Оставалось только руками развести. Эльдар подумал, что на него одного получается слишком много пророчиц. Одна Лиза чего стоит.

Лиза… С той поездки в Берлин они больше не встречались. Эльдар несколько раз звонил ей, но она снова и снова сбрасывала звонок, не позволяя ему объясниться. Лиза сделала свои выводы и не желала ничего слушать. Сегодня утром, выезжая в Москву, Эльдар написал ей несколько сообщений – второе посвящение вполне могло закончиться для него столом в морге, и он желал хотя бы попрощаться по-человечески. Лиза не ответила.

– Расскажи, – произнес он.

Анджали несколько долгих минут сидела, пристально вглядываясь в полумрак за спиной Эльдара, а потом заговорила. Прорвавшийся акцент был прямым свидетелем ее волнения.

– Ты расстался с ней надолго, – сказала, наконец, Анджали, и Эльдар понял, что речь идет о Лизе. – Пять лет, не меньше. Потом вы встретитесь и помиритесь, но разойдетесь снова, – девушка сделала паузу и с искренней горечью продолжила: – И ты умрешь, защищая ее.

Эльдар печально улыбнулся: ничего другого он и не ожидал.

«Главное, – подумал он, – все-таки суметь защитить».

* * *

Я тебя ненавижу, Эльдар. Ненавижу. Не подходи ко мне, убью. Я не шахматная фигурка на твоей доске.

Осенняя Прага понравилась Эльдару куда больше весенней. Золото листвы настолько гармонично сочеталось со смуглыми стенами домов, что Эльдару хотелось просто смотреть – впитывать в себя осень, умиротворение и тишину. Он неторопливо шел по Карлову мосту, и туристы каким-то чутьем понимали, что лучше уступить дорогу этому седеющему, богато одетому человеку с тростью.

На память о вечере на крыше общежития у Эльдара осталась легкая хромота, но он знал, что это пройдет, и был уверен, что легко отделался.

В качестве гостинца для Томаша Эльдар привез знаменитые турьевские пряники. Встретиться лично им так и не удалось. Секретарша рассыпалась в извинениях, но до босса не допустила: пан Томаш сожалеет, но очень, очень занят. Да, спасибо, я передам пакет. А это вам от него.

Запечатанный конверт Эльдар убрал во внутренний карман пиджака и ушел. Визит вежливости удался.

Ты был прав. Не знаю, насколько мы все уроды… но ты точно урод. Ты убил Эрика – просто ради того, чтобы потешить самолюбие. Приспичило. Конечно, после трагической смерти брата тебе никто не отказал бы в посвящении. Людей спасал, единственным родным человеком пожертвовал. Кем надо быть, чтобы снова дать тебе от ворот поворот…

В последнее время с Эльдаром все общались по переписке. Лиза съехала из общаги, и ее соседка передала ему небрежно сложенный листок, выдранный из девичьего блокнота. На полях были сиреневые цветы и сердечки.

Ненавижу. Убирайся из моей жизни. И не появляйся.

Ненавижу.

Ненавижу.

Все было так, как и предсказывала Анджали. Оставалось верить, что Эльдар и Лиза все-таки помирятся – хотя бы, через пять лет. Эльдар приблизительно представлял, как проведет это время.

Трамвайчики в Праге и Турьевске были абсолютно одинаковыми. Добравшись до нужной остановки, Эльдар покинул вагон и нырнул в сеть улиц и переулков, надеясь, что забегаловка, в которой ему назначена встреча, найдется быстро. Прибегать к подсказкам местных он почему-то не хотел.

Пивная «У трех кошек» претендовала на определенный стиль и уровень и была нарочито чешской, как и любое другое место, созданное для туристов, а не для своих. Эльдар устроился в уголке, возле окна и сделал заказ. Когда улыбчивая девушка поставила перед ним две стопки сливовицы и блюдо с гренками, то он откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

На открытке Томаша, прямо по изображению осенних Градчан, было написано только одно слово – Děkuji.[5] Эльдар не ожидал ничего другого.

На двери звякнул колокольчик, и в заведение вошел новый посетитель. Эльдар смотрел на него и думал о том, что история наконец-то закончилась. И это он, если уж быть честным до конца, должен благодарить Томаша.

«Значит, голова Мамонтова вместе с короной? Слушай, но попробовать повлиять на московский трибунал я могу и просто так, в радость старого знакомства».

«Мне нужна еще одна вещь, Томаш. Я знаю, что есть средства показать человека мертвым, оставив живым. Ободрать с него ауру так, чтобы никто не заподозрил, что он на самом деле жив. Помоги с этим, остальное я сделаю сам».

«Рисковый ты товарищ… Ладно, по рукам».

Новый посетитель прошел через пивную и сел за стол напротив Эльдара. Он улыбнулся и придвинул брату сливовицу.

Меречь

31 декабря 2005 года

Лиза никогда не любила шумные тусовки и большие компании, где надо улыбаться напоказ, громко разговаривать и весело смеяться, но накануне Нового года в одном из торговых центров на нее налетела бывшая однокурсница Вера и так обрадовалась встрече с соседкой по общежитию, что пригласила ее отметить праздник в хорошей компании за городом. Лиза и сама удивилась тому, что ответила согласием.

Вера смогла-таки устроиться в жизни всем на зависть: вышла замуж за единственного сына одного из самых влиятельных людей в области, открыла частную картинную галерею, мелькала в местной светской хронике и ездила на шопинг в Париж и Милан. Ее загородный дом, в котором устраивался праздник, тоже впечатлял и стилем архитектуры, и роскошной внутренней отделкой; Лиза не могла понять лишь одного: зачем строить элитный коттеджный поселок в чаще леса, почти на краю болота.

На этот вопрос Вера только отмахнулась.

– Славке приспичило, – ответила она. – Говорит, что здесь место силы, ну ты понимаешь… Дурак, правда?

Славка стоял на крыльце в компании нескольких молодых людей, которых Лиза несколько раз видела в клубах и хохотал так, что с деревьев срывался снег. Он был из тех пресытившихся, перепробовавших в этой жизни все и от скуки ударившихся в магию, обязательно черную. Разумеется, никаких способностей к колдовству у него и близко не было.

Впрочем, что ей, Лизе, до него? Она приехала отдохнуть и повеселиться, полюбоваться зимней природой – Лиза не любила зиму, но признавала, что в ней есть своеобразное холодное очарование, – и, может быть, завязать новые полезные знакомства. В последнее время дела ее шли несколько хуже, чем хотелось бы. Она окончательно убедилась в том, что с любовной магией ей лучше не связываться, а прочие сферы магического воздействия уже были разделены между остальными магами Турьевска, и никто не собирался уступать ей своего куска.

В это время в доме кто-то включил музыку, и Лиза невольно поежилась. «Sweet dreams are made of this. Who am I to disagree…» – она терпеть не могла эту в общем-то невинную песенку, потому что точно знала: стоит ей зазвучать, и обязательно случится какая-нибудь гадость.