— А тебе-то что?! — задрала носик пигалица, обошла меня и пошла по аллее к дому.

Ответ неверный. Сейчас я ей покажу «а мне-то что».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дёрнул её за локоть. Развернул к себе резко, присел, обнял стройные ножки, подхватил и легко перекинул воинственную пигалицу через плечо. Понес к дому, сдерживая дикое желание повернуть голову и вцепиться в бедро зубами, чтобы хоть так выразить все, что кипело в груди.

Маринка орала и молотила меня по спине кулаками и ладошками, но меня уже не остановить. Мозг просто переклинило. Я сам не знал как, но что сейчас вылижу эти классные маленькие сиськи и персиковую щелку — знал наверняка. Не уйду, пока она не простонет мое имя, как когда наглаживала себя вибратором.

Набрал дежурный код домофона, принес девчонку к квартире и поставил у двери:

— Открывай.

— Зачем?

— Трахать тебя буду.

— Не будешь!

— Открывай, сказал!

— Там ба-бабуш-шка… — зазаикалась Маринка.

— Окей, гугл. Где тут у нас укромное местечко?..

Схватил пигалицу крепко за ладошку и потащил к лифу. Он открылся сразу, будто ждал нас. Толкнул внутрь девчонку и долбанул ладонью по панели с кнопками этажей — похер на какой приедем.

Приехали на четвертый — цифра на стене бросилась в глаза сразу. Пойдет. Потянул девчонку выше по лестнице, осмотрелся — в таких домах мусоропровод через этаж, и мне как раз выпало укромное местечко, где его не было. Даже вполне чистое, с цветком в горшке на высоком окне и мытым каменным полом.

Спасибо, гугл.

Запихнул Маринку в небольшую нишу между пролётами, загородил путь для побега своим телом и смотрел на пигалицу, дыша тяжело от той жгучей лавы, что разъедала последний слой сдерживающей мою ярость пленки.

Но надолго заслонки не хватило. Она брызнула едким:

— На член захотела, мелкая? Такой устроит?

Дернул штаны вниз, обнажая крутой стояк, закачавшийся туго и нацелившийся на девчонку.

Она зажала рот ладошками, смотря на мою пушку широко открытыми глазами. Да, мелочь, я очень большой. Сам знаю. Дернулся вперед, рывком упираясь в стену руками по обе стороны от головы секси-крошки, сверлил ее глаза взглядом, сам не зная, что выискивая в них.

— Так что скажешь? Он тебе нравится? — качнул бедрами, ткнувшись между ног девочки в ее платьице.

Она аж на цыпочки встала, пискнула что-то невнятное. Руки от лица отвела и в грудь мне уперлась. А у меня тормоза сорвало. Прижал ее всем телом, и на губы ее накинулся, как пустынник на воду в оазисе.

Девчонка сначала мычала что-то, потом сдалась. Обняла за шею, пробовала отвечать на поцелуй, а я трахал языком ее рот, сосал сладкие пухлые губёшки и поддавал бедрами снизу вверх, прибивая девчонку к стене своим «железнодорожным костылем».

Резко оторвался от нее, отступил на шаг, все еще смотря исподлобья.

— Так ты мне не ответила. Тебе подойдет такой член? — Я проводил по нему рукой, открывая и скрывая под тонкой кожицей головку с каплей смазки. Смотрел в лицо девчонки и повторял движения раз за разом. — Ну? Марин? Скажи. Он тебе нравится?

Она дернула плечиками, кивнула и тут же замотала головой, собрав все возможные и невозможные ответы, сбитая с толку. Но это только она виновата, что я как танк: куда смотрит башня, туда и пру.

Горло перехватило, когда она взгляд на член метнула и сглотнула вязко.

— Смотри, смотри, мелкая, что ты творишь… — пытался смягчить голос, но ядерный реактор в груди пёк и рычал на пределе мощности — того гляди рванет, мало не покажется.

— Й-йя? — удивлённо протянула Маринка и снова опустила взгляд.

Чувство, что лизнула яйца остреньким язычком — так они поджались, а ствол завибрировал. Никогда еще так не хотел девушку, никогда еще не мастурбировал для неё, заставляя сглатывать, краснеть от смущения и дрожать… не знал от чего, но ее просто продергивало крупной дрожью.

— Пе-перестань, пожалуйста… — попросила неуверенно и очень тихо, заворожённо смотря, как я проводил пальцами по напряжённым венам, поглаживая крупный и твердый, словно кусок сталепроката, член, от самого основания до уздечки, обводил ее пальцем.

— Нет, мелкая, — покачал я головой, сдерживая ухмылку, — всё, баста, карапузики, кончились танцы. Переходим к производственной гимнастике.

Уничтожил выделенный ей на передышку шаг и дёрнул застёжку на платье, обрывая пуговицы и обнажая грудь в лифчике, тонкая непрозрачная ткань которого откровенно обрисовывала отвердевший сосок.

— Что ты делаешь?! — дёрнулась Марина, пытаясь запахнуться.

Но я не дал. Откинул её руку, наплевав на возмущённый взгляд, и, обхватив пигалицу за талию, прижал к себе, наклоняясь, заставляя ее выгнуться в моих руках и держаться за плечи. Я лишил ее твёрдой опоры и склонился к груди, чуть развернул мелкую и откинул на свой локоть, будто в танце. Зубами подцепил лифчик и задрал его, обнажая классные сиськи. Наслаждался шикарным видом ровно три удара сердца и присосался к розово-персиковому нежному соску. Лизал, сосал, хватал и сжимал губами, второй рукой надрачивая член уже быстрее, чувствую горячую волну, растекавшуюся по его венам. Предвестники первого с Маринкой оргазма пульсировали на влажной головке, я стонал от наслаждения нежнейшей, как взбитые сливки, плоти во рту.

— Блядь, Марин, ты… ты просто воздушный зефир… — проныл, изнемогая от выворачивающего жилы желания вылизать ее щелку, ведь там она должна быть еще нежнее, еще чувствительнее, еще слаще…

Чёрт, я хотел попробовать. Немедленно. Если не сделаю это сейчас — не узнаю покоя, буду метаться в агонии дни и ночи и просто спячу.

Выпрямил девчонку и прижал всем телом к стене, коленом заставляя ее раздвинуть ножки и запуская руку ей в трусики.

Она вывернулась и рванулась. Я психанул. Схватил пигалицу за горло под подбородком, задрал его, заставив запрокинуть голову и смотреть мне в глаза. Дерзкий вызов в ее собственных меня продрал по позвоночнику остренькими коготками и крепко схватил за яйца. Её пухлые губёшки едва заметно кривились в нагловатой усмешке, и я просто не смог не слизать эту смелую насмешку языком.