Ночью Лилу разбудили необычный шорох и шум — она услышала мычание коровы. Сперва это ее не удивило — она решила, что на судне перевозят скот. Но потом, когда мычание повторилось, а на башенных часах пробило четыре, в ней пробудились сомнения. Ведь Голли утверждал, что они находятся в устье Темзы. Она решила попросить у мистера Эйкса разрешения выйти на палубу.

Утром ее навестил капитан Айкнесс. Вместо капитанской формы на нем был элегантный костюм. Лила впервые присмотрелась к этому человеку — ему, похоже, было уже около шестидесяти. Загорелое лицо, огромные руки, поросшие, как у обезьяны, густыми волосами. В общем, он производил отталкивающее впечатление.

— Скучаешь, милая? — спросил капитан Айкнесс и похлопал Лилу по плечу. — Ничего, через два дня снова будешь на берегу.

Затем он осведомился, заходил ли к ней утром Голли, и, по-видимому, обрадовался, услышав, что не заходил.

— Лорд Синнифорд тоже плывет с нами? — спросила Лила.

— Нет, его нет здесь, — сказал капитан, и лицо его исказилось, словно упоминание о лорде было ему неприятно. — Не стоит думать о нем, он не достоин тебя, Лила.

Эти слова принесли Лиле облегчение. Поведение капитана по отношению к ней в корне изменилось. Раньше он был резок и повелителен, теперь проявлял почтение. Одновременно с этим в нем чувствовалась какая-то нерешительность. Он несколько раз начинал говорить о чем-то и всякий раз умолкал.

— Сколько, ты полагаешь, мне лет? — спросил он наконец.

— Пятьдесят восемь.

— Мне пятьдесят два, — заметил он резко. — Это Эйкс считает, что мне пятьдесят восемь. Я еще не стар и собираюсь прожить не менее двух десятков лет.

Лила молчала.

— Если ты когда-нибудь надумаешь выйти замуж, то непременно выбери мужа старше себя. — Он подошел к двери и боязливо выглянул в коридор. Потом зашептал: — Выходи замуж за человека, который смог бы защитить тебя.

Девушку охватил страх. Капитан же продолжал:

— Помни, что всегда найдется достаточно охотников заполучить миллион. Не теряй головы и помни, что я рядом с тобой. Если хочешь, я увезу тебя отсюда. Вернувшись из последнего плавания, я заметил, что ты больше не ребенок. Ты всегда мне нравилась, а теперь я начинаю тебя любить. — И он ударил себя в грудь кулаком. — Я готов ради тебя на все… И мне безразлично, будет у тебя миллион или нет.

— О каком миллионе вы говорите, мистер Айкнесс?

Он смущенно закашлялся:

— Я думал, Голли тебе уже обо всем рассказал…

Лила неуверенно улыбнулась. Капитан направился к выходу. Остановившись в дверях, он добавил:

— Когда ты захочешь уйти отсюда, просто скажи мне. Но… ни слова Голли.

И, прежде чем она успела ответить ему, он захлопнул за собой дверь. Поднявшись по трапу наверх, он очутился не на палубе океанского парохода, как можно было предположить, а на простой барже. Баржа эта носила название «Бетси и Джейн».

На палубе находился только Голли, он читал газету. Теперь на нем были засаленные штаны, полосатая майка и большая фуражка, которую он натянул до ушей, а на носу — нелепые очки в металлической оправе.

— Славный у тебя костюм! — насмешливо заметил Айкнесс. — Ты большой франт!

— Бьюсь об заклад, ты успел побывать у девочки.

— Это верно, — ответил Айкнесс и занялся своей трубкой.

Голли неодобрительно покачал головой:

— Каждую минуту к нам могут пожаловать крючки. Целую неделю ты отращивал себе баки, а теперь сбрил их только для того, чтобы какая-то девчонка не поверила, что тебе пятьдесят восемь лет.

— Мне пятьдесят два, — проворчал капитан.

— А ведешь себя так, будто тебе десять! — презрительно бросил Голли. — Проваливай вниз и переоденься. А потом приходи сюда, и я тебе расскажу, что случилось с «Печатью Трои». Об этом трубят все утренние газеты.

— Что с ней? Она задержана?!

Голли утвердительно кивнул:

— Задержана… и все найдено. И золото, и платина, и бриллианты…

Расстроенный Айкнесс направился к люку. Мистер Эйкс остановил его жестом.

— Что еще? — спросил капитан.

— А вот что: принеси мне кусок черного муара. Я сделаю себе траурный шарф.

— Неужели «матушка»?..

— Да. Рано или поздно всему приходит конец.

Джон Вэд подал ходатайство о том, чтобы разбирательство дела миссис Эйкс было отсрочено на три дня, пообещав представить обвинению дополнительные улики. Суд же склонялся к тому, чтобы дело прекратить. Прежние улики были квалифицированы как недостаточные.

— Мы сомневаемся, — заявили ему, — что удастся добиться обвинительного приговора. Можно обвинить ее только как соучастницу в том случае, когда миссис Теппит подсыпали снотворное. Но и это остается недоказанным.

— Я убежден, что она заговорит, — сказал Вэд.

Утром «матушку» Эйкс перевезли в тюрьму.

В том, что родственники заключенных присылают им передачи, нет ничего необычного. Поэтому никто не обратил внимания на то, что вскоре официантка из соседнего ресторана принесла миссис Эйкс завтрак. Вскоре появился Вэд. В коридоре он столкнулся со встревоженной смотрительницей, спешившей к телефону, чтобы вызвать врача.

— Кто-нибудь заболел?

— Заключенная из девятой камеры. Кажется, она сидит по возбужденному вами делу, мистер Вэд. Она упала в обморок. Я ничего не заметила бы, если бы она не уронила поднос.

Джон поспешил за смотрительницей в камеру. Лицо миссис Эйкс было пепельно-серым, а губы посинели. Сыщику не удалось обнаружить признаков жизни. Он тщетно пытался нащупать пульс. Вскоре появился врач. После беглого осмотра он заявил, что миссис Эйкс мертва.

— Синильная кислота! Она покончила с собой.

Но при тщательнейшем осмотре обнаружить флакон, в котором был доставлен яд несчастной женщине, не удалось. К счастью, чайник и молочник стояли на столе и не упали вместе с подносом на пол. Джон указал на них.

— Передайте это в вашу лабораторию для анализа, — сказал он врачу.

Неожиданная смерть миссис Эйкс поразила его. Она была здоровой, полной сил женщиной и меньше всего помышляла о самоубийстве. Но ее обрекли на смерть по той же причине, по которой несколько дней тому назад убили лорда Синнифорда.

Без особого труда Джон отыскал официантку, доставившую завтрак. Она не смогла ничего сообщить, кроме того, что ей поручили доставить завтрак в тюрьму, находящуюся на расстоянии пятидесяти метров от ресторана.

— Вы никого не встретили на своем пути? — спросил Джон.

Официантка вспомнила о двух повстречавшихся ей иностранцах; один из них осведомился, как пройти на Хьюг-стрит.