«Что-то на девушке совсем лица нет,– с тревогой подумала Мирослава.– Неужели её матери стало хуже?»

На подсознательном уровне Мирослава ждала появления Стеллы Эдуардовны. Было бы логичным, если бы она заняла кабинет мужа. Но, вероятно, Морис был прав, и вдове сейчас не до бизнеса. К тому же может случиться так, что ни вдова, ни дочь Тавиденкова не захотят заниматься предприятием и продадут свою долю в бизнесе Кобылкину.

«Что же тогда у нас выходит,– думала Мирослава.– А выходит то, что в смерти Фрола Евгеньевича может быть заинтересован Денис Сергеевич. Но это только в том случае, что он знал наверняка о нежелании и неспособности Стеллы Эдуардовны и Дарьи продолжать дело мужа и отца. А он этого знать наверняка никак не мог. Или всё-таки мог?!»

Мимо неё прошмыгнули ещё несколько служащих, и все они скрылись за тяжёлыми на вид дверями здания.

Мирослава посмотрела на часы и спросила сама себя: «И чего я тут, интересно, жду?»

Ответа у неё на этот вопрос не было. Поэтому она решила последить за входом до обеда. Авось в обеденный перерыв снова появится Дина Мурашова и отправится навестить мать. По лицу девушки детектив надеялась догадаться об улучшившемся или ухудшившемся самочувствии её матери. Если, к примеру, лицо Дины при выходе из стационара будет сиять, то она изыщет возможность отыскать Мурашову-старшую в больнице и попытаться разговорить её. Хотя, судя по тому, как выглядела девушка на подходе к офису, надеяться на улучшение состояния Нины Владимировны Мурашовой, скорее всего, не приходится.

От раздумий детектива отвлекло появление Эльвиры Родионовны Кобылкиной.

«Куда это она, интересно, собралась в середине рабочего дня?»– подумала Мирослава.

И когда «Рено» вырулил со стоянки, детектив, не колеблясь, устремилась вслед за автомобилем жены партнёра убитого Тавиденкова…

«Рено» выехал на дорогу, движение было оживлённым, и Мирославе не составило труда оставаться незамеченной. Тем более что Эльвире Родионовне мысль о слежке за ней и в голову не приходила.

Но через три квартала Кобылкина свернула на улицу с гораздо меньшим потоком автомобилей. Мирослава сбросила скорость и пропустила вперёд две иномарки.

«Куда она, интересно, направляется?»– подумала детектив.

Вот они въехали в Старый город, Мирославе пришлось ещё больше увеличить расстояние между её «Волгой» имашиной Кобылкиной.

И вот наконец «Рено» свернул с дороги и остановился. Мирослава уже узнала место, куда они приехали. Сквозь стекло витрины на мир смотрела томным взглядом восточная дива – Шамаханская царица. Собственно, так назывался и салон красоты, который представляла эта потрясающая кукла – женщина неописуемой красоты с чёрными, как вороново крыло, волосами, большими, слегка потупленными глазами и ресницами, отбрасывающими тень на полщеки. Она была как живая! Тот, кто видел её впервые, долго не мог оторвать от неё глаз. Создала её собственными руками хозяйка салона Алевтина Самойловна Горшкова. Она же была директором «Шамаханской царицы». Случай свёл Волгину с Горшковой, когда шло расследование дела «Тень другой женщины». Хозяйка салона была бесконечно благодарна детективу за то, что усилиями Мирославы трагедия, разыгравшаяся в салоне, не стала достоянием широкой общественности и имиджу «Шамаханской царицы» был нанесён минимальный ущерб, от которого она уже успела оправиться.

За прошедшее время молодые женщины время от времени обменивались звонками на праздники. Самойлова зазывала Мирославу в салон, предлагая бесплатные абонементы для её родственниц и подруг. Но детектив не хотела злоупотреблять своим служебным, если так можно выразиться, положением. К тому же ни она сама, ни одна из её тёть не были любительницами посещения даже самых престижных заведений такого рода. У подруги Люси был свой косметолог, который давно закрепил свой роскошный автомобиль за автосервисом Стефановичей и, будучи не столь щепетильным, как Мирослава, посылал в него же в случае необходимости своих родственников и знакомых. Люся, довольная услугами косметолога, не возражала. Её отец Павел Степанович смотрел на это дело сквозь пальцы, считая, что от них не убудет.

Теперь же Мирослава решила нанести визит Алевтине Самойловне и не была уверена, что Горшкова этому обрадуется. Хотя, судя по всему, имиджу «Шамаханской царицы» навредить это никак не может.

Детектив выждала достаточное время для того, чтобы Эльвира Родионовна успела оформиться и проследовать вглубь салона на выбранные ею процедуры.

Оставив машину на стоянке, Волгина подошла к входу, двери тотчас разъехались, и Мирослава оказалась в холле. Убедившись в том, что она не попадёт в поле зрения Кобылкиной, детектив шагнула к стойке. На ресепшене была хорошо знакомая ей Елена Олеговна Королькова. По округлившимся глазам Леночки Мирослава догадалась, что девушка тоже её узнала и слегка испугалась.

–Здравствуйте, Лена,– приветливо проговорила Мирослава,– ради бога, не дрожите и не бледнейте, я не несу никаких плохих вестей.

–Правда?– воспряла духом Королькова.– А то у меня душа в пятки ушла,– простодушно призналась девушка.

–Ну и напрасно,– продолжая улыбаться, ответила Мирослава,– мне просто захотелось заглянуть на огонёк к Алевтине Самойловне. Вы не против?

–Я?– удивилась Леночка.– Что вы!– смутилась она.– Я сейчас позвоню Алевтине Самойловне и сообщу ей о вашем приходе. Вы не возражаете?

–Ни в коем разе.– Мирослава присела на одну из обитых алым бархатом банкеток и приняла самый что ни на есть беспечный вид.

Вскоре до неё донёсся звонкий голос Леночки:

–Алевтина Самойловна просит вас подняться к ней поскорее!

–Спасибо, Лена,– дружелюбно улыбнулась девушке Мирослава и поспешила к лестнице.

На второй этаж, где находился кабинет директора салона, она предпочитала подняться пешком. Когда она оказалась в коридоре второго этажа, то увидела, что Горшкова уже стоит возле распахнутой двери.

–Мирослава!– воскликнула она.– Как я рада вас видеть!

–Я тоже рада, Алевтина Самойловна.

–Аля! Просто Аля!– перебила Горшкова.– Мы же договаривались!– Губы женщины дрогнули в милой капризной гримаске.

–Хорошо, Аля,– невольно улыбнулась Мирослава.– Но я должна признаться, что пришла к вам по делу.

–Так я и знала,– погрустнела директор «Шамаханской царицы»,– опять что-то случилось?

–Для вас ничего! А у меня работа такая – заниматься тем, что где-то у кого-то или с кем-то случается.

–Да, я помню. А к нам это точно никак не относится?

–Можно сказать, что никак. Просто мне нужна ваша помощь.

–Для вас всё, что хотите,– тихо вздохнула Алевтина Самойловна, и Мирослава догадалась, что не все опасения покинули хозяйку салона красоты.

Глядя на Горшкову, Мирослава в который раз невольно ею залюбовалась. Хозяйка салона сама была самой настоящей Шамаханской царицей! Хотя внешнее различие между куклой, сидящей в витрине, и Алевтиной Самойловной было налицо. Если у царицы волосы были чёрные, то у Самойловой каштановые с заметным рыжеватым отливом. Глаза не чёрные, а серебристо-серые, губы небольшие и не яркие, как у Шамаханской царицы, а нежно-розовые. И всё же было такое ощущение, что внутренняя суть Алевтины – царская, шамаханская – неосознанно гордый наклон головы, движения узких, точно взлетающих рук, хотя она и не была губительницей мужчин. Скорее наоборот, страдала от их недостатка. А может быть, и не страдала вовсе. А жила себе поживала в своём собственном мире под заботливым и надёжным крылышком старшего менеджера Павла Антоновича Силаева, который когда-то был другом её старшего брата. А теперь вот стал неофициальным опекуном сестры.