижама и шоколадка на подушке. Стюард расстарался вовсю. Арина уже перестала удивляться.

Хотя кошке было постелено на стул сложенное махровое полотенце, она только презрительно фыркнула, проходя мимо, и улеглась в постель к Алене.

Ощущая под боком теплое пушистое тельце, Алена заснула крепко с мыслью о том, что все наладится. Не может не наладиться, слишком долго она ждала этого шанса, чтобы оступиться без борьбы.

– Мурр… – говорила кошка, – р-разумется…

Алена проснулась оттого, что кто-то мягкой лапой трогает ее за плечо, потом чей-то холодный нос ткнулся ей в щеку.

Кошка сидела рядом на подушке.

«Вставай! – прочитала Алена в изумрудных глазах. – Тебя ждут великие дела!»

Или примерно в таком роде.

На улице сегодня ярко светило солнце, было непривычно тепло для сентября, и Алена решила не брать надоевший плащ. Вполне можно обойтись костюмом, у нее есть приличный, оливкового цвета, очень идет к глазам.

Пока Алена собиралась, кошка Патти сидела на табуретке и внимательно за ней наблюдала.

– Как тебе? – спросила Алена, крутясь перед зеркалом и аккуратно нанося на губы помаду. – Нравится?

Кошка фыркнула и отвернулась.

– Ну-ну, – усмехнулась Алена, – завидуй молча!

Кончик черного хвоста дрогнул презрительно – было бы кому завидовать.

– Патька, не вредничай! – обиделась Алена. – Что не так?

Кошка мягко спрыгнула с табуретки и покатила по полу какой-то предмет, в котором Алена узнала тот зеленый камень, что сняла у нее с ошейника.

– А что? – сказала она, прикрепляя камень на цепочку. – Пожалуй, сойдет вместо кулона…

Камень отлично смотрелся в вырезе костюма.

– Дай поносить! – сказала Алена. – Мы же подружки!

Клеопатра дала понять, что она не против.

Сегодня ее «Мерседес» стоял у подъезда, водитель, заметив ее, из машины, конечно, не вышел, но дверцу все же приоткрыл. Алена помедлила у подъезда, и ее ожидание было вознаграждено – из проезда вырулил знакомый микроавтобус с нарисованной румяной красавицей на боку.

– Ваня! – закричала Алена, бросаясь наперерез машине. – Ваня, подожди!

Краем глаза она успела заметить лицо своего водителя – опрокинутое, с отвешенной челюстью, – но пробежала мимо, не сказав ни слова.

Автобус притормозил, Ваня высунулся из окна с улыбкой, которая по мере приближения Алены становилась все более задумчивой.

– Подвезешь, Ваня? – спросила она.

– Подвезу, – сказал он, оглядел ее внимательно и открыл дверцу.

– Алена Дмитриевна! – осмелился вякнуть идиот из «Мерседеса», но Алена сделала вид, что не слышит.

Ваня всю дорогу молчал и поглядывал на Алену, горячего батона сегодня не предлагал.

– Ваня, – сказала она, когда машина остановилась возле здания фирмы, – я вообще-то тут директором работаю…

– Ну, я так примерно и думал… – протянул он, – сразу понял, что непростая вы женщина…