Тот оглядел его оценивающим взглядом, затушил недокуренную сигарету в пепельнице и откинулся на спинку кресла. Положив руку на мушкет на поясе, сказал:

— Не твои методы, Вибас. Совсем не твои.

— Зато действенные. Не можешь победить врага, используй его методы. Что я только что и сделал.

— Считаешь себя победителем? «Бреаса» по-прежнему моя.

— Ненадолго. — Шанард выпрямился и протянул мне руку. — Я завладел ею, — он намекнул на меня, — завладею и судном.

Уголок губ Ксандра дрогнул, глаза сверкнули охотничьим блеском. Прижимаясь к Шанарду, я молилась только о том, чтобы Ксандр не сказал ему о нас. И он не сказал. Молча смаковал вкус своей победы, свысока глядя на Шанарда и прекрасно зная, что уже на шаг впереди него.

— Разрешите идти, капитан? — ухмыльнулся Шанард и, не дожидаясь ответа, потянул меня к выходу.

А я затылком чувствовала, как Ксандр раздевает меня своим порочным взглядом.

Глава 17

Шанард проводил меня до каюты и попросил, чтобы я как можно меньше бродила по палубе. Совсем запретить мне выходить он не мог. Я же не пленница. Но он волновался, как бы мужчины не начали зажимать меня по углам. И я чувствовала, что он не доверяет Ксандру. Причем оправданно!

Его голос не выдавал ни капли беспокойства и тоски по Аври. Мне это льстило и в то же время пугало. Шанард даже не пытался изобразить скорбь на лице. Он словно не потерял, а обрел. И вроде было в этом что-то неправильное, а чувство стыда я не испытывала.

Притянув меня к себе за талию и затылок, Шанард поцеловал меня в губы. По-хозяйски властно и горячо.

— Прости, что не поверил тебе и повел себя, как свинья, — произнес он, слабо улыбаясь и гладя меня по голове. — Мы достанем амадин, и никто не встанет между нами.

Я покивала, не в состоянии выбросить Ксандра из головы, и проводила Шанарда взглядом.

Не успела вернуться в каюту, как заметила идущую по коридору Иусхабию. Я не стала упускать возможность поинтересоваться, зачем она вмешалась в наши проблемы, на что старуха ответила:

— Шанард Вибас — человек слова. А Ксандр корыстен, самовлюблен и бездушен. Моему племени нужны нертонские сокровища. На кого из этих двоих я могу полностью положиться?

— На Шанарда, — вымолвила я, не раздумывая.

— Так что мне выгодней, если вы с ним будете действовать сообща.

Хитрая лиса. Все продумала.

— Это правда, что Израэль опознавал тело Аври?

— Спроси у него, — пожала она плечами и ушла в свою каюту.

Недолго постояв, я признала, что ответ очевиден, и не стала разыскивать лекаря.

Уйдя к себе, я до конца дня занималась разной бесполезной ерундой, лишь бы скоротать время. Не представляю, что будет со мной, когда мы выйдем в открытое море, далеко от берегов, туда, где туманы так густы, что воду не греют солнечные лучи. Где нас поджидают опасности страшнее королевского флота.

Возвращение Шанарда поздним вечером стало для меня свежим глотком. Я сразу же взобралась к нему на колени, едва он сел на кровать, и прижалась к широкой, мощной груди любимого. Чувство вины превращало меня в ребенка, которому хотелось прощения и безопасности.

— Соскучилась? — его ласковый шепот, так отличающийся от грозного вида, защекотал мое ушко.

— Мы вроде рядом, но в то же время так далеко, — ответила я, вдыхая родной терпкий запах, заглядывая в темные глаза и ладонью водя по его щетинистой щеке.

Он улыбнулся, и я вновь начала таять. Его улыбка очаровывала, делала меня совсем безвольной.

— А знаешь, что во всем этом заводит меня? — с хрипотцой спросил он. — Что ты моя. Только моя.

Лучше бы он этого не говорил. После секса с Ксандром я не могу адекватно реагировать на его иллюзии. Кажется, обстоятельства складывались так, чтобы я во всем созналась.

— Конечно, твоя, — ответила я, натянуто улыбнувшись и с поцелуем прильнув к его губам.

Шанард вмиг накалился и, задышав, как зверь, повалил меня на кровать.

— Постой-ка… — Он приподнял голову и с прищуром посмотрел мне в глаза. — Значит, тогда перед зеркалом… Будь я трижды проклят! И ты ни слова не сказала.

Я смущенно заулыбалась.

— Ну мне было стыдно. Немножко. А потом даже стало нравиться.

— Чувствую себя развратником. — Шанард покачал головой.

— То есть будучи одним из трех мужей гарема, ты не чувствовал себя развратником? — Я отодвинула воротник его рубашки и залезла под него пальчиками.

— Не хочу даже вспоминать об этом.

— Какой хитрый, — хихикнула я.

Его пальцы отодвинули полочку моего жакета и, проникнув под ткань рубашки, скользнули с живота на грудь.

— И ненасытный, — горячо прошептал Шанард, целуя мою шею — нежно, аккуратно и трогательно, словно я невинная девочка.

И мне захотелось, чтобы он был ненасытным, чтобы помог мне выбросить Ксандра из головы, забыть вчерашнюю ночь и поверить в то, что у нас возможно общее будущее.

Внизу моего живота томительно заныло: тело откликалось на ласки. Бедром я чувствовала его напрягающийся член, отчего мелкие невидимые волоски поднялись над моей кожей. По позвоночнику змеей взвился жар. Найдя губы Шанарда, я стала целовать его с небывалым остервенением, вторгаясь в его рот языком, покусывая нижнюю губу и сдавленно постанывая.

Моя грудь свинцом наливалась от возбуждения, ноги немели, а голова кружилась.

Отбросив все сомнения, мы в буйстве пройденных (и не только) переживаний и азарта сорвали друг с друга одежду и погрузились в море сладостного наслаждения.

Шанард вошел в меня одним точным движением и усиливающимися толчками стал выбивать из меня остатки самообладания.

Вжимаясь в его рельефное тело, я своей грудью слышала, как неистово бьется его сердце. Его хриплое рычание у меня над ухом говорило о том, как ему хорошо со мной, сладко и жарко одновременно.

Я ногтями и зубами впивалась в его спину и руки. Целовала, кусала, царапала, гладила. Его крепкие руки мяли мои ягодицы и груди, губы ласкали шею, ключицу и соски. Мы двигались навстречу друг другу так, будто пытались раскачать корабль. И на пике танца любви и страсти, постанывая в губы, буквально склеились в объятиях друг друга.

Рухнув на постель, тяжело дышащий Шанард стал переводить дух. Его грудь, вздымаясь, расширялась, кожа блестела влагой в играющем свете зажженной свечи. Я повернулась на бок, подперла голову рукой и пальчиком обрисовала кубики на его животе.