«Как бы выяснить это? Да и вообще, неплохо узнать побольше о каждом члене семьи. Что, кроме перспективы стать родственницей учителя истории, беспокоит Стеллу Эдуардовну…»

Занятая своими мыслями, Мирослава не заметила, как промчалась несколько километров по шоссе, въехала в коттеджный посёлок, остановилась возле ворот своего участка и нажала на звонок.

Очнулась она только тогда, когда ей никто не ответил и ворота не открылись.

«Неужели Мориса до сих пор нет дома?– подумала она.– И куда его унесло?!»

И только тут она вспомнила, что он её спрашивал, не интересно ли ей знать, куда и зачем он направляется. А она? Отмахнулась от его предложения.

Пришлось отпирать ворота своими ключами и заводить машину в гараж.

Дом встретил её тишиной. И неожиданно ей стало грустно. Она поняла, что успела привыкнуть к тому, что Морис всегда дома, он встречает её, кормит завтраками, обедами, ужинами. Да и, если признаться честно, положив руку на сердце, почти весь дом и хозяйство на нём. А она даже как бы не замечает этого…

Мирослава вздохнула и плюхнулась на диван. Тут из сада внёсся в комнату Дон, с разбегу кот запрыгнул на диван и стал тереться о неё, выгибая спинку.

–Ты где был?– спросила Мирослава.

Кот тихо мяукнул в ответ.

–Понятно, опять любовался лягушками? Не теряешь надежды, что однажды одна из них превратиться в кошечку-царевну?– пошутила она.

Кот встал на задние лапы и уткнулся мокрым носом сначала в ухо хозяйки, потом в щёку, давая понять, что его царевна она.

–А Мориса всё нет,– вздохнула Мирослава.

Кот пододвинул к ней лапой валявшийся на диване радиотелефон.

–Значит, он купил его всё-таки,– обрадовалась она.

Достала свой мобильник и набрала номер сотового Мориса.

Он отозвался сразу.

–Алло.

–Морис! Ты где?!

–Еду домой,– ответил он кратко.

–Мы с Доном есть хотим,– пожаловалась она самым что ни на есть жалобным голосом.

–Еда в холодильнике.

–Так её греть надо…

Морис рассмеялся.

–Мы лучше подождём тебя.

–Ждите, я уже подъезжаю.

Поднявшись с дивана, Мирослава на всякий случай заглянула в холодильник. Вытащила оттуда жареную камбалу, решила, что её можно съесть холодной. В духовку подогреть она поставила пирожки, унюхав, что они с рисом и мясом. Заправила подсолнечным маслом, пахнущим семечками, нарезанный Морисом салат. Поставила на плиту чайник. И услышала, как открываются ворота. Миндаугас привык всё делать сам и не стал нажимать на звонок.

Мирослава вышла из дома, сбежала по ступенькам и помчалась навстречу въехавшему на подъездную дорожку «БМВ». Не успел Морис выбраться из салона, как она крепко обняла его.

–Что случилось?– чуть ли не испуганно спросил Миндаугас.

–Я соскучилась,– призналась она.

Он окинул её недоверчивым взглядом.

–Вы говорили, что проголодались.

–И это тоже! Пойдём скорее!

–Я только поставлю в гараж машину и умоюсь с дороги.

–Хорошо,– сказала она и направилась к дому.

Дон остался возле Мориса. Коту хотелось сказать ему так много! Но, увы, люди редко понимают кошачью речь. Чего же зря стараться. Поэтому Дон просто потёрся о ноги Мориса и запрыгнул ему на плечо.

–Ты тоже соскучился? Или проголодался?– тихо спросил Морис.

«И то, и то»,– ответил ему кот своим янтарным взглядом.

Когда Морис вошёл на кухню, ужин уже был на столе. Приятно пахло крепко заваренным чёрным чаем с мятой. Миндаугасу показалось, что он находится в какой-то параллельной реальности, и он тряхнул головой.

–Ты чего?– спросила Мирослава.

–У меня сегодня именины?

–Понятия не имею,– ответила она.– Давай ужинать.

Дон тем временем уже ел на подоконнике камбалу и время от времени поглядывал на хозяев.

После ужина Мирослава призналась, что продвинуться в деле ей не удалось и на полшага.

–Правда, я познакомилась с дочерью секретаря Тавиденкова. Сама Нина Владимировна Мурашова лежит в больнице, и её подменяет дочь Дина. Так вот, мне кажется, что этой Дине или её матери известно о Фроле Евгеньевиче то, что неизвестно другим.

–Например?

–Например, перипетии его личной жизни.

–А вы не могли принять желаемое за действительное?

–То есть?

–Возможно, вам только показалось, что Дина что-то скрывает. Девушка расстроена из-за болезни матери и поэтому может вести себя не вполне адекватно.

–В жизни всякое может быть,– согласилась Мирослава,– но моя интуиция…

–Знаю, знаю,– весело перебил он её.

–Хорошо, оставим на время мою интуицию в покое. Рассказывай, всезнайка, где ты был и что делал.

–Помните, я вам сказал, что хочу доказать алиби Костомарова?

–Помню.

–Но вы не поверили мне?

–Отчего же. Просто я не заострила на этом своего внимания.

–А я решил довести задуманное до конца и первым делом отправился в «Берлогу».

Мирослава улыбнулась. Но Морис сделал вид, что не заметил её улыбки, и продолжил:

–Там я показал фотографию Ивана Терентьевича барменше. Её, кстати, зовут Люся.– Морис явно намекал на одинаковость имён барменши и подруги Мирославы Людмилы Стефанович, которую он недолюбливал.

Лицо Мирославы осталось непроницаемым, и Миндаугас проговорил:

–Эта Люся признала Костомарова по фотографии, хотя и сказала, что раньше его никогда не видела.

–Интересно,– обронила Волгина.

–Она также сообщила, что он просидел в «Берлоге» где-то чуть больше часа, выпил две порции водки и ушёл.

–Как полное имя этой Люси, ты узнал?

–Естественно. Людмила Дементьевна Ключникова.

–Имя соответствует занимаемой должности.

–Вы хотите сказать, фамилия.

–Понятливый ты мой. Больше тебе ничего не удалось добиться от этой дамы?

–Скорее девушки.

–Пусть девушки.

–Я её спросил, общался ли Костомаров с кем-то из завсегдатаев «Берлоги». Она сказала, что нет. Но потом вспомнила, что к нему за столик подсел какой-то мужик.

–Какой?

–Она его не помнит. Но сказала, что выглядел он как забулдыга.

–По этой характеристике можно долго искать его, в худшем случае, среди бомжей, а в лучшем – возле всех забегаловок в городе.