Силос во рту не улучшил дикцию вегана: и без того неприятное слуху слово «барбершоп» на три четверти съелось, и сердитому Ивану показалось, что его послали даже не в «шоп», а по созвучному неприличному адресу.

Боевые гномы расчехляли кувалды и по менее серьезным поводам.

Длиннобородые недовольно загудели.

– Обнаглел, травоядный? – Иван поднялся и выразительно потянулся, разминая плечевой пояс. – Ща ты у меня по-настоящему посинеешь!

– Покажи ему, Дурин! – поддержало вожака гномье племя.

– Дурень? – обидно захохотал Аватар. – Это имя тебе идет!

– Я Дурин Седьмой, реинкарнация Дурина Бессмертного, король Казад-Дума, предводитель клана Длиннобородых! – взревел Иван, взмахом двуручника удержав на месте вскочивших на ноги соплеменников. – Извинись за свои оскорбительные речи, иначе, клянусь молотом Отца Гномов…

– Ты еще бородой их матери поклянись, – перебил Ивана насмешник, и его товарищи с готовностью захихикали.

– Братцы, да это ж орки! – вдруг прозрел кто-то в стане гномов. – Здоровенные, синие, злобные – точно орки! Бей гадов!

Опознав наконец своих вековечных врагов под личиной инопланетных экопанков, воины Дурина ринулись в бой.

Конечно, мечи у них были деревянные – настоящие на площадку фестиваля не пропустили бы, но даже бутафорским оружием боевые гномы накостыляли бы мирным пандорианам будь здоров, если бы к тем не подоспела помощь.

– Наших бьют! – завопил, приседая от натуги, пробегавший мимо глазастый Чужой – мелкий, но с огромной зубастой головой. Хотя какие ему, космическому хищнику, травоядные на’ви – «свои»? А вот поди ж ты – разномастные пришельцы мигом объединились против землян всех народов! И пошли они стенка на стенку…

Плечом к плечу с гномами бились не только люди и эльфы, но и боги-олимпийцы. Особенно ярился Зевс-громовержец, столкнувшийся с Себеком: древнеегипетский бог с головой крокодила предсказуемо выбрал сторону инопланетян.

Мускулистый Адам сам в драку не полез, но спустил с поводка своего псевдольва, и тот оказался совсем не мирной тварью – черный латекс костюмов Чужих так и скрипел под его зубами!

Рукопашной не обошлось, в воздухе засвистели снаряды: праматерь Ева с относительно безопасного расстояния метала в пришельцев раскрашенные под яблоки апельсины. Пучеглазый зеленый инопланетянин из Зоны 51 ловко ловил их и пулял обратно.

На шум примчались вампиры и оборотни. Коротко посовещавшись, решили, что они будут за землян.

Мелькнул Супермен в узнаваемом сине-красном трико, почесал в затылке, пробормотал: «А мне, что, разорваться?» – и тихо слинял.

Явился Тор, тоже не смог выбрать сторону, но от удовольствия подраться не отказался, гаркнул: «Чур, я миротворец!» – и принялся охаживать бутафорским молотом всех подряд без разбору.

– Орешки будешь? – передо мной возник открытый пакетик с фундуком. – Попкорна, жаль, нет.

Я покосилась на Ирку, вставшую рядом со мной.

И.о. Фрейи не собиралась принимать участия в битве, она с удовольствием примкнула к зрителям и один за другим бросала в рот орешки, неотрывно наблюдая за галактической битвой.

Сбежавшаяся на шум сражения публика поддерживала бойцов аплодисментами и выкриками. В скопившейся толпе засновали продавцы прохладительных напитков и хот-догов. Кто-то уже переиначивал футбольные кричалки, радостно вопя: «Земля – чемпион!» и «Спартак, не робей, по Чужим сильнее бей!», – и какие-то мускулистые парни в металлических юбочках и кожаных сандалиях после этих выкриков признательно раскланивались.

– А гладиаторы ничего так, – одобрила я. – Не то что наш Ахиллес, в хорошей форме.

– Блин, Ахиллес! – Женька выключил и снял с плеча камеру. – Забыл сказать: надо к шатру возвращаться, у нас по плану еще интервью с героем.

– И что он нам расскажет? – не поняла я, но все же выбралась вслед за оператором из толпы, утащив с собой и подругу. – Как он дошел до жизни такой, осознав себя реинкарнацией храбрейшего из храбрейших?

– Это какой Ахиллес, который Брэд Питт? – живо заинтересовалась Ирка и на ходу оправила на себе божественное платье.

– Который просто бред, – ответил Женька и хмыкнул. – А что он нам поведает… Ну не знаю, спроси, как ему Брисеида. И что они делали в шатре, мне было бы интересно узнать подробности.

По опустевшим аллеям – весь народ, вернее, все народы мира, точнее даже, всех миров, сбежались кто смотреть на драку, а кто участвовать в ней – мы резвым галопом вернулись к пристанищу нашего Ахиллеса.

– Явились, не запылились! – неласково приветствовал нас Слава.

Он нервно расхаживал вдоль помоста, поглядывая на дорогие наручные часы.

– Ты сам санкционировал подсъемки! – напомнила я. – И нас не было всего двадцать минут…

– И все это время они так и сидят взаперти! – Слава кивнул на шатер с опущенным пологом.

– Или лежат, – логично предположил Женька.

– Именно поэтому я не рискую их беспокоить, – кивнул режиссер и выразительно посмотрел на меня.

– А я, значит, должна рискнуть? – возмутилась я, поняв невысказанное предложение без слов. – А если в меня сандалией бросят, чтобы не мешала?

– Я бы бросил, – кивнул Женька и, снова подняв на плечо камеру, двинулся к шатру.

– Без спросу не входи! – крикнул ему в спину Слава. – И пропусти вперед Елену, у него сандалии на платформе, тяжелые, не дай Зевс, в тебя или в камеру попадут!

– Ага, а на меня страховка от несчастных случаев на производстве уже не распространяется, – язвительно поддакнула я, но все-таки поспешила опередить оператора с камерой на пути к шатру. Успела даже хлопнуть Женьку по руке: – Не включай пока, ты что? Не приведи боги, там порнуха… Тук-тук, к вам можно?

Изнутри донеслось невнятное мычание, которое с равной вероятностью могло быть как разрешением, так и запретом.

Я предпочла думать, что мне ответили согласием, потому как хотела поскорее покончить с незапланированной шабашкой и заняться нашим детективным делом.

– Я вхожу, кто не спрятался, я не виновата! – предупредила я и отдернула полог.

– Му! Му-му! – лежащая на полу красотка промычала то ли приветствие, то ли претензию – я не поняла, потому что засмотрелась на антураж.

В порыве страсти Ахиллес и Брисеида не только сами сменили вертикальное положение на горизонтальное, но и канделябр свалили – благо с уже погашенными свечками. Ковер, в расправленном виде укрывавший почти весь пол, сбился волнами и походил на лист шифера. Постель была безобразно разворошена, частично на шкурах, а частично под ними псевдогреческим профилем вниз бревном лежал наш Ахиллес.

– Нет, ну это хамство, я считаю, – произнес над моим правым ухом Женька, хищно водя туда-сюда объективом. – Он даже доспехи и сандалии не снял! А меня жена ругает, если я в одних носках остаюсь…

– Ты же не древний грек, должен понимать галантное обращение, – наставительно сказал Слава, сунувший голову в проем слева от меня.

Втроем мы должны были смахивать на Гидру. Я подумала, что