Черт. Второй адреналиновый выброс за два дня. Как бы сердечко не того… если переживу эту милую беседу без слов.

Из переулочка на меня несся неопрятного вида мужик с дубьем на изготовку. Бородища нечесаная, осклабился, глаза разбойничьи. Метнула в него короткое заклинание «огненной стрелы» – не смертельно, но очень неприятно. Мужик, уронив дубину, схватился за обожженную рожу и с воем покатился по мостовой. Краем глаза засекла движение справа. Мгновенно сосредоточилась, выкрикнула «урезанное» заклинание щита. Третий нож разделил судьбу своих собратьев. И вот тогда на меня побежали четверо, с двух сторон, отрезая оба возможных пути отступления.

Знакомая красноватая пелена, застившая глаза, не погасила рассудка. Времени расстегнуть молнию на сумке и достать «Сафари» не было. Я сделала то, что однажды помогло мне отбиться от хулигана: схватила велосипед за верхнюю перекладину и швырнула на того, кто ближе… Кажется, я говорила уже, что мой двухколесный друг был зачарован. Любой воришка, тронув его, удивился бы до невозможности. Помнится, Ульса предостерегал против наложения двух разных заклинаний на одну вещь. Последствия такого наложения, мол, могут быть непредсказуемыми и опасными. Чистая правда. Три месяца экспериментов на мышах и крысах из подвала позволили установить, что заклинание «огненная стрела», наложенное на металлический артефакт, уже заряженный заклинанием прочности, дает действительно очень странный эффект – мгновенный разряд и довольно быструю самозарядку до прежнего потенциала. Я назвала его «конденсатором»… Налетчик, остановленный брошенными в него шестнадцатью килограммами стали и резины, вдруг упал и задергался, словно эпилептик. Его приятель, не сообразив, что происходит, попытался отшвырнуть с дороги неожиданное препятствие, пнул велик… и тоже упал, дергаясь и завывая. С двоими, что набегали с другой стороны, я справиться уже не надеялась. Подхватила велосипед, прыгнула в седло и пошла педалить, стараясь не упасть на бугристой брусчатке. Собственное заклинание, понятно, не причинило мне ни малейшего вреда. Сзади слышались крики. Что-то не слишком сильно ударилось в низ рюкзака, но я уже набрала скорость и неслась по улице, распугивая редких прохожих. Жесткая вилка позволяла чувствовать все бугры и ухабы, велосипед трясся, я громко материлась по-русски и молилась про себя только об одном: чтобы заклинание прочности, вложенное в каждую спицу, сработало как надо.

К гостинице, где накануне гулял Ульса, я подкатилась, немного успокоившись. Едучи на велосипеде, долго не понервничаешь, здесь нужно следить за дорогой. Желательно с ясной головой. Убийцы остались где-то там, в лабиринте улиц, где без подробной карты, наверное, даже стража не ходит. Можно было поразмыслить, кому я так сильно жить мешаю. Долго думать не пришлось: вариант всего один. Родители Кутиса. Тут вроде бы считается огромной честью, когда артефакт выбирает жертвой твоего ребенка, но не все родители могут разделять это мнение. Особенно когда кто-то активно поспособствовал выбору артефакта. Я бы тоже мстила, потому никаких порывов бежать к местным комиссарам Мегрэ не чувствовала. Сделать вид, будто ничего не случилось? По-моему, наилучший вариант.

Рыдван мага уже стоял у дверей в полной готовности, даже возница восседал на козлах, а двое слуг при длинных ножиках, именовавшихся здесь мечами, топтались около своих лошадок. Ульса, водящий пальцами по экрану пятидюймового «Самсунга», действительно выглядел странновато, но к такому зрелищу я уже привыкла.

– А, явилась, – не слишком довольно буркнул он. – Я тебя уже три шага солнца жду.

– Меня немного задержали, – я не стала напоминать, что мы вообще-то не уговаривались о точном времени. Просто со всей возможной аккуратностью притормозила и слезла с велосипеда. – А где малолетки?

– Дрыхнут, и их папаши с мамашами тоже, – без особой охоты ответил маг. – Ты дорогу хорошо запомнила?

Это да, географическим кретинизмом, как и подавляющее большинство велотуристов, я никогда не страдала. Один раз изучив трек, могла добраться до пункта назначения, не сверяясь с «Навителом» и гуглокартами. А уж раз проехав по дороге, точно не собьюсь с пути истинного. Потому молча кивнула в ответ.

– Вот и отлично. Отправляйся вперед, предупреди дворню, чтобы как следует подготовились. Приеду голодным!

Вторично кивнув, я снова взгромоздилась на седло и крутнула педали. И тут меня настиг посерьезневший голос мага:

– Стой!

Ну «стой» так «стой». Одну ногу на брусчатку, вторую на педаль. Стою. Что дальше? Ульса быстрым шагом подошел, зачем-то пряча ладонь в длинный рукав. Сунулся к рюкзаку, за что-то схватился и резко дернул.

– Тебя, значит, немного задержали, – хмуро изрек он, показывая мне нож, ухваченный за рукоять через ткань рукава. На лезвии ножа поблескивал жир – видимо, жертвой покушения вместо меня стал мой бутерброд с окороком. – Рассказывай.

– По-моему, без моего рассказа все понятно, учитель, – стараясь казаться спокойной, проговорила я.

– Магию применяла?

– Только для самообороны.

– Отлично, отлично… Сейчас пошлю слугу за магом-дознавателем. Он быстро имечко твоего доброжелателя назовет.

– Учитель, это ведь тоже не секрет, – сказала я, понизив голос на полтона. – Мне сейчас только скандала на всю волость не хватало.

– Соображаешь, женщина. – Маг вдруг заговорщически подмигнул. – У каждого из нас есть враги, и тем, кто способен договориться между собой, лучше держаться заодно.

Конечно, учитель. Само собой. Если на свете есть люди, жаждущие моей крови, я непременно буду искать союзника в вашем лице. Логично. Вот только вопросик на засыпку: вы догадывались о предстоящем нападении или попросту знали, но не сочли нужным предупредить? Изучив вас, я скорее готова поверить во второй вариант.

– Да, учитель, – хмуро ответила я. В этом вопросе лучше не умничать, особенно вслух. Дольше проживу.

Впрочем, больше ничего я сказать и не успела бы: в окне трапезной показалось бледное круглое лицо. Его тут же перекосила гримаса такой высокопробной злобы, что мне стало как-то неуютно на этой площади и в этом городе. Через пару секунд на крыльцо выскочила, подбирая юбки, невысокая кругленькая женщина. Ее можно было бы, наверное, назвать красивой, если бы не эта злоба. Оттолкнув замешкавшегося слугу, она подлетела ко мне, выставляя вперед руки с растопыренными пальцами… Мой медальон качнулся, солнечный блик высек из маленького рубина огненную искорку. И это мгновенно остановило разъяренную женщину: она вовремя сообразила, что имеет дело уже не с ученицей.

– Ты!.. – Ее лицо скривилось от рыданий, выдававших бессилие. – Ты, приблуда!.. Радуешься? Радуешься, да?

– Нет, – мрачно ответила я. Все ясно: мать Кутиса. И того парнишки, которого младший братец довел до самоубийства.

– Тебе не будет покоя! – Женщина заливалась слезами, но ближе чем на пять шагов не подходила. – Слышишь? Тебе в этом мире нигде и никогда не будет покоя!

– Я знаю, – не меняя тона, ответила я, краем глаза послеживая за реакцией Ульсы. Тот разве только руки не потирал от удовольствия.