— Кто именно?

— Не знаю. Какой-нибудь ненормальный, который ей завидовал, к примеру.

— Она жаловалась вам, что ее кто-то преследует?

— Нет. Но, может быть, она просто не обратила внимания… или тот человек таил злобу глубоко в душе и не показывал ее…

— Ясно. Если вы не возражаете, я хотел бы подробнее узнать о розыгрыше.

Глазов поморщился.

— Когда я вспоминаю о нем, то чувствую себя чуть ли не соучастником убийства. Хотя начиналось все довольно невинно. Шел дождь, всем стало скучно. Вчера за ужином, когда мы сидели все вместе, заговорили о детективах, об убийствах…

— Кто именно начал беседу, не помните?

— Сейчас… Коля. Он, оказывается, любит читать детективы. Потом Гена сказал: вот было бы забавно, если бы в жизни произошло что-то, что бывает только в романах. Таинственное преступление и всякое такое. На столе стояли две бутылки вина, — неожиданно перебил себя актер. — Это Наташа его заказала, поэтому мы были веселее, чем обычно…

— Перечислите, пожалуйста, всех, кто сидел за вашим столом.

— Это большой стол в центре зала. Нас было шестеро: я, Наташа, Гена, Коля, Зина и Лариса. Я стал развивать тему: зрители любят, чтобы в запертой комнате лежал труп красивой женщины с ножом в груди… Эта ахинея мне попадалась в нескольких сценариях, да и тот, который мы снимаем теперь, не лучше. Слово за слово, и мы решили всех разыграть. Наташа пообещала изобразить труп. Николай сомневался, что у нее это получится. Тут вмешалась Зина и сказала, что сделает такой грим, что никто не подкопается… Но…

— Да?

Глазов нахмурился.

— В общем, все это была ни к чему не обязывающая болтовня, пока Лариса не спросила, кого мы выберем на роль преступника. Коля предложил кандидатуру Васи, и… В общем, он всем не нравился, и все радостно уцепились за мысль насолить ему. Если бы не Вася, мы бы, наверное, ограничились одними разговорами о том, как хорошо было бы устроить розыгрыш. Вы понимаете меня?

— Понимаю. Продолжайте.

— Дальше мы обсуждали детали. Зина пообещала достать бутафорский нож. На нем как на орудии убийства мы и остановились. Горничная убирала номера после часа, значит, к этому времени надо было подготовить мизансцену. Насчет камер на этажах мы не беспокоились — всем было известно, что это муляжи. Нужна была еще улика, которая доказывала бы вину Васи. Наташа настаивала на том, чтобы ему подбросили окровавленный нож, но я напомнил, что он не может одновременно торчать в ней и находиться у «убийцы». В конце концов сошлись на том, что просто подкинут ему карточку от ее номера.

— Сколько человек было посвящено в розыгрыш?

— Только мы шестеро. Все понимали, что необходимо хранить секрет, иначе сюрприза не получится. — Глазов заерзал на стуле. — Я сейчас рассказываю вам все это и чувствую себя совершенной свиньей. Мы все заигрались и перегнули палку. Ничего не было смешного в том, чтобы испортить жизнь парню, который никому из нас ничего дурного не сделал. Но тогда это казалось нам очень забавным. Кроме того, я был почти уверен, что так далеко розыгрыш не зайдет. Или Наташа рассмеется, когда вы приедете и станете изучать ее якобы труп, или еще что-нибудь… В конце концов, она была не такой уж хорошей актрисой.

— За ужином произошло еще что-нибудь примечательное?

— Нет. Ничего. Разве что Вася толкнул наш стол, когда уходил.

— В смысле?

— Ну, он сидел за своим столом, а потом что-то произошло, он кого-то увидел, вскочил с места и убежал. Мне говорили, что его преследует бывшая любовница, которая приехала в город.

— В самом деле? Как ее зовут, вы не знаете?

— Не знаю. Да меня это и не интересовало. Рассказывать вам про сегодняшнее утро?

— Давайте.

— Мы позавтракали, потом поднялись к Наташе…

— Не помните, за завтраком не произошло ничего особенного?

— Нет. Абсолютно. Все было как всегда.

— Наталья Викторовна ни с кем не ссорилась?

— Ах, вот вы о чем… — медленно протянул актер. — Да. Она обменялась парой, м-м, резких реплик со сценаристкой, которая сидела за другим столом.

— Причина?

— Какая вам нужна причина? Сценарий — чушь собачья. Это я еще мягко выражаюсь, заметьте. А что? Вы считаете, что сценаристка может иметь какое-то отношение к убийству Наташи? Типа они поругались, и эта, как ее, Маша решилась на убийство? Чепуха. Такие вещи случаются только в фильмах, причем не самых лучших.

— Скажите, что именно вам известно о сценаристке?

— А что мне должно быть о ней известно? Сценаристка как сценаристка. Молодая женщина, ничем особо не примечательная. Я с ней не общался, по правде говоря.

— Иными словами, вы ничего о ней не знаете, — подытожил Павел. Глазов поглядел на него с иронией.

— Если вы еще не заметили, съемочная группа насчитывает десятки человек. У меня как-то нет времени вникать в жизнь каждого.

— Но тем не менее вы считаете, что ссора между актрисой и сценаристкой ничего не значит и никак не повлияла на дальнейшие события. Хорошо. Итак, вы позавтракали и поднялись в номер триста три. Там собрались все шестеро… скажем так, заговорщиков?

— Совершенно верно. Мы с Геной выбрали место для трупа, чтобы его сразу же увидели…

— А занавески не открывали, чтобы никто снаружи не заметил ваших манипуляций?

— Вы даже это заметили? — Глазов поглядел на собеседника с невольным уважением. — Да, все так. Зина принесла бутафорию, киношную кровь, загримировала Наташу, сделала специальные накладки, чтобы не прощупывался пульс. То и дело мы начинали хохотать, как ненормальные.

— А ключ от номера?

— Ключ Васе уже подбросили. По-моему, это сделала Лариса. Он чуть все не испортил, собирался уехать на весь день… представляете себе убийство, где у убийцы будет стопроцентное алиби? Но она нашла какие-то слова, чтобы задержать его в гостинице. Потом Гена вышел караулить, когда начнется уборка номеров. Коля и Зина пообещали выступить свидетелями и обличить предполагаемого убийцу. Пока все шло по плану. Наташа пообещала не отвечать на звонки, чтобы не испортить эффекта. Когда мы уходили, я поцеловал ей руку… — Голос Глазова дрогнул. — Я и помыслить не мог, что вижу ее тогда живой в последний раз. Она надела какое-то фантастическое платье, накрасилась…

В глазах актера стояли слезы.

— Она лежала на полу, когда вы уходили?

— Нет, она закрыла за нами дверь. В отличном расположении духа мы спустились в ресторан, поодиночке, чтобы не привлекать внимания… Правда, на нас там никто особо и не смотрел. И вот два часа, четверть третьего, в гостинице что-то зашевелилось… Мы с трудом сдерживались, чтобы не хохотать в голос. Приехали «Скорая», полиция, и теперь уже все открыто говорили об убийстве. Тут нам всем стало любопытно, как долго Наташа сможет продержаться. Когда ее увозили в черном мешке, я подумал — вот молодец, ничем себя не выдала, ее действительно приняли за мертвую. Честно говоря, меня вполне устроило бы, если бы она воскресла уже при вас, и не надо было бы приплетать Васю… потому что все это выглядело очень некрасиво.