Придворные расселись за длинным столом, набожность и благоговение, которые он недавно наблюдал на их лицах во время мессы, исчезли. Подали угощение. Это была рыба, приготовленная всеми известными способами – запеченная, прожаренная на огне, тушенная в соусе – единственное, что допускалось в сочельник. Комната быстро наполнилась смехом и шумом голосов. Сесилия и Марк сидели рядом, но никто не бросал на них любопытных взглядов. Никому не было интересно, о чем они ведут беседу.

– Вы росли у моря? – Наконец Марк нашел в своем арсенале подходящий вопрос.

В это время мимо прошел паж с факелом, и он заметил на ее лице милую улыбку. Должно быть, воспоминания о том времени были ей приятны.

– Я каждый день гуляла по побережью.

– Да, река Уаза не столь велика.

Черт, что он говорит? Какая же сложная штука – эта светская беседа.

Слава богу, графиня, похоже, думает о детстве, а не о его ужасных манерах.

– В тех местах удивительные восходы. Порой из-за тумана не все можно хорошо разглядеть, но в ясную погоду кажется, что солнце появляется прямо из пучины морской.

Марк скривился. Ему никогда в голову не приходило любоваться восходом. Кроме того, если появлялась возможность, он предпочитал поспать.

– Я просыпался до восхода только по тревоге.

Сесилия улыбнулась, видя его смущение:

– Похоже, вы не ранняя пташка.

– На войне спят всегда, когда выдается возможность.

Марк сразу пожалел о сказанном, это могло напомнить графине об отце.

К счастью, на этот раз все обошлось.

– Я любила наблюдать, как солнце поднимается над зубчатыми стенами замка, – мечтательно произнесла она. – Вы должны это увидеть.

– Был бы рад.

Сесилия покраснела, и оба невольно отвели взгляд.

Она не решится пригласить в свой дом врага. Этот человек опять заставляет ее забыть обо всех правилах. Как можно приглашать француза в замок, защищающий английский берег? Будучи знатоком фортификационных укреплений, он наверняка сразу бы понял все секреты. До тех пор, пока король не выберет ей мужа, которого и назначит на почетную должность, забота о безопасности побережья лежит на ней.

В голову пришла мысль, что, возможно, де Марсель имел в виду совсем иное. Он мечтал иметь свой дом, семью. Впрочем, об этом ей тоже лучше сейчас не думать. Она совершила ошибку, надо срочно увести разговор в другую сторону.

– Ни один замок Англии не может соперничать по красоте с тем, в котором мы сейчас находимся. Это самый прекрасный замок во всем христианском мире.

Марк оглядел потолок и стены.

– Да, ваш король заботится о красоте не меньше, чем о безопасности.

Пожалуй, Марк впервые позволил себе похвалить что-либо на острове. Похоже, Рождество лишило их обоих желания отпускать колкости.

– Вы, кажется, удивлены.

– Он принес моей стране разрушения и горе.

– Разрушения? Странное слово для описания войны.

– Я не говорю о войне.

– Тогда о чем?

Сесилия знала, что ответ ей не понравится. Все же лучше продолжать считать его врагом и не менять мнение.

Марк несколько секунд внимательно изучал ее лицо, словно пытаясь предвидеть реакцию.

– Англичане не раз вторгались на наши земли, – тихо произнес он. – Они шли вперед напролом, уничтожая все, сжигая города, разоряя поля, убивая людей до тех пор, пока некому было встать у них на пути.

Сесилия несколько раз моргнула. Отец ничего не рассказывал ей о войне, но она считала, что бессмысленное разрушение не может быть целью для благородного рыцаря.

– Мой отец не мог бы так поступить.

Неужели она действительно ничего не знает о жизни? Ее слишком опекали, ограждали от всего, что может растревожить или обидеть? С каждым днем Сесилия все больше убеждалась в том, что не обладает необходимыми знаниями и навыками для выполнения своего долга. Возможно, ее детство слишком затянулось. Не по этой ли причине родители не посвящали ее в дела и ограждали от обязанностей по ведению хозяйства в замке? Она сама всегда считала, что время еще не пришло, но думала, что непременно займется делами. Очень скоро. На следующей неделе. Или в следующем году.

Однако этому человеку она не может открыть правду и продемонстрировать свою несостоятельность как хозяйки замка, так и наследницы титула.

– Вы понятия не имеете, как смелы и благородны англичане.

Она ожидала, что сейчас начнется их обычная пикировка, однако Марк печально вздохнул:

– К сожалению, мои соотечественники не всегда ведут себя достойно.

От неожиданности Сесилия не нашлась что ответить.

Ужин закончился. Придворные один за другим поклонились принцессе и удалились. Марк и Сесилия ушли последними, в комнате оставался лишь де Куси. Графиня остановилась у выхода, ожидая, что Ангерран последует за ними, однако он не двинулся с места, лишь повернулся к Марку и произнес:

– Помни, друг, в День святого Стефана мы отправимся встречать короля Иоанна.

Марк кивнул, а Сесилия сжала зубы. Напоминание об этом событии повергло ее в ярость. Они будут чествовать короля Франции, из-за которого ее отец лежит в холодной гробнице. Надо сохранить в себе это чувство, оно будет возвращать ее к реальности всякий раз, когда она будет готова проявить слабость перед Марком де Марселем.

Сесилия не заметила, как друзья простились, и они с Марком прошли извилистыми коридорами к лестнице.

Спохватившись, она обернулась. Де Куси рядом не было.

– Ваш друг остался с принцессой. Можно ли ему доверять?

– О чем вы? – возмущенно произнес он.

Сесилия покраснела:

– Вы сами только что признались, что ваши соотечественники не всегда ведут себя достойно.

– К де Куси это не относится.

– Получается, он единственный рыцарь в ваших землях?

– Нет. Еще наш король. – В его голосе было столько почтения, что Сесилия опешила.

– Вы говорите о его благородстве, в то время как он возвращается из-за бегства собственного сына.

Де Марсель нахмурился:

– Герцог Анжуйский опозорил побегом честь своего отца. К сожалению, не всем выпадает счастье гордиться сыном.

Или дочерью. Хотя она очень бы этого хотела.

– Однако король повел себя благородно, – продолжал Марк, – приняв решение вернуться. Немногие способны на такой поступок.

Сесилия приподняла бровь:

– Никогда не видела, чтобы вы говорили о ком-то с таким восхищением, как о своем короле.

– Если бы вы знали, как он дрался в тот день! При Пуатье.