процессия Капитолия. Цезарь поднимается туда между двумя рядами слонов, на спинах которых поставлены и возжжены светильники.

В то время как триумфатор в Капитолии молится богам и благодарит их за дарованные ему победы, у подножия Капитолия совершается мрачное дело: отрубают голову Верцингеториксу.

Помпей и Цезарь

А. Петров

I

Сегодня Люций Лукцей заперся один в своей библиотеке и не велел слугам никого принимать. Он страшно устал за последние тревожные дни. Заседания сената, совещания у Помпея, беседы с разными людьми надоели ему. Когда-то, когда он был помоложе, все это увлекало и радовало его. С каким увлечением отдался он когда-то борьбе за консульскую должность, той борьбе, которую он всегда вспоминал с досадным чувством! Его счастливым соперником явился тогда Цезарь, а Лукцей потерпел неудачу. После этой неудачи он отошел от политической борьбы. Надо было поправить расстроенные денежные дела. Да к тому же оскорбленное неудачей самолюбие толкало его к одиночеству. С тех-то пор он с жаром взялся за историческую работу.

Но теперь опять Люций Лукцей втянулся в борьбу. Его стародавний соперник Цезарь обнаружил наконец свои истинные стремления и вступил в борьбу с сенатом. Помпей, когда-то союзник Цезаря, теперь стоит против него. Лукцей не очень-то высоко ставил Помпея. Он знал, что Помпей – плохой политик. Ему не нравилось, что Помпей порой чересчур трепещет перед стариной, боясь нарушить законы. Лукцей думал, что их иногда и нарушить не мешает, если только этим можно обеспечить интересы людей порядочных, как называл Лукцей себя и людей своего круга. Он несколько раз сравнивал в уме Цезаря и Помпея, и всегда выходило, что Цезарь умнее, энергичнее, лучше ведет дела. Но и Цезарь ненавистен Лукцею. Это еще ничего, что он был его соперником на выборах. В Риме с этим не считаются. Вчера враги, а сегодня союзники. Все привыкли к этому. Нет, Цезарь возмущает Лукцея своим отношением к простонародью. Как он заигрывает с толпой! Подосланные им люди все время мутили в Риме толпу. Говорят, что сам ужасный Клодий[9] и его дружины были только слугами Цезаря. Цезарь нарочно поднимает волнения в народе, чтобы его силой свалить владычество сената и людей порядочных. Потому-то, думает Лукцей, порядочный человек, не колеблясь, станет в начинающейся борьбе на сторону Помпея. Все-таки Помпей хороший щит и военное дело знает.

События развертываются стремительно и грозят серьезными последствиями. Давно ли, кажется, были с позором изгнаны из сената и бежали к Цезарю народные трибуны, защищавшие в Риме его интересы, а уж вчера пришло известие, что Цезарь вступает в Италию. Трудно предугадать, чем все это кончится. Может быть, придется покинуть Рим, где народ стал так неспокоен и ждет Цезаря, словно какого избавителя. Завтра важное заседание сената, на котором Лукцей, по просьбе Помпея, должен непременно быть. А сегодня Лукцей посвятил день разборке своей библиотеки, чтобы подготовиться на случай внезапного отъезда.

Пейзаж с виллой. Фреска из Помпей

Тихо и уютно в библиотечной комнате прекрасного большого дома Лукцея. Где-то там далеко шумят и волнуются люди, а эти свитки папирусов, эти вощеные дощечки с заметками – живые свидетели минувших дней – наводят на душу мир и покой. Лукцею надо отобрать, что он возьмет с собой на случай отъезда, а остальное убрать получше здесь же, в этой библиотеке. Но медленно идет работа. Беспокойные мысли бегут и мешают сосредоточиться на разборке материалов.

Прошла уже большая половина дня, а работа еще почти не подвинулась вперед. Лукцей хотел было уже бросить свои свитки и дощечки и заняться другими делами, как вдруг в дверь осторожно постучались.

Вошедший слуга смущенно доложил Лукцею, что из его тускуланского имения прибыл гонец и что хотя господин не велел его беспокоить, но гонец говорит, что он привез важные известия. Лукцей велел немедленно привести к нему прибывшего.

Весь в пыли, усталый и бледный, вошел один из самых преданных рабов Лукцея, служивший помощником управляющего в его имении. На вопрос Лукцея, что случилось, прибывший сообщил, что в имении бунт рабов. Они отказались выходить на работу и избили двоих надсмотрщиков, которые были с ними особенно жестоки.

– Кто зачинщик? – спросил холодным тоном Лукцей.

– Наверное сказать нельзя, – отвечал раб. – Управляющий думает, что виноваты пришлые рабочие, оставшиеся у нас с осенних работ. Они все время между собой совещаются, ведут себя дерзко. Одного из них за грубость управляющий велел заковать в кандалы и поместить с рабами. Он все клялся отомстить. Он-то, вероятно, и взбунтовал рабов. Говорят, что все рассказывал он втихомолку о каком-то великом человеке, который придет с севера и освободит всех рабов. У другого рабочего видели записку с печатью Цезаря. Должно быть, много людей ходят по имениям от Цезаря бунтовать рабочих и рабов. У соседей тоже волнуются, и везде только и разговоров, что о великом освободителе, который скоро придет. Управляющий прислал меня, чтобы спросить у тебя, господин, как быть. Он ждет твоих приказаний.

– Скажи ему, – медленно разделяя слова, произнес Лукцей, – что никаких послаблений быть не должно. Зачинщик не должен больше жить. Пришлых рабочих не пускать к рабам. Рабов наказать строже и увеличить работу. Ступай! – отрезал Лукцей.

Раб быстро вышел, и Лукцей, оставшись один, погрузился в глубокое размышление. «Вот как действует Цезарь, – думал Лукцей. – Вот даже где ищет он союзников». Уже давно доходили до Лукцея слухи, что бунтуются пастухи в Калабрии и Апулии. Но это было далеко. Теперь беда подошла вплотную. «Нам, порядочным людям, – думал Лукцей, – надо крепче сплотиться около Помпея. Он все-таки сумеет защитить нас от этой презренной черни, которую подымает на нас Цезарь. Однако как же быть? – прервал свои мысли Лукцей. – В имениях что-то плохо. Надо узнать, каких доходов можно ждать с городских домов».

Лукцей крикнул слугу и велел немедленно позвать к себе своего управляющего Александра. Через несколько минут в комнату вошел небольшого роста юркий человечек с хитрыми бегающими глазками и с явными признаками греческого происхождения. Это был доверенный Лукцея во всех его делах, заведующий многочисленными, разбросанными по всему Риму, доходными домами Лукцея.

Лукцей начал внимательно расспрашивать его о положении дел. Александр быстро сообщил самые достоверные сведения о том, какие постройки на очереди в этом году, какой нужно произвести в домах ремонт, сколько стоит закупленный уже материал, сколько надо заплатить рабочим. Цифры и счета с быстротою летели из уст управляющего, а глаза его продолжали все так же беспокойно бегать по сторонам.