В кабинете наступило молчание, и стало слышно, как где-то вдали ворчит гром. Снова собиралась гроза.

— Вы больше не хотите ничего мне сказать? — спросил Павел после паузы.

Зинаида коротко мотнула головой. Собственно говоря, ей хотелось только одного: как можно скорее уйти отсюда.

— Вы настаиваете на своих показаниях?

— Да, настаиваю.

— Очень хорошо, — к немалому удивлению Зинаиды, промолвил следователь. — Тогда я сейчас заполню протокол, а вы его подпишете. И все будут довольны и счастливы, — непонятно к чему заключил он.

— Он знает! — были первые слова Зинаиды, как только она вышла из кабинета.

Спиридонов нахмурился.

— Что он знает, Зиночка?

— Все! Он прикалывается, понимаешь? Ему уже все известно!

— Тогда почему он не прекратит следствие, а? — с любопытством спросила Лариса. — Может, тебе просто показалось?

Но Зинаида только упрямо затрясла головой.

— Я не знаю, чего он добивается… Но он почти напрямую дал мне понять, что мы облажались.

— Где это мы могли облажаться, интересно? — недоверчиво спросил Николай. — Все было разыграно как по нотам…

— Главное, чтобы все закончилось до ужина, — Глазов зевнул и незаметно покосился на часы. — А то если мы из-за вашего убийства останемся голодными…

К нему подошел полицейский и сообщил, что следователь Малышко хочет поговорить с актером. Глазов отвесил присутствующим комический придворный поклон и удалился.

— Шоу продолжается, — хихикнула Лариса.

— Чего это они все такие веселые? — Дина в другом углу холла с недоумением оглянулась на Надю и Марину. — Ничего смешного не происходит…

Глазов вышел от следователя довольно быстро, не прошло и десяти минут. Вслед за ним был вызван Геннадий Спиридонов.

— Воображаю, какие заголовки будут в завтрашних газетах, — процедил Николай. — Нет, ну с чего ты решила, что он нас раскрыл?

Зинаида в ответ заявила, что ей срочно надо выпить, и удалилась. Лариса хотела к ней присоединиться, но тотчас же передумала. Она никак не могла понять, чем следователь так испугал гримершу. С ее точки зрения, он был ослом, который готов проглотить все, что они ему предложат.

— Пойду-ка я тоже чего-нибудь выпью, — заметила Надя. — Девочки, вам принести что-нибудь? Фиг знает, сколько будет продолжаться допрос…

Марина сказала, что ей ничего не хочется, Дина попросила апельсиновый сок, и помощница гримера ушла.

— Вообще странно, — нерешительно заметил Голубец Володе. — Вся эта история… — он не договорил, передернул плечами, но Володя и так понял, о чем думал режиссер.

— Вася! Подойди-ка сюда.

Актер нехотя повиновался. До того он сидел в кресле, и вокруг него как-то само собой образовалось пустое пространство. Все члены съемочной группы предпочитали держаться от него на расстоянии.

— Тебе не нужен адвокат? — без всяких околичностей спросил Володя.

— Мне? Зачем?

— Вася, — вмешался Антон, и в голосе его прорезались умоляющие нотки, — это ведь не ты ее, а?..

— Да идите вы!..

— Ты или не ты?

— Да не я, конечно! Вы что, все с ума посходили?

— А почему Коля сказал…

— Врет он все, — с ненавистью ответил актер. — Не заходил я к ней! Ни сегодня, ни вчера, ни… вообще никогда!

— То есть он придумал, что видел тебя у ее дверей?

— Ну да!

— А почему ты ушел через черный ход? — допытывался Антон. — Они правы, что обратили на это внимание, я ведь тоже помню, что ты всегда ходил через главный вход…

— Это тебя не касается, — огрызнулся Вася, и глаза его стали совсем васильковыми. — У меня была причина.

— Смотрите-ка, оператор уже выходит, — вмешался Володя.

Спиридонов подошел к ним.

— Вась! Там тебя ждут…

Он ухмылялся, все морщины на его лице пришли в движение. Антон почувствовал смутное беспокойство. Что-то было не так, не так, совсем не так, он ощущал это своим режиссерским чутьем, но никак не мог понять, что же именно.

— Не поминай лихом, — глумливо добавил оператор, когда Вася, понурив голову, двинулся навстречу своей судьбе.

— И все-таки я думаю, что ему потребуется адвокат, — вполголоса заметил Володя, когда дверь за актером затворилась.

…Увидев, что следователь лишь немногим старше его, Вася малость приободрился и сел на предложенный стул.

— Вы уже знаете, что случилось, — начал Павел, — и знаете, что подозрения падают на вас. Меня интересует, насколько они оправданны.

— Ни насколько, — сипло ответил Вася. — Все это вранье.

— Где вы были сегодня с тринадцати тридцати пяти до половины третьего?

— Поехал на машине кататься.

— Подробнее, пожалуйста.

Вася мрачно посмотрел на него.

— Я катался на машине, — с вызовом повторил актер. — Тут возле города есть недостроенная дорога, я и гонял по ней, пока не надоело.

— Один?

— Да, один.

— Может быть, вас кто-то видел?

— Не уверен. Шел дождь, там никого не было. На повороте меня занесло, и я врезался в дерево. После этого я и решил, что хватит. Развернулся и поехал в гостиницу, и тут узнал… счастливое известие.

— Вы видели сегодня Наталью Теплову?

— Видел. За завтраком. Она хохотала громче всех, а потом стала цепляться к сценаристке.

— Марине Шипучкиной?

— Ее так зовут? — искренне удивился Вася. — Я думал, ее фамилия — Шереметьева. На сценарии, по крайней мере, так написано.

— Вы знаете, по какой причине актриса не любила сценаристку?

— По такой причине, что она сука. Я про актрису, если что.

— А подробнее?

— По-моему, я ответил достаточно подробно.

Но следователь молчал, и Васе волей-неволей пришлось объяснить:

— С Наташкой было не так уж плохо работать, но в жизни она вела себя как последняя дрянь. Она дружила с Зинкой и знала, что ей нельзя пить. А потом взяла и напоила ее. Просто так, для смеха. И Марину доставала, зная, что ей самой ничего за это не будет.

— Вы уверены, что Марина не смогла бы за себя постоять? Вы настолько хорошо ее знаете?

Вася скривился.

— Вы что, хотите сказать, что Марина могла… Да ну, бред!

— А кто мог?

— Не знаю. Понятия не имею. И вообще, мне это неинтересно.