Волнение, скорее всего, было вызвано неожиданным возвращением во дворец. Вначале она жила в нем, как нанятая Леоном работница, затем, как его любовница, а теперь нужно привыкать к мысли, что здесь будет отныне ее дом. А ведь она почти нигде не была, за исключением спальной и студии.

Сев на кровати, Калли спустила ноги на мягкий ковер. Если она собирается растить во дворце сына, то должна знать, хотя бы, что скрывается за многочисленными дверьми. «Да, и своего будущего мужа получше знать не помешало бы», – промелькнуло у нее в голове. На все нужно время. А раз он сказал, чтобы она выбирала комнату для детской, почему бы не заглянуть за некоторые из дверей, не откладывая на потом.

Выйдя из спальни, Калли повернула направо. В этом крыле находилось, по крайней мере восемь комнат, в которые она ни разу не заходила, не считая комнат на других этажах. С другой стороны, детская ее сына – детская Жака! – могла находиться только рядом с их спальней.

Сначала Калли зашла в комнату, располагающуюся напротив спальни. Она была большой, но с видом на внутренний дворик, из-за чего в ней было менее уютно, да и лишать сына вида на море Калли не хотелось. У нее море ассоциировалось с Монтезом, да и с Леоном тоже. Вторая комната, в которую она зашла, располагалась справа от спальни. Она отличалась от первой – среднего размера, но с великолепным видом на залив. Калли без труда представила в ней детскую кроватку, игрушки и башни из кубиков. Она улыбнулась и положила руку на живот, сразу почувствовав успокоение.

Внезапно ее внимание привлекла рамка, висящая на стене изображением внутрь. Удивленная, Калли подошла к ней, чтобы посмотреть, есть ли в ней картина. Перевернув рамку, она обнаружила под стеклом рисунок огромного генеалогического древа. Заинтересовавшись, Калли поставила ее на пол и присела, чтобы внимательно изучить предков Леона.

Леон редко говорил о своей семье, но она понимала, что ему это трудно. Его родители умерли, а боль от смерти Джирара все еще не прошла. Ей же было очень любопытно узнать побольше о королевской семье. Калли пробежалась глазами по незнакомым именам принцев, их жен и детей. Потом перевела взгляд вниз, чтобы увидеть информацию о Леоне, проследить известные ей отношения и увидеть то, где появится новое разветвление с указанием двух имен, ее и их сына. Однако, отыскав имя Леона, Калли растерянно уронила руки, потому что картина, которая предстала перед ней, значительно отличалась от того, что она ожидала.

Глубоко вздохнув, Калли постаралась разобраться в хитросплетении генеалогических веток. Мать Леона – Одетта – вышла замуж за Арно Монталлье принца Монтеза, и у них родился сын Джирар. Семнадцать лет спустя, после смерти Арно, он стал принцем Монтеза. Логично. Только через год после этого, у Одетты родился второй сын – Леон. Однако отцом его был не принц Арно, а мужчина, обозначенный как Рауль Ренар.

Калли не могла поверить своим глазам. Неудивительно, что Леон относился к своему титулу, как к неожиданной обязанности, которую преподнесла ему судьба. Значит, со смертью Джирара прервалась прямая генеалогическая линия. Следовательно, Леон стал принцем только из-за того, что его мать была вдовой короля.

Мурашки побежали у Калли по спине, когда она принялась развивать дальше свою мысль. И она поспешно принялась изучать дальше генеалогическое древо. Глаза ее остановились на линии, соединяющей Джирара и Торию. У Тории родился мальчик. Он, если брать за основу судьбу Леона, вполне мог претендовать на трон. Если только Леон не женится и у него не появится наследник.

Слова Тории во время их встречи промелькнули у Калли в голове, наполненные новым значением. «Как обычно, ты ничего не поняла! – подумала Калли. – Тория воспользовалась этим, чтобы тебя помучить». Она действительно ждала «наследника трона». Именно из-за этого у Леона так исказилось лицо, когда он услышал о беременности: ребенок Тории являлся потенциальным наследником трона.

В этот момент все доверие Калли к Леону Монталлье испарилось, а сердце болезненно сжалось. Он приехал в Париж вовсе не из-за того, что соскучился по ней, и сделал предложение не потому, что хотел жить с ней вместе. По всей видимости, узнав о ее беременности, Леон пришел к выводу, что лучше их ребенка объявить наследником, нежели сына Тории. Черт! Он даже специально дождался УЗИ, а затем, убедившись в том, что она ждет здорового мальчика, повез ее получать разрешение на брак. Вот откуда у него появился такой энтузиазм!

Калли не выдержала и простонала: надо же быть такой дурой! А она решила, что он не говорит о наследовании, потому, что для него это не важно. Как могла забыть, что о самых важных для него вещах Леон всегда предпочитает умалчивать?

Не в силах больше смотреть на доказательство очередной его лжи, Калли поднялась и на дрожащих ногах вышла в коридор. Ей стало невыносимым находиться во дворце, поэтому она спустилась вниз по лестнице. Оказавшись на берегу лагуны, Калли легла на траву и с тоской посмотрела на море. Слезы душили ее, и бороться с ними не было сил. Она даже не стала пытаться сдержать их, когда увидела, что к ней подходит Леон.

Он присел рядом и наклонился к ней:

– Что с тобой? Тебе больно? Что-нибудь с ребенком?

– Нет, Леон, – выдохнула Калли. – Твой наследник в полном порядке.

Леон нахмурил брови и быстро оглядел ее:

– Тогда что? Я же вижу, что тебе плохо. Мне кажется, я имею право знать, что происходит.

– Имеешь право знать? – повторила Калли. – А я имею право знать, что ты собираешься жениться на мне только ради того, чтобы сын Тории не был первым в списке престолонаследия?

Он замер.

– Она снова приходила?

Где-то в глубине души Калли надеялась, что он станет отрицать ее вывод, но от реакции Леона сердце у нее болезненно сжалось.

– Нет, Леон. Тория не появлялась тут. Твоя глупая невеста сама все поняла, посмотрев на генеалогическое древо.

Леон сжал зубы: то самое генеалогическое древо в его детской комнате, которое ему подарила мать, чтобы он привыкал к своему положению, но из-за которого он раньше комплексовал!

– Что ты там выискивала?

– Выискивала? – взорвалась Калли. – Леон, я думала, это будет мой дом и дом моего сына.

– Так оно и будет.

– Нет, Леон! – покачала головой она. – Как дворец может стать мне домом, если я не имею права холить по нему? Только в том случае, если тебе нужна фиктивная жена… Видимо, что все именно так и есть.

– Я не хочу, чтобы ты была мне фиктивной женой! – возразил он, слишком поспешно, по мнению Калли, и, поднявшись, принялся ходить взад и вперед по берегу.

– Но ты еще вижу, не готов быть со мной до конца откровенным, а значит, и наш союз не станет настоящим, – прошептала она.

Леон остановился и опустил глаза. Он заметил, как слеза скатилась по щеке Калли и упала ей на живот. Стыд, сожаление, страх охватили его. В тот день, когда она уехала в Париж, все, чего он хотел, было добиться ее доверия. Он окончательно осознал, что она не пытается поймать его в свои сети. Согласившись выйти за него замуж, Калли полностью доверилась ему, но из-за своего эгоизма и стремления самостоятельно решить свои личные проблемы он все опять разрушил.