«Ну вот, начинается», – подумала я и поздоровалась с представителем закона.

– Доброе утро!

– Для кого доброе, а для кого и нет, – без особого энтузиазма ответил полицейский. – Лейтенант Городецкий, – представился он, приложив руку к козырьку фуражки. – Это вы стреляли по машине жителя Расловки Владимира Стрижова?

Я решила сразу взять быка за рога.

– Ваш Владимир Стрижов или как его еще там, дважды уродовал мне машину и вместе со своим другом, имени которого я до сих пор не знаю, намеревался избить меня монтировкой. – Я смотрела полицейскому прямо в глаза, пытаясь определить его настроение.

– Он просто пугал вас, потому что вы были вооружены, а вы пустили в ход пистолет. – Лейтенант продолжал обвинять. Интересно, что ему наговорил этот подонок?

– У меня три свидетеля: дочери Никитина, в поместье которого вы находитесь, и автослесарь, чинивший мою побитую машину.

– Что вы хотите этим сказать? – возмутился полицейский. – Что присутствие дочерей Александра Александровича дает вам право применять огнестрельное оружие?

– Я хочу вам сказать, что намерена написать встречное заявление, а если мне в этом откажут, я вынуждена буду обратиться в вышестоящие инстанции.

– Интересно, куда? У нас здесь один отдел полиции.

– Это у вас он один. А в Тарасове есть еще и областной, в котором меня охотно выслушают, несмотря на заявление вашего Стрижова. Кстати, а кто его надоумил написать заявление, в котором правда искусно переплетена с чистейшим вымыслом?

– Никто, – отрезал лейтенант, – он вчера пришел к нам в отдел и рассказал о вашем поведении на дороге. Ну, мы и посоветовали написать заявление. Кстати, почему вы так настаиваете на том, что Стрижов – инициатор инцидента?

– А почему вы так упорно не хотите верить, что ваш Вован, как его называют друзья, провоцирует аварии, после чего вымогает у потерпевших деньги?

Полицейский вытаращил на меня глаза так, как будто я сообщила ему нечто фантастическое.

– Как, вы еще об этом не знаете? – удивилась я. – Сейчас я схожу за дочерями Никитина, и они вам опишут в самых ярких красках, как я поставила на место ваших вымогателей. А еще я позвоню в городской отдел по борьбе с организованной преступностью и сообщу о том, как вы потакаете уголовным элементам.

У лейтенанта порозовели уши. Он явно не ожидал такого отпора и сейчас судорожно соображал, что ему предпринять. Я не стала помогать ему, задавая наводящие вопросы. Пусть в следующий раз подумает, кого защищать, а кого нет.

– Хорошо, пишите встречное заявление. А еще я хотел бы осмотреть вашу машину на предмет ущерба. У вас ведь остались следы от аварии?

– От так называемой аварии у меня следов не осталось: местный автослесарь еще вчера привел мою машину в порядок. А вот след от брошенного камня на капоте есть. И, надо сказать, не маленький. Пригнать машину сюда? – Я вопросительно посмотрела на стража порядка.

– Да, конечно, я подожду вас здесь. – Тон лейтенанта резко изменился. Из грозного обвинителя он превратился в обычного человека, пытающегося узнать истину.

Я махнула рукой Ладе, и мы вместе пошли в гараж, чтобы подогнать машину к воротам. Оставить девушку наедине с Городецким я не решилась: если Лада откроет рот, то может все испортить, мне придется начинать все с начала, и кто может дать гарантию, что у меня во второй раз получится обескуражить лейтенанта.

В гараже мы застали Виталия. Он ходил вокруг моей машины и качал головой.

– Привет! – поздоровалась я. – Что интересного ты нашел в моем «фольке»?

Виталий поднял голову и выразительно посмотрел на меня.

– Я никак не могу взять в толк: почему два дня подряд на твою машину кто-то покушается? – Мастер развел руками, подкрепляя этим жестом свои слова.

– Я сама не пойму, почему расловские хулиганы невзлюбили мою машину. Кстати, вмятина на капоте получена от солидного куска щебенки, брошенного то ли Вованом, то ли кем-то из его компании. Мало того, – добавила я, – эти ублюдки написали на меня заявление в полицию, жалуясь на то, что их пугнули пистолетом.

Виталий выслушал меня, сочувственно качая головой.

– Какое безобразие! Куда только смотрят полицейские?

– В данный момент полиция в лице лейтенанта Городецкого приехала в поместье, чтобы отыскать борзого телохранителя, использующего свое оружие против расловских хулиганов. – Я сказала эту тираду с горькой иронией, которую автослесарь тут же заметил.

– Не отчаивайся, в полиции работают не дураки. В конце концов они разберутся, кто прав, а кто виноват.

– Ловлю тебя на слове. – Я выставила вперед указательный палец. – Если мне понадобится твоя помощь, выступишь в качестве свидетеля?

– По-любому, – с жаром воскликнул Виталий. – Я видел, во что превратился бампер «фолька» после столкновения на пустой дороге, и вижу сейчас вмятину от большого камня. Конечно, щебень может вылететь из-под колеса и оставить на корпусе машины глубокий след. Но таких размеров вмятину рядом с лобовым стеклом мог оставить только камень, брошенный нарочно. Когда могут понадобиться мои показания?

Я немного подумала и решила, что для написания заявления мне придется ехать в участок, и присутствие автослесаря в качестве свидетеля мне не помешает.

– Сейчас у тебя есть время?

– До двух я свободен. Потом нужно будет осмотреть машины, которые повезут молодых в ЗАГС. Так что сейчас я к твоим услугам.

– Тогда я выгоняю «фольк», а ты садись с нами. Поедем в местное отделение полиции писать заявление на Вована и компанию.

Виталия не нужно было просить дважды. Он открыл переднюю дверцу «фолька» и сел на пассажирское сиденье. Лада, слышавшая весь наш разговор, устроилась сзади и закрыла за собой дверцу. Я обошла машину кругом, села за руль и выехала из гаража. У ворот как часовой стоял лейтенант Городецкий и не спускал глаз с моей машины. Подъехав к воротам я притормозила и, высунувшись в окно, спросила представителя власти:

– Встречное заявление писать поедем?

Он неуверенно кивнул и вышел за ворота. Там стояла его «канарейка» – «девятка», раскрашенная подобающим образом. Он достал из кармана ключи, открыл машину и сел за руль.

– Езжайте за мной, – сказал он, высунувшись из окна, и тронулся с места.

Я пристроилась ему в хвост и не спеша вырулила на дорогу, ведущую в Расловку.

* * *

Мы ехали из отделения полиции, если, конечно, таковым можно назвать избу с российским флагом на крыше, – в общем, мы ехали обратно, довольные собой: заявление было написано на трех листах и включало все подробности двух наших встреч с Вованом и компанией. Прочитав сей опус, лейтенант Городецкий сказал, что его зовут Сергей и я могу обращаться к нему в любое время.

Я поймала его на слове и буквально засыпала вопросами о том, что за люди живут в деревне и можно ли от них ожидать каких-либо пакостей. Сергей ответил, что главный пакостник в деревне небезызвестный нам Вован, а остальные жители ведут себя смирно. Если, конечно, не брать в расчет регулярные попойки с рукоприкладством.