— Где работает — понятия не имею, — продолжалаИраида, — сюда приехал по делам каким-то…

— В командировку, что ли? — уточнила я.

— Ну не то чтобы в командировку, раз временем неограничен… Да если хочешь знать, он вообще ко мне в гости приходил!

И я даже предлагала ему у меня поселиться.

— А он отказался? — развеселилась я.

— Сказал, что неудобно — что люди, мол, скажут? А здесьвсе-таки ты еще живешь, не так неприлично…

— Ой, какие мы нравственные! — усмехнуласья. — А я думаю, что он просто испугался. Если бы он у тебя поселился, тоты бы уж его выпустила только через загс…

— Неужели ты так плохо обо мне думаешь? —возмутилась Ираида. — Никого еще силой жениться не заставляла…

— Ладно, не обижайся, мне-то что… — примирительнозаговорила я, следя за кофейной пеной, поднимающейся из джезвы. — Но каковстарый греховодник? Прямо Дон-Жуан какой-то! И что вы в нем нашли?

— Да я сегодня вовсе не из-за него пришла! —Ираида оттолкнула меня от плиты и ловко подхватила джезву, не дав кофе убежать.

— Меня решила навестить, что ли?

— Вот именно! — Ираида сорвалась в прихожую ивернулась, держа в руках газету с моей последней статьей:

— Александра, скажи на милость, что это такое?

— Моя статья…

— Вижу, что статья! И что это ты в ней расписала прососедку, которая подозревает, что Алевтину убили?

— А что, разве нет? — невинно спросила я. —Разве не ты вот в этой самой кухне утверждала, что все очень подозрительно?

«Тайну могилы» вспоминала, Мишель Пфайффер в примерприводила…

— Отстань! — Ираида одним глотком отхлебнулаполчашки кофе, подавилась, закашлялась и окончательно рассердилась:

— Заварила ты кашу! От этих статей милиция заметнозашевелилась — видать, им начальство хвост накрутило. А начальству ещекакое-нибудь начальство. И пошло-поехало. Значит, приезжают ко мне двое и везутв милицию на допрос.

— Ужас какой! — вскричала я. — Так прямо издома и взяли?

— Ну вежливо, конечно, как умеют, проводили там вкомнату, сижу. Приходит мужик такой наглый, представляется капитаном Слезкиными — раз передо мной газету на стол! С какого, говорит, перепуга, вы, гражданкаКоростель, все это выдумали?

— Кто это — Коростель? — тупо спросила я.

— Это я пока еще Коростель, — смущенно ответилаИраида, — по четвертому мужу…

Паспорт сейчас так трудно поменять…

— Ну надо же! — фыркнула я. — Коростель! Ачто, оригинально… Ну и что дальше-то было?

— Этот Слезкин — тот еще фрукт, наехал на меня, кактанк! Сначала кричит, что у меня бред и выпадение сознания, раз я такую ерундужурналистам рассказываю.

— Так и выразился? — уточнила я.

— Ну примерно, смысл такой был. Я, конечно, понимаю,человек он молодой, едва за тридцать будет, ему все женщины под пятьдесятстарухами кажутся.

На самом деле Ираиде было не под пятьдесят, а уж давно за.Сами посудите, если даме нет еще пятидесяти, станет она называть вслух такненавидимое ею число «пятьдесят»?

Но я смолчала, чтобы еще больше не расстраивать Ираиду.

— Потом он переключился на другое.

Якобы все, что я тебе сообщила, — секретные сведения, ия, значит, нарушила тайну следствия. Теперь, мол, преступники прочитают газетуи поймут, что не удалось выдать смерть Фадеевой за несчастный случай. Онизатаятся, и концов в этом деле никогда будет не найти. В этом виноват мойдлинный язык, и поэтому за такое даже полагается уголовная ответственность.

— Силен! — восхитилась я.

— Ну ты меня знаешь, — продолжала Ираида, —если меня разозлить…

— Это точно, — согласилась я, нашу Ираидубезнаказанно не обидишь.

— Я тогда ему и говорю, что вы, мол, товарищ капитан,что-нибудь одно мне инкриминируйте. Либо я уже в маразме и чушь всякую несу,тогда на ненормальную старуху можно и внимания не обращать. Либо в статьедействительно все логично разложили по полочкам, и есть в моих умозаключенияхрациональное зерно. Тогда, конечно, может, и не нужно было в газете все этопечатать, чтобы преступники раньше времени не забеспокоились, а только кто менядопрашивал? Кто у меня подписку о неразглашении брал? Никто, говорю, ничего неспросил и ни о чем не предупреждал, так что об уголовной ответственности неможет быть и речи.

— Молодец! — с чувством высказалась я. —Одобряю…

— Этот Слезкин аж задохнулся и только было рот открыл,чтобы заорать, как вдруг приходит в комнату начальство. Сам он в штатском, ноСлезкин как увидел его, так вытянулся в струнку. Я как поглядела на него, таксразу определила навскидку, что чин не меньше подполковника. Так и оказалось, япотом у секретарши в приемной выяснила.

— У тебя на такие вещи глаз — алмаз, — поддакнулая.

— Да, значит, входит он и говорит Слезкину: беритегруппу и срочно езжайте в квартиру Фадеевой на обыск. А вы, Ираида Сергеевна,пожалуйте ко мне в кабинет для разговора. Приходим в кабинет, он секретаршекрикнул, чтобы кофе принесла. Все я ему рассказала: и про воду холодную, и прополотенце, и про тапочки. Он слушает внимательно, вопросы задает, потом иговорит: вам бы, Ираида Сергеевна, оперативником работать. Глаз у вас острый,все сразу замечаете.

Мы, говорит, это дело возьмем в работу, потому что, каксправедливо заметил журналист этот, Кречет (это он про тебя), все это могутбыть звенья одной цепи. А на капитана не обижайтесь — дел много, заняты мыочень, вот он от переутомления и раздражен. Что вы, говорю, Валентин Васильич,я не в претензии, лишь бы справедливость восторжествовала.

Отметив про себя, что Ираида уже называет неизвестногоподполковника по имени-отчеству запросто, я не выдержала и поинтересовалась:

— А подполковник интересный?

— Может произвести впечатление, — уклончивоответила Ираида и разговора на эту тему не поддержала.

Мамуля со своим милым другом вернулись поздно ночью, когда якрепко спала. Утром на кухне царила благостная тишина, никто не суетился вокругненаглядного Петеньки, не покрывал стол красивой скатертью и не демонстрировалфамильное серебро. Я в полном одиночестве позавтракала омлетом из двух яиц —скажу откровенно, только на яичных желтках желтый цвет не вызывает у меняраздражения, — выпила большую чашку кофе с молоком и набрала номерМишкиного мобильника. Однако, хоть времени и было девять утра, женский голосответил мне, что абонент временно отключен или находится вне зоны действия. Всеясно: Мишка еще дрыхнет. Интересно, когда он собирается прийти в редакцию? Мненевтерпеж узнать, что он там успел накопать. По домашнему телефону я, однако,звонить постеснялась: все же достаточно рано.