– У вас достаточно терпения, мисс Уизерспун?

Этот вопрос шокировал ее. Он мог на первый взгляд показаться простым, но было совершенно очевидно, что королева имела в виду не немоту Аннабель, а что-то совсем другое.

Хватит ли ей смелости быть честной?

«Я ждала десять лет», – подумала она, а вслух сказала:

– Да, достаточно.

Они с минуту сидели молча. Похоже, королева обдумывала то, что сказала ей Руби. Наконец она подвинулась ближе к краю кресла и произнесла слегка дрожащим голосом:

– Александр был опорой для Софии. Единственным мужчиной, которого она сочла достойным своего подарка.

У Руби защемило сердце.

– Аннабель – это бесценный подарок. В этом нет никаких сомнений.

Их взгляды снова встретилась, и она прочитала в глазах королевы понимание. Эта женщина потеряла единственную дочь. Она смогла бы возненавидеть Руби и осложнить их с Алексом жизнь, если бы захотела. Но у нее, похоже, не было ни малейшего желания это делать.

– Я рада, что рядом с моей внучкой есть кто-то, кого заботит ее благополучие. Что Александр хочет создать для себя и своей дочери новую жизнь. – Она кивнула Руби и поднялась. – И я бы очень хотела услышать, как говорит моя внучка.

Руби тоже выпрямилась и обнаружила, что у нее затекли колени.

Королева искренне улыбнулась ей:

– Я устала, но, если я уеду сейчас, люди начнут сплетничать. Нам следует вместе вернуться в бальный зал.

Руби понимающе кивнула. Затем королева сделала то, чего она никак не ожидала. Она выставила локоть, предлагая Руби пойти с ней под руку. Та без раздумий приняла приглашение, и они неспешно направились в зал.

Ее не было каких-то пятнадцати минут, но за это время отношение к ней людей странным образом изменилось. Внезапно она начала всех интересовать. Алекс подходил к ней каждые десять минут, чтобы представить ей кого-то из дипломатов и королевских особ. Все они вежливо ей улыбались и пожимали руку. Знаменитости держались более открыто. Все хотели с ней подружиться. Наверное, дело было в том, что Алекс поцеловал ее у всех на виду.

Когда она появилась в зале руку об руку с королевой Леруны, лица некоторых гостей вытянулись. Даже Алекс выглядел немного удивленным.

– Что ты сделала? – спросил он, подойдя к ней, чтобы пригласить на танец.

– Сказала ей правду, – просто ответила Руби, и он закружил ее в вальсе.

Оставшаяся часть вечера пролетела незаметно. Руби была так сосредоточена на Алексе, что даже не заметила, как ушли король и королева Леруны.

Он был внимателен к ней как никогда. Ее кожа горела от его прикосновений. Всякий раз, когда она ловила его взгляд, ей казалось, что в помещении нет никого, кроме них двоих.

К тому моменту, когда разошлись последние гости, ее ноги болели от танцев, а губы от улыбок.

– Ты устала? – спросил подошедший к ней Алекс.

Руби покачала головой:

– Нет. Я не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась.

Тогда он взял ее за руку и повел ее вверх по лестнице, а затем по коридору в сторону своих покоев. Они шли быстро, но с каждым шагом напряжение внутри ее нарастало.

Войдя в его спальню, Руби осмотрелась по сторонам. Она оказалась здесь впервые, и то, что она увидела, удивило ее. Обстановка в комнате была спартанской. Никакой старинной мебели. Никакой роскоши. Только самое необходимое. Минималистский интерьер был выдержан в черно-белой гамме и больше подходил для квартиры в центре Нью-Йорка, чем для королевских покоев в Розовом дворце.

Эту спальню он когда-то делил со своей женой.

Она посмотрела на лицо Алекса и все поняла. Ему не нужно было ничего ей говорить. Комната была пустой, потому что у него на душе много лет было пусто.

– О, Алекс…

Подойдя к нему, Руби обвила руками его шею, и он закрыл глаза.

До сих пор они ждали, когда она будет готова. На самом деле они также ждали, когда он будет готов.

Возможно, ей будет больно, потому что сегодня вечером она окончательно поняла, чего хочет.

Быть с Алексом – вот ее мечта.

Но нуждается ли он в ней? Или, может, просто хочет заполнить пустоту, образовавшуюся в его сердце после смерти жены?

Находясь в спальне, которую он делил с покойной женой, она должна была испытывать неловкость, но что-то подсказывало ей, что после ее смерти он все здесь изменил до неузнаваемости.

Запустив пальцы в его волосы, она нежно поцеловала его в шею:

– Ты готов, Алекс? Готов дать нам шанс?

Он был более чем готов. С того момента, как Руби предстала перед ним в красном платье, он мог думать только о том, как отведет ее в свою спальню и наконец сделает ее своей.

– Готов. Я ждал этого целую вечность.

Руби посмотрела на него как десять лет назад в Париже. Не хватало только фейерверков.

– Я тоже, – призналась она.

Он нежно провел кончиками пальцев вверх по ее руке, затем по зоне декольте. Другая ее рука тем временем нашла замочек молнии на ее платье и потянула его вниз. Мгновение спустя оно скользнуло вниз по ее телу и упало бесформенным ворохом к ее ногам. Тогда Алекс привлек Руби к себе и принялся покрывать поцелуями ее тело, одновременно с этим снимая с себя одежду.

Когда на них обоих не осталось ни лоскутка ткани, Алекс обхватил ее за талию, попятился назад, и они вместе рухнули на белую кровать.

Он мечтал об этом последние десять лет, но реальность оказалась даже лучше мечты.

– Ты уверена, что хочешь этого, Руби? – спросил он, нависнув над ней. – Назад дороги уже не будет. Мы должны быть уверены, что оба этого хотим.

Она пристально посмотрела на него своими карими глазами и улыбнулась:

– Я хочу этого. Всегда хотела.

Затем она притянула его к себе и поцеловала, заставив забыть обо всем остальном.

Люди таращились на нее и шептались. Она часто бывала в магазинах в центре города, но ни разу не сталкивалась с подобной реакцией.

Даже дружелюбный хозяин ее любимой пекарни не был похож на самого себя. Не глядя на нее, он протянул ей пакет с выпечкой и отказался брать деньги за покупку.

Все это вызвало у нее чувство неловкости. Она плохо говорила по-французски, но до сегодняшнего дня чувствовала, что ей здесь рады.

Вдруг ее внимание привлекла газета, трепещущаяся на ветру в ближайшем ларьке с прессой. На ее первой полосе было большое ярко-розовое пятно. Подойдя ближе, она прижала страницы газеты… и увидела на первой полосе себя и Алекса. Они сидели в своем любимом кафе в центре. На ней было ярко-розовое платье с широким подолом. Алекс приложил ладонь к ее щеке и смотрел на нее так, словно он была для него единственной женщиной на свете.