– Тьфу, черт! – в сердцах бросил я, – Ну конечно же! Все, извини, больше не повторится.

И действительно, та внезапная благодать, снизошедшая на меня, как только я переступил порог, отчетливо отдавала искусственностью  и нарочитостью. Вокруг меня, да во мне не произошло ровным счетом никаких перемен, чтобы вызвать столь внезапное просветление. Как тумблером щелкнули или укольчик соответствующий сделали.

Я подобрался и мысленно стиснул зубы, дав себе слово впредь встречать в штыки любые забредшие мне в голову фантазии и эмоциональные порывы. Или предшествующий опыт ничему меня не научил?

– Все, порядок? – Овод заглянул мне в глаза, – Тогда пошли.

Мы поднялись на крыльцо, и он беспардонно ввалился в дом, даже не пытаясь симулировать нормы вежливости или приличия.

– Сергей Евгеньевич! – послышался голос из гостиной справа, – Что же вы не предупредили…

Войдя в комнату, я застыл на месте, немало потрясенный увиденным интерьером. Мне неоднократно попадались на глаза схемы и диаграммы, иллюстрирующие использование живописцами древности правил золотого сечения и прочих гармоний. Ну, знаете, когда, опираясь на положение мизинца левой руки второстепенного персонажа, искусствоведы чертят поверх полотна разнообразные спирали и прочие загогулины, аргументируя свою правоту. Так вот, в той комнате, куда я попал, все эти схемы даже не требовали особых изысканий и вычурных построений. Весь ее интерьер словно затягивал любого вошедшего в невидимую воронку, центром которой выступала сидящая в кресле темноволосая молодая женщина. Все ваше внимание так или иначе оказывалось всецело сосредоточено на ее фигуре в темно-красном платье, небрежно развалившейся в окружении лакированного дерева и дорогой кожи.

– Давай оставим эти любезности, Урса, – Овод навис над хозяйкой, демонстрируя максимальную недружелюбность и даже агрессию, – Ваши шалости уже переросли все допустимые пределы!

– Мои слова, возможно, прозвучат банально и глупо, но я понятия не имею, о чем вы говорите!

– А я тебе сейчас объясню! – Овод выхватил пистолет и уткнул его женщине в лоб, – У меня уже третью неделю люди с ума по самым разным поводам сходят! И ты скажешь, что это не ваших рук дело?!

– Ты о чем, Сереж? Я ни черта не понимаю!

– А я напомню! – пистолет слегка качнулся для большей доходчивости, – Вчера Елену Клосси убил грабитель, позарившийся на ее часы. Кто такой Клосси, ты знаешь, не так ли?

– Большой человек, я в курсе, но мы-то здесь при чем?

– Ее убийцу полностью сорвало с резьбы, и ради часов ее бренда он был готов на все! Даже на убийство! Сами собой люди так умом не двигаются! Его кто-то подтолкнул!

– И ты полагаешь, что это сделали мы?

Ты определенно полный придурок! Настолько жалкий, что подбираешь с пола самые бестолковые объедки версий, пыжась и топорща свой гребешок, словно главный петух курятника.

Я даже покачнулся от ментального удара, обрушившегося на мой мозг. Брошенное в мой адрес обвинение выглядело настолько надуманным и нелепым, что я едва не рассмеялся. Овод, однако, лишь рассвирепел еще сильней.

– В округе не так много людей, способных на подобный трюк! – своим пистолетом он реально вдавил голову Урсулы в подголовник, – Если не вы, то кто? Удиви меня, а?

Жалкое ничтожество, даже неспособное развлечь скучающую девушку! Нет настроения… я отвлекся… столько дел… или тебе ствол заменяет нехватку чего-то пониже пояса?

Ну да, если посмотреть на вещи трезво, то годы рано или поздно неизбежно берут свое. Мой торс уже никогда не обретет стройности Аполлона, да и макушка вновь не заколосится. Я пропустил очередную нападку сквозь себя и почти успел про забыть нее, но вот Овод аж затрясся.

– Считаю до трех! – прошипел он, едва сдерживаясь.

– Ты не поверишь, но я скажу начистоту, – даже удивительно, как Урсула умудрялась сохранять самообладание даже под дулом пистолета, – мы здесь точно ни при чем. Все атаки идут извне. А дальше кувыркайся с этим сам.

– Ну, знаешь…

Я увидел, как напрягся лежащий на спусковом крючке палец Овода, как заиграли желваки на его скулах. Я вспомнил, как он говорил, что под «Эмоблоком» убийство выглядит лишь как вынужденная необходимость. Я понял, что пришло время моей реплики.

– Стоп! Хватит! – крикнул я, выставив руки перед собой, – Довольно!

На какое-то мгновение участвующие в постановке персонажи застыли передо мной, балансируя на самой грани катастрофы.

– Тебе есть, что сказать, Олег? – процедил Овод, не поворачивая головы и продолжая давить стволом в лоб не на шутку побледневшей Урсулы.

Совсем с ума на старости лет съехал! Любого встречного в террористы записать готов, лишь бы потешить свою жажду крови и насилия…!

– Я же сказал – хватит! – рявкнул я, потеряв терпение, – Все! Угомонитесь, оба…!

И снова покачнулся, ощутив впереди пустоту вместо яростной атаки.

Все замерли, не сводя с меня глаз.

– Довольно! – буркнул я уже спокойней, – Давайте лучше просто поговорим, а?

– Колес наглотались, да? – сообразила Урсула.

– Можно подумать, ты сама играла честно, – Овод с явным усилием отступил назад, – Хочешь не хочешь, а пришлось предохраняться, хотя помогает откровенно слабо. Быть может «Эмоблок» просроченный попался…?

– Эй! – воскликнула вдруг девушка, всматриваясь в мое лицо, –  Я же вас знаю! Именно вы тогда Киру унесли!

– То было давно, –  воспользовавшись моментом, я присел на кушетку, демонстрируя свое равнодушие к происходящему вокруг. Еще не хватало, чтобы старые обиды спровоцировали новый конфликт.

– Вы же – Олег Лоскутин, убийца «Светлого Города»! – не унималась Урсула, – Именно вы тогда уничтожили ее мечту!

– Хватит уже, правда! – Овод с явным облегчением убрал пистолет в  кобуру, – Мечты и реальность – две большие разницы.

– Ну и как живется сегодня душегубу тысяч светлых мечт? Что за суррогат вы предлагаете людям вместо реального счастья?

– Примерно то же самое, что вы впариваете своим клиентам, – Овод плюхнулся на кушетку рядом со мной, – Довольно лирики, докладывай.

– Мне бы горло промочить… – я расстегнул воротник душившей меня рубашки.

– Урса, сообрази нам что-нибудь, – такое впечатление, что Овод только что не тыкал стволом ей в лоб, а мы просто мирно беседовали.

– Пф!

Тем не менее, Урсула поднялась с кресла и отошла к столику с чайником и чашками. Ругань – это одно, а бизнес – совсем другое дело.

– Ну? – Овод был всерьез настроен вытрясти из меня все мои переживания, – И магазин верни, кстати.

– Все три инцидента выглядят и воспринимаются совершенно по-разному, – я протянул ему обойму, – У их истоков определенно стоят разные люди, преследующие совершенно разные цели.