ПРИДАЕТ ЛИ АЛКОГОЛЬ СМЕЛОСТИ?

Нам, конечно, внушают, что придает. Как еще можно объяснитьанглийскую традицию выдавать ром перед боем? Много лет я верил, что алкогольпридает мне смелости и уверенности, – пока не открыл для себя ЛЕГКИЙСПОСОБ. Он помог мне избавиться от внушений и пересмотреть убеждения, которые ядо тех пор принимал как непреложные факты. Это перевернуло мою жизнь вверхногами. Поправка: она первоначально была вверх ногами, но поскольку я такпривык, мне это казалось нормальным. Когда же я непредвзято посмотрел на мир,то увидел все в истинном свете.

Вы, конечно, знаете смысл слова «смелость», а такжеассоциирующихся с ним слов «храбрость» и «трусость». Но помните – япредупреждал вас не принимать ничего на веру. Прежде чем разобраться,прибавляет ли спиртное смелости, нам нужно понять, что такое смелость. И ещенам нужно рассмотреть слово, тесно связанное с этой темой: СТРАХ.

Представьте, что на крестинах вашего сына я произношуследующий тост:

«Пусть он вырастет таким же бесстрашным, как и его отец».

Может показаться, что я излишне высокопарен, но все же вамбудет приятно, и вы тоже выразите надежду, что ваш сын вырастет бесстрашным. Ноесли это желание осуществится, вы обречете своего сына на раннюю смерть. Мысчитаем страх недостатком. Может быть, это неприятное чувство, но на самом делестрах – ваш союзник и друг.

Это еще один важный фактор, с помощью которого мать-природаобеспечивает наше выживание. Страх высоты гарантирует, что мы будем достаточноосторожны, поднимаясь по лестнице. Страх огня гарантирует, что мы не будем литьбензин в открытый огонь. Страх утонуть заставляет нас надевать спасательныйжилет, а страх ранения или смерти не позволяет нам излишне рисковать в бою.Страх – это не недостаток, во всяком случае не больший недостаток, чемпротивопожарная сигнализация. Это чудесное изобретение матери-природы, котороепредупреждает нас о грозящей опасности и заставляет немедленно принять меры.

Для диких животных не существует таких понятий, какхрабрость и трусость. Но страх существует, и когда они его испытывают, топросто следуют инстинктам, которыми снабдила их мать-природа. Я приведу впример свою кошку. Конечно, она животное домашнее, но когда охотится на мышьили птицу, то возвращается к природе.

Как-то раз я наблюдал, как моя кошка выслеживает в садумышь. Она явно замечательно проводила время и не питала никаких дурных намерений.На месте мыши могла бы быть и привязанная к нитке бумажка. Для мыши же это былане игра, а вопрос жизни и смерти. Несколько минут бедняга пыталась убегать ипрятаться, но безуспешно. В конце концов кошка зажала мышь в угол. К моемуогромному удивлению, мышь поднялась на задние лапы, словно собираясь атаковатькошку. Кошка, похоже, удивилась еще больше, чем я. Она отпрыгнула назад и даламышке убежать.

Как можно оценить эту сцену по человеческим стандартам? Мыне можем сказать, храбро или трусливо вела себя мышь, убегая. Помните, чтокошка для мыши – как динозавр для нас. Я думаю, что мышь очень храбропротивостояла кошке. Но на самом деле это не храбрость, а инстинкт. Первыместественным инстинктивным желанием мыши было убежать. Когда это стало невозможным,мышь последовала следующему естественному инстинкту и постаралась защититься,изобразив готовность к нападению. И тем спасла свою жизнь.

Мне было стыдно, что моя кошка отступила. Нет лучшегодоказательства тому, что все хулиганы – трусы. Но на самом деле с ее стороныэто была не большая трусость, чем со стороны мыши – храбрость. Кошка была сытаи не стала бы голодать, если бы не поймала мышь. Тогда зачем рисковать, скольбы мал ни был риск? Ее действия были не большей трусостью, чем наши, когда мы пытаемсяувернуться от укуса осы или пчелы. Здравый смысл подсказывает нам избегать его.

Мы используем выражение типа «храбрый как лев». Львы нехрабры. Они инстинктивно охотятся на виды, наименее способные причинить имвред, и выбирают самое слабое животное в стаде. Они не испытывают мук совести,набрасываясь на жертву всей стаей. Только когда добычи мало, лев будетохотиться на более опасных животных, например жирафа или буйвола, – страхголода пересиливает страх получить рану.

В животном мире нет таких понятий, как храбрость илитрусость. Есть только инстинкт самосохранения. Вы можете возразить, чтоживотное, с риском для жизни защищающее своих детей, демонстрирует храбрость.Но так может показаться, только если мы будем оценивать ситуацию по собственнымстандартам. Мать-природа позаботилась не только о том, чтобы гарантироватьвыживание индивидуума; хотим мы того или нет, она снабдила нас также инстинктомвыживания вида. Пример тому – инстинкт защиты своей семьи. Еще один пример –сексуальное влечение. Хотя его удовлетворение может быть приятным, его цель –размножение. В некоторых случаях инстинкт размножения преобладает надинстинктом выживания. Примером может служить смерть лосося после нереста. Когдавы в следующий раз будете жаловаться, что жена чуть не оторвала вам голову,лучше порадуйтесь, что вы не самец богомола. У них самка после спариваниябуквально откусывает самцу голову.

Вас могут возмутить эти сравнения, потому что вы считаете,что человеческая раса находится на значительно более высокой ступени развитияпо сравнению с дикими животными. Кроме того, идеалы, к которым мы стремимся,настолько благородны и истинны, что их невозможно оспаривать. Я тоже страдал отэтого заблуждения большую часть жизни. Но давайте рассмотрим факты. Позвольтемне в качестве примера привести себя.

Большую часть жизни меня преследовало убеждение, что я трус.Думаю, что моим одноклассникам и коллегам будет сложно в это поверить. Какможет быть трусом чемпион по боксу и бесстрашный игрок в регби? Но дело именнов этом – я не был бесстрашен, наоборот, я жутко боялся. В детстве мне внушили,что мальчики должны быть бесстрашны, для них естественно вести себя агрессивнои получать удовольствие от драк. Ни один голливудский вестерн или военный фильмне обходится без драки в баре, и все участники имеют такой вид, как будто этодоставляет им удовольствие. Это было бы понятно, если бы они дрались с врагами,но обычно это свои бьют своих. В английских военных фильмах молодойофицер-летчик мечтал «накостылять фрицам». Известно, что средняяпродолжительность участия английского летчика непосредственно в боевыхдействиях составляла три недели. Я тогда думал, что с радостью упущувозможность «накостылять фрицам», если это будет означать, что они не смогутнакостылять мне. К счастью, мне было всего семь лет, поэтому мне не пришлосьвыполнять свой долг. Если меня задирал другой мальчик, мне не хотелось дратьсяс ним, я, как мышь, поступал инстинктивно: мне хотелось убежать, даже если этотмальчик был меньше меня. Мне было понятно, что я ненормальный и к тому же трус.

Так почему же я стал чемпионом по боксу? Уверяю вас, чтоестественная агрессия тут ни при чем. Я просто скрывал свой стыд. Я ненавиделбокс, но страх получить травму уступал страху перед тем, что все мои друзьяпоймут, что я трус. Почему я стал бесстрашным игроком в регби? Я им не был. Ятак и не избавился от страха. Каждый раз, когда я головой вперед бросалсякому-то под ноги, я ожидал, что сломаю себе шею. В первый раз я должен былпредставлять нашу школу в игре с нашими основными соперниками. Я уклонился отперехвата мяча, что стоило нам победы в матче. Мой трусливый поступок былочевиден и игрокам, и зрителям, но никто его не упомянул. Мне вообще никто несказал ни слова, и вынести это было тяжелее, чем любую физическую травму, которуюя когда-либо получал на ринге или на поле. Говорят, что «герой умирает одинраз, а трус переживает тысячу смертей».