Каждый раз судьи пытались исправить ситуацию с помощью установления четкой даты, до наступления которой никто из них не должен был связываться с кандидатами и предлагать им работу. И надо сказать, каждый раз эти попытки удавались до некоторой степени – до тех пор, пока все больше и больше судей не начинали обходить правила или полностью их игнорировать и рынок не возвращался к безумной погоне под девизом «кто первым наймет лучшего кандидата». На момент написания этих строк на этом рынке начался последний на сегодня подобный коллапс, а после того как вы прочтете эту главу, вы будете иметь полное представление о том, чем он, скорее всего, закончится.

В борьбе с анрейвелингом рынка труда судьи много лет фокусировались исключительно на проблеме предложений, которые делаются слишком рано. Они весьма красноречиво рассуждали о неприятностях и трудностях, связанных с этим явлением, но объясняли его проблемой самоконтроля, и ничем иным. Много раз вводились правила для жесткого контроля даты подачи предложений потенциальным сотрудникам. Однако никто даже не пытался регулировать то, как эти предложения делались. Иначе говоря, контролируя время выхода, судьи добивались плотности рынка, но не обеспечивали участников никакими инструментами, которые помогли бы им справиться с перенасыщенностью. В результате предложения с обязательствами, остающиеся в силе только очень короткое время, по-прежнему были чрезвычайно распространены.

Как известно, судей не так-то просто сбить с толку: они вводили новые правила, регулирующие сроки выхода с предложениями о работе, в 1983, 1986, 1989, 1990, 1993 и 2002 годах; от последней подобной попытки официально отказались только в 2013 году. Каждый раз вслед за этим на рынке начинался анрейвелинг, и, прежде чем от очередной попытки отказывались, очень многие судьи начинали практически открыто игнорировать эти правила.

Вышеописанная история студента произошла в 2005 году, когда очередной анрейвелинг на этом рынке труда еще не набрал силу: все предложения о работе в тот год были сделаны судьями примерно в одно и то же время. И это ставит нас лицом к лицу с проблемой перенасыщенности рынка – иными словами, ситуацией, в которой у участников недостаточно времени, чтобы предоставить либо рассмотреть столько возможностей, сколько необходимо для принятия обоснованного решения. Перенасыщенность – один из главных факторов анрейвелинга.

Перенасыщенность рынка можно сравнить с часом пик в большом городе. Когда много народу едет на работу в одно и то же время, возникают большие заторы, и тогда все участники дорожного движения добираются до работы дольше обычного. Чтобы решить эту проблему, можно, конечно, выезжать раньше. Но если так поступят многие, затор начнется раньше и продлится дольше. В результате люди будут тратить на дорогу еще больше времени, и некоторые могут решить выезжать еще раньше. Справляться с проблемой дорожных пробок можно разными способами – например, построить дороги и мосты, быстрее пропускающие транспортный поток, или усовершенствовать работу общественного транспорта, чтобы разгрузить дороги, и тому подобное.

Если говорить о виртуальных пробках вроде тех, которые постоянно изводят рынок труда судебных секретарей, то здесь обязывающие предложения тоже позволяют несколько ускорить «трафик». Однако следует признать, что существуют гораздо менее благородные причины для таких предложений, нежели попытка ускорить данный процесс. Если судья опасается, что его обойдет конкурент, он старается заявить права на перспективного кандидата, настаивая на том, чтобы тот немедленно дал окончательный ответ.

По правилам, действовавшим в 2005 году, предполагалось, что на работу судебных секретарей и делопроизводителей приглашают студентов третьего курса, которые к окончанию текущего года уже получат диплом бакалавра юридического факультета. И этот процесс должен был начинаться только после Дня труда (первый понедельник сентября). После довольно длительного периода времени, когда студентов-юристов нанимали на работу при переходе на второй курс, в 2003 году вышеописанное правило вступило в силу. Таким образом, получается, что к 2005 году судьи уже опробовали новую систему и узнали, что после назначенной даты их коллеги, или по крайней мере некоторые из них, нанимают будущих сотрудников пусть и не слишком рано, но слишком быстро. Следовательно, судья, о котором идет речь в нашей истории, понимал, что если его предложение останется открытым слишком долго и в конечном счете будет отклонено, то следующий претендент, которого он собирался пригласить к себе работать, скорее всего, будет уже занят. Иными словами, ждать для него было небезопасно. Поэтому, сделав предложение, он не мог себе позволить подождать даже тридцать пять минут. (Кроме того, он вполне мог решить, что студент, который сразу не ответил на его звонок, потому что летел в самолете, возможно, уже проходит следующее собеседование и, значит, велика вероятность, что этого кандидата он уже упустил.)

В 1991 году судья Девятого окружного апелляционного суда Алекс Козински написал статью под названием «Исповедь гнилого яблока», в которой выступил в защиту поведения, которое его коллеги сочли не слишком правильным. В частности, он писал: «На этом рынке труда определяется карьерный путь самых умных и перспективных молодых юристов страны; было бы очень странно, если бы на нем все действовали столь же изящно и аристократично, как в менуэте. В конце концов, мы готовим гладиаторов судебных заседаний, а не артистов балета»[34].

Впрочем, даже судья Козински, оправдывающий свою «расторопность» и даже гордящийся ею, с готовностью признает преимущества более позднего найма – для всех сторон этого процесса, включая себя самого. И все же, несмотря на целых шесть попыток «подправить» правила, предпринятых с 1983 года, все они сопровождались сначала отдельными пробами обойти нормы, а затем и их массовым неисполнением. Сразу после введения новых правил судьи обычно хитрили и нарушали их совсем чуть-чуть. Но чтобы открыть шлюзы мошенничества, многого и не требуется. Откуда нам это известно, думаете вы? Просто те, кто мошенничал, сами рассказали нам об этом в ходе конфиденциальных интервью, бесед и опросов.

Так, в 2004 году, через год после принятия очередных суровых мер, целых 46 процентов судей, участвовавших в нашем исследовании, признались, что многие их коллеги и не собирались следовать регуляторным нормам. К 2005 году количество таких судей достигло 58 процентов. А студенты, которых в 2004 году попросили рассказать о собственном опыте найма, сообщили, что ходили на собеседования о работе, проводившиеся до разрешенной даты. И если в тот год только 12 процентов из них признались, что получали от судей предложение до Дня труда, то к 2006 году их количество выросло более чем в два раза.

Очевидно, что введение правил не давало нужного эффекта, поэтому руководители лучших юридических вузов страны попытались вмешаться, попросив своих преподавателей не давать будущим судебным клеркам рекомендаций раньше согласованной даты. Профессорам же оказалось крайне трудно выполнить эту просьбу, ведь они знали, что если откажутся дать позвонившему им судье рекомендацию, то в первую очередь пострадают их студенты. Словами «Извините, судья, один из моих студентов наверняка может стать самым лучшим судебным секретарем из всех, кто когда-либо у вас работал, но я назову его имя только после Дня труда» он, по сути, подталкивал этого судью нанять протеже более сговорчивого профессора, возможно, из конкурирующего учебного заведения. (Имейте в виду, наем младших сотрудников судебных канцелярий на престижные места считается благом не только для самих выпускников юридических вузов, но и для их преподавателей и институтов в целом, поскольку это укрепляет репутацию учебного заведения и облегчает задачу привлечения лучших студентов в будущем.)