и трёт виски.

«Нет!»

Костя хлопает крыльями об пол и снова отворачивает морду, но в этот раз в другую сторону.

— Да, — безапелляционно. — Обратно.

«Ты что-то какой-то больно спокойный» — склоняет к плечу голову Костя. Моргает, на мгновение скрывая жёлтые глаза за пушистыми веками.

— А у меня варианты есть?

«Я птица, Макар! Пти-ца!» — Костя ещё пару раз машет крыльями.

— Ты истеричка, а не птица! — выходит из себя Макар, хлопая ладонью по полу. — Крылья в локтях согни, или как это у птиц называется. Заложи их за спину. Ну⁈

«Раскомандовался…» — бурчит Костя голосом в голове, но требование выполняет.

Машет крыльями какое-то время, пытаясь собрать их то так, то эдак. Но потом, кажется, что-то начинает получаться, потому что крылья ложатся как надо и больше не выглядят, словно метущие по полу пернатые тряпки.

— Молодец. Идём в комнату, — Макар поднимается, отряхивая штаны, и замирает, пойманный клювом за штанину.

«Эй, эй! Понеси меня! Я же птица!»

— Птица? Лети тогда сам.

«Тебе чего, жалко что ли?» — голос в голове звучит обиженно и Макару даже по пернатой морде заметно, как брат куксится.

— У тебя когти острые, — напоминает Макар, но всё-таки подставляет руку.

«Я осторожненько» — обещает Костя, перебираясь на руку. Цепляется лапами за ладонь, а когда Макар его поднимает, ещё больше ослабляет хватку, утыкаясь клювом в плечо.

— Обратно ты всё равно будешь перекидываться, — напоминает Макар, осторожно прикрывая за собой дверь и возвращаясь в их спальню. — Без вариантов.

«Ты не знаешь насколько это больно!» — Костя непроизвольно сжимает лапы сильнее, впиваясь когтями в незащищённую кожу, и вздрагивает, когда Макар болезненно шипит. Разжимает резче, чем, кажется, рассчитывал, и скатывается с руки на кровать, к которой они успели добраться.

— Знаю, почувствовал. Но думаю обратно не так больно.

«Ну или хотя бы не неожиданно» — заканчивает мысленно Макар и получает недовольно-прищуренный взгляд.

«В обратную сторону тоже работает».

Макар чертыхается вслух и, развернувшись, пинает так и валяющуюся кучей одежду.

За спиной тут же раздаётся недовольное шипение, на что Макар только скалится, припечатывая, обернувшись обратно:

— Давай. Обратно, — о том, что обратно может и не выйти, при сложившихся обстоятельствах он старается даже не думать.

«Не могу» — сдувается Костя, дёргая лапой в попытке освободить её от схватившего за когти злого покрывала.

— И что ты предлагаешь? — Макар недовольно щурится, рассматривая пернатого брата, но тот в ответ не смотрит. Так и отводит взгляд, пряча глаза.

«Я сам им всё объясню».

— Ухая и махая крыльями? — участливо уточняет Макар, присаживаясь перед ним на корточки. — Кость, я подозреваю, что только я и могу слышать твои мысли.

«Тоже мне избранный!» — щурится Костя.

— Я чувствовал, когда тебя корёжило. Может это как-то связано, — мышцы ног начинает неприятно тянуть, но Макар старательно не обращает на это внимания. — Может смогу помочь?

«Как?» — Костя снова опускает крылья, как совсем недавно в комнате родителей. Смотрит потерянно, так что Макару даже жалко его становится.

— Сейчас, вспомню. В какой-то книжке было что-то подобное. Только там не птица была… — Макар хмурится, пытаясь припомнить момент.

«Ты фэнтези читаешь. Забыл? Это тебе не пособие по оборотничеству!» — взвивается Костя, подпрыгивая на месте и распахивая крылья.

— Ты знаешь, где достать реальное пособие? — язвит Макар, осторожно хлопая ладонью по пернатой макушке, и брат успокаивается, замирая под рукой. — Того, что с нами происходит нет в учебнике по биологии.

«Прости…»

— Если не выйдет, мы ничего не теряем, — напоминает Макар. Тянется и второй рукой к голове. Обхватывает, фиксируя её в исходном положении. — Готов?

«Нет».

— Я тоже, — Макар поджимает губы и, судорожно выдохнув, заглядывает в жёлтые глаза. — Слушай мой голос, делай, как я прошу.

Макар чувствует, как начинает двигаться совиная голова, но не позволяет ей изменить положение. Ослабляет хватку до почти незаметной, только когда Костя перестаёт двигаться.

— Смотри в мои глаза. Вспомни, как ты выглядел человеком.

«Это глупо».

— Костя.

«Хорошо».

Перед мысленным взором Макара не проносятся картинки того, что видит брат. Тот то ли плохо представляет, то ли связь у них не настолько полная, чтобы ещё и образы передавать.

— Представь, как меняется твоё тело. Крылья исчезают, превращаясь в руки, перья уходят внутрь, оставляя голую кожу.

Костя хлопает глазами и Макар устало выдыхает, поморщившись и тут же меняя тактику:

— Закрой глаза, сосредоточься. Слушай мой голос…

«А может?..»

— Нет. Когти на лапах втягиваются, пропадают. Ты весь меняешься. Растёшь, становясь больше похожим на себя двуногого. Вспомни, как ты выглядел. Ты хочешь стать таким вновь. Хочешь быть человеком, — Макар прикрывает глаза, ещё дальше убирая ладони от головы брата, но не опуская рук. Прикусывает губу, тихо и немного обречённо выдыхая: — Я разделю твою боль, обещаю…

Он уже не уверен, стоит ли доверять какой-то книжке. Вряд ли автор мог знать, что такое бывает в реальности. Макар готов отступить, дождаться родителей и всё выложить им как есть, пусть даже они не сразу поверят и сочтут его сумасшедшим, когда ощущает поднимающийся изнутри жар.

Макар сосредотачивается на нём, словно хватается за спасительную соломинку. Ругается мысленно, только сейчас понимая, что делать всё стоило вместе, они же, похоже, теперь связаны.

Боль тоже приходит, но она не идёт ни в какое сравнение с тем, что было в начале.

Тянет суставы, сдавливает голову. Пошатнувшись, Макар хватается пальцами за бортик кровати. По хребту проходит ещё одна волна жара, за которой следует лёгкое покалывание, а потом сквозь шум в ушах слышится растерянное:

— Кажется, получилось.

Открыв глаза, Макар встречается с чужим удивлённым взглядом. И нет в нём больше ничего птичьего, кроме ещё не до конца ушедшего из глаз янтаря.

— Вышло! — хрипло заявляет Костя, показывая ладонь. Макар собирается сказать, что рад, но не успевает.

Пошатнувшись и не удержав равновесия, Костя летит прямо