даже позволили подняться на третий этаж, предварительно очертив грань дозволенного. Запрещалось не только говорить без разрешения, но чуть ли не дышать, ведь любая мелочь могла обидеть горделивых банкиров.

Так Ланс и сидел, молча и без лишних движений, прямо за буквально драгоценным столиком. Если первый этаж просто выглядел конкурентноспособным, второй — элитарным, то третий являл собой весь гений мастеров Орта Миос и всё богатство добываемого в толщах горных пород.

Что примечательно, самых лучших и профессиональных рабынь на третьем этаже хватало с избытком. На одного клиента приходилось сразу же несколько представительниц самых разных видов. Прямо сейчас слева Ланса прошла горячая брюнетка, стройная талия и сочные бёдра. Сверху находится довольно простой белый топ без рукавов, но именно эта простота и подчёркивая особый стиль, в котором избегались какие-либо элитарные и утончённые нотки.

Кроме того, топ ещё и весь влажный от масла, коим щедро обмазана рабыня, стреляющая особыми молниями из своих карих глаз. Хотя её клиенты впивались явно не в лицо, а чуть пониже, ведь ткань просвечивались, жадно прилипала к коже из-за чего сильно выделялись соски. Топ превосходно обхватывал объёмную и подтянутую грудь. Довершался образ высокие сапоги и коротка юбка.

Справа вовсю работала не менее шикарная эльфийка, также щедро награждённая природой мясомолочными достоинствами. Других здесь и не было, ведь основные клиенты — гномы, а они любят побольше и помягче. Так что если размер груди третий или не дай Этий меньше, то стоит поискать другое применение рабыне. Такое здесь просто не оценят.

А один из клиентов тем временем буквально утопал в нежных белых волнах, пока розовые соски щекотали ему щёки и шею. Сама рабыня звонко смеялась, поливая себя различными напитками, которые ручьями стекали по горячим грудям, смешивались и уже в качестве коктейля попадали в рот похотливого гнома, который ещё только начал развлекаться.

Однако собеседника Ланса все рабыни обходили стороной. Что также примечательно еды на го столе не было, как и алкоголя. Только весы, бумаги и сундучки с редкими камнями. Гном трудился, медленно взвешивал свои богатства, что-то записывал, затем подкручивал винт на монокле и начинал пристально изучать очередную грань редчайшего из ресурсов. Золото, конечно, в Эдеме в ходу, однако для действительно серьёзных сделок оно почти не используется. Слишком громоздкое. А вот редкие магические камни маленькие и чудовищно дорогие, ведь из них будут созданы лучшие из артефактов.

Наконец-то гном, кажется, закончил свои дела, поставил последнюю роспись и закрыл маленький сундучок, на содержимое которого можно было купить пару ярусов минимум. Затем мозолистая рука подняла монокль на лоб и тяжёлый взгляд пал прямо на аристократа, смиренного ожидавшего своего вердикта.

Сам банкир являлся троюродным братом владельца ресторана и ещё более дальним родственником Бронзобородов. И если знакомый Дуброн выделялся своей богатой растительностью и характерной для фамилии цветом волос, то вот сегодняшний собеседник Ланса оказался обделён волосами на голове, но щедро одарён вдвойне шикарной даже по меркам гномов бородой. Седой цвет говорил о весьма почтенном возрасте, ведь гномы живут дольше людей, а одарённые паресисы так и вовсе тянут своё существование на протяжении долгих тысячелетий.

В глазах же гнома застыла вечная усталость, бесконечная скорбь, а также печаль, что будет находиться с ним до конца его жизни. Его звали Бастен Одинокий Волк, прозвище которого со временем стало полноценной фамилией. За плечами же этого банкира находился бесчисленный и слишком дорогой жизненный опыт, сравнимый с тем, что пришлось пережить самому аристократу.

О Бастене без преувеличений ходили самые настоящие легенды. Он считался героем среди гномов, а его огромную роль в жизни Орта Миос признавали все местные. Однако несмотря на такую известность, Лансу не удалось узнать ничего конкретного о прошлом Одинокого Волка. Во-первых, те кто знают правду, никогда не станут говорить за его спиной. Во-вторых, прошло слишком много времени, чтобы докопаться до истины.

Если же верить слухам… Когда-то давно, ещё далеко до рождения первого ребёнка Зелгиоса и времён, когда род Торвандори станет известен в кругах высшей аристократии, в Орта Миосе случилась очередная битва за власть. Противники застали отца Бастена врасплох, кровавая игра уносила жизни быстрее, чем это происходит в тертатоне вовремя блиц партии.

Одним за другим родственники погибали на глазах тогда ещё не лысого гнома. Умерли родные братья, заживо сгорел отец, не пощадили даже женщин и не обращали внимания на возраст. Говорят, именно тогда сердце Одинокого Волка треснуло и в открывшуюся брешь влили сталь.

Противники не смогли сломать Бастена, у него всё ещё оставались друзья и братья, пусть и живущие в других местах. Всем известно единство гномов. Конфликт после стольких смертей не утих, лишь набрал обороты и остановить его не могла даже Гильдия. Враги явно хорошо подготовились, но явно недооценили последствий.

Десятилетия обернулись уже веками. Кровь лилась не так часто, но стабильно. Выжившие в прошлых бойнях дети вырастали в мужчин и отдавали свою жизнь в порыве жажды мести. Умирали теперь двоюродные и троюродные братья, их потомки и их предки. Бастен методично вычленял всех своих противников, руководя всем процессом расплаты. Одним за другим жестокий вердикт выносился каждому причастному, даже если он уж как век отошёл из дел.

Точной даты завершения этого конфликта никто не знает. Быть может, он и не завершился, ведь вопрос уже встал ребром кровной мести, где ответ будут нести даже дети убитых. Возможно, очередная случайная смерть вовсе не случайна, а результат тяжёлого труда Одинокого Волка, который также в один день обнаружил, что бойня сожрала почти всех его друзей и родственников, даже самых далёких. В конце живым остался только он, пережив и врагов, и союзников, и собственных наследников.

И боль эта куда более сильная, чем может представить себе любой из смертных. Ведь нет ничего прочнее семейных уз гномьих родов. Каждая смерть ломала Бастена, постепенно заменяя сердце на сталь, убивая чувства и… и желание жить.

Грустно банкир взглянул на скромный сундучок с монетами, принесённые аристократом. Такая жалкая сумма, на которую почему-то столь влиятельному смертному нужно тратить своё время. Но отказать Одинокий Волк не смог. Его одновременно попросил и троюродный брат, о родстве с которым удалось узнать относительно недавно. Такое часто бывает, особенно если семьи в какой-то момент разъезжаются в разные города и утрачивают связь. Всё же в этих семейных древах так легко запутаться, особенно когда ты ставишь целью запомнить даже самого далёкого своего родственника.

Как только влиятельный банкир узнал об этом радостном факте, то сразу же отправил письмо своему, наверное, последнему брату с предложением о переезде. Так и появился этот ресторан, на который не пожалели денег, коих после пирровой победы оказалось в достатке. Аналогичная ситуация и с Бронзобородами. Они очень и очень дальние даже по меркам гномов родственники, однако других у Бастена просто не было и скорее всего не будет. Не осталось больше сил на создание новой семьи, ведь новая потеря родных может легко убить Одинокого Волка.

— Это всё? — как-то отрешенно спросил гном, переводя ужасно тяжёлый взгляд на аристократа.

— Большего у меня нет.

В ответ Бастен даже не посчитал нужным кивнуть. Впрочем, он видел человека с янтарными глазами насквозь. В них тоже отражалась скорбь потерь, как и честность слов: большего у аристократа действительно не было.

— Можешь идти, — произнёс банкир, который даже не посчитал нужным посчитать количество монет, ведь не было сомнений, там слишком мало.

— Благодарю, что уделили мне время, — как-то тоже слишком печально произнёс Ланс и поспешил покинуть ресторан.

Одинокий Волк не дал одобрения, но и не отказал. И что самое главное, гном всё же взял эту скромную сумму. А это лучшее из всего, что могло произойти на этой встречи. Однако никакой заслуги аристократа в этом нет. Исключительная удача и воля случая. Бастену было плевать на выгоду, деньги его уже давно не интересовали. Дуброн попросили владельца ресторана, владелец ресторана попросил своего троюродного брата. Две простые просьбы,