Лили обернулась и чуть не упала, так сильно закружилась у нее голова.

— Вы?!

— Здравствуй, Лили, — сказал Валентин. — Сейчас ты готова ехать домой?

— Но… но вы обманули меня! Вы должны были убраться с острова! Я сдержала обещание, а вы… вы мошенник! — закричала она. — Бежим, Тристрам!

Со стороны мыса путь им преграждал Валентин. Лили побежала к воде, крик Тристрама остановил ее. Она обернулась и увидела, что братишку держит тот самый человек, который едва не захватил его раньше. Только на этот раз мальчику было не вырваться.

Лили нырнула. Волны подхватили ее. Девочка вынырнула, чтобы вдохнуть. Но море и небо перемешались, вместо воздуха она глотнула соленой воды. Море было теплым и нежным, и ей хотелось спать. Лили закрыла глаза. Как же хочется спать!

Но видел я, куда стрела упала:

На Западе есть маленький цветок;

Из белого он красным стал от раны!

«Любовью в праздности» его зовут.

Уильям Шекспир[29]

Лили Франциска Кристиан смотрела на свои ноги. С каким удовольствием она скинула бы туфли, которые сжимали пальцы, скатала бы чулки, так неприятно щекочущие кожу, и, подхватив юбки, побежала бы босиком по воде.

На улице шел дождь. Лили поежилась: как тут холодно! Чтобы согреться, она забралась с ногами на подоконник и накрылась бархатной портьерой. Так она и сидела, обхватив руками колени и положив на них голову.

«Очень некрасиво», — наверняка сказала бы Гонория Пенморли. И обязательно бы поморщилась. Или бы фыркнула. Ну, конечно, Гонория даже в детстве, наверное, не залезала на подоконник. Она с пеленок была настоящей леди, соску даже по-благородному сосала. Куда Лили до нее! Ведь они с Тристрамом и Дульси не более чем полудикари, которых никто никогда не воспитывал. Бэзил бы возмутился, доведись ему услышать, что говорила о них эта вредная Пенморли. Однако госпоже Гонории пришлось пережить несколько неприятных минут. Со злорадной усмешкой Лили вспомнила, как, войдя в комнату, она приветствовала даму на безупречном французском, затем продолжила разговор на испанском, бросила пару фраз на латыни. Просто для того, чтобы поставить зазнайку на место.

«Если бы только можно было оставаться на борту корабля вечно», — вздохнула Лили. Она готова была совершить кругосветное путешествие под парусами, наполненными ветром, с яркими звездами над головой, но потом вернуться на свой остров, ставший ей родиной, а не сюда, в эту холодную и чужую страну.

Но еще сильнее, чем корабль, ей нравился его капитан. Она не помнила, как Валентин спас ее. Тристрам рассказывал потом, что Уайтлоу нырнул следом за ней, вынес ее на берег. Брат не забыл ни одной детали. Но к тому времени, когда Лили пришла в сознание, они были уже далеко от острова. Девочку никто не стал спрашивать, хочет она уплывать или нет. За нее все решил капитан «Мадригала».

Тристрам рассказывал Лили про то, что она двое суток не открывала глаз и потом больше недели бредила. Валентин очень волновался и не отходил от нее ни днем, ни ночью.

Лили спросила братишку, не рассказал ли он Валентину об их сокровищах, спрятанных в пещере? Тристрам посмотрел на сестру в недоумении. Конечно же, он ничего не рассказал, это же их тайна! Но Лили не понравилось виноватое выражение лица мальчика. И она стала выпытывать у него, в чем дело. Мальчишка признался, что Валентин Уайтлоу расспрашивал обо всем: что они ели, чем занимались, как вообще жили? Собравшись с духом, Тристрам даже решился сказать сестре, что Валентину можно было бы открыть секрет.

Лили напомнила о данном Бэзилу обещании хранить сундук и то, что там находится, в тайном месте. И никому ничего не рассказывать.

Лили не могла простить Валентину обмана и решила промолчать о пещере.

Но Тристрам проболтался еще об одной вещи. Он рассказал капитану, что Бэзил вел «островной» журнал. Валентин очень заинтересовался этими записями. Лили тогда чуть не подавилась. Журнал Бэзила был одним из самых главных их общих секретов, а брат не думая выбалтывает его какому-то чужаку.

У нее до сих пор мурашки пробегали по спине, когда она вспоминала, как лгала Валентину тем вечером. А Уайтлоу спрашивал и спрашивал про этот журнал. И как он был расстроен, когда услышал, что журнал сгорел вместе с Бэзилом. Тог-да Лили позлорадствовала. Теперь она жалела, что не сказала правды. Сейчас уже поздно было что-то менять. «Ну и пусть. Так ему и надо», — говорила себе девочка.

Когда Лили поправилась, она стала выходить на палубу. Здесь все дышало «Арионом», детством, счастьем. Давно забытое, казалось, произошло только вчера. Поскрипывали мачты, ветер надувал паруса, и «Мадригал» легко летел вперед. Гордый, свободный, бесстрашный.

Дни шли задними. Лили настолько свыклась с кораблем, что другой жизни и не представляла себе. И еще она всем сердцем полюбила Валентина. Лили любила его так же сильно, как любила отца и Бэзила, но другой любовью. То было не теплое уютное чувство, что испытывала она к самым дорогим в ее жизни мужчинам. Нет. Было больно. Когда она смотрела на Валентина, в душе ее словно распускались розы. И при этом она становилась застенчивой. Никогда раньше она не знала, что такое потерять дар речи. Лили смущалась, когда капитан смотрел на нее. И все же снова и снова ловила его взгляд. Ей нравилось, когда Валентин улыбался, казалось, ей одной.

Однажды Лили приснилось, будто ее преследует чудовище и она мечется по маленькой каюте. Жуткое создание приближалось все ближе и ближе, и она, загнанная в угол, думала, что уже не спастись. Вдруг Лили очнулась. В каюте горела свеча.

Рядом с ней сидел Валентин. Лили вскочила, уткнулась в плечо молодому человеку и заплакала. А капитан гладил ее по голове, успокаивал. Слезы ее высохли, дыхание успокоилось. И вдруг на смену возбуждению от страха пришло возбуждение совершенно иное. Смущенная всплеском доселе незнакомых чувств, Лили вдруг оттолкнула Валентина, чем напугала и его, и себя.

Он ушел, и в каюте сразу стало как-то пусто. Свернувшись под одеялом, Лили повторяла шепотом слова, которые он говорил ей.

А какие замечательные истории рассказывал Валентин! Он одинаково хорошо умел управлять кораблями и травить байки. Так же хорошо, как ее отец или Бэзил. Постепенно неприязнь к нему пропадала. Отвечая на его вопросы, Лили чувствовала себя нее свободнее. Потом уже заводила разговор сама. Ведь ей тоже было что рассказать. И однажды, когда Валентин подошел к ней и обнял за плечи, Лили не отстранилась. Так стояли они рядом и молчали. Франциске хотелось, чтобы эти минуты длились вечно.

Лили словно обрела крылья и, душой взмыв ввысь, заблудилась в воздушных замках девичьей мечты. Валентин не подозревал о том, что превратился в ее глазах в волшебного принца. С тех пор время понеслось быстро, даже слишком. Однажды утром раздался крик «Земля!», все высыпали на палубу. В туманной дымке полевому борту был виден берег. Он казался холодным и далеким и совсем не походил на страну зеленых холмов и диких цветов, о которой с такой любовью рассказывал Бэзил.