его Вовчик, взбесит до края, он ему по репе настучит и за порог вышвырнет. Вовчик сопли распустит, с час ноет, потом обратно проситься начинает. Ткач его пускал. А куда его выгонишь, он ведь и правда пропадет. Да и привык Ткач к нему, хоть и злился порой.

Когда это дело подвернулось, Ткач не хотел брата втягивать. Пользы от него все равно никакой не будет, одни помехи. На черта это надо? Но Вовчик его уговорил.

Пока они сами работу выполняли, Вовчик и правда больше мешался, чем пользы приносил. Зато потом, когда все круто завернулось, брата как подменили. В нем вдруг проснулись жуткая злоба, невероятная жестокость. Сам Ткач этого не любил, только уж если край. А Вовчик будто всю жизнь об этом мечтал.

В прошлый раз и в самом деле нехорошо вышло. Ткач не уследил, а Вовчик перестарался, забил парнишку до смерти. Да тот сам виноват, незачем было во взрослые игры лезть.

Чтобы неповадно было, Ткач Вовчика с собой взял, когда тачку на кладбище отгонял. Братец трясся всю дорогу, от каждого пешехода шарахался, все ждал, что их менты остановят. Нет, обошлось. Обратно их Мах на своей машине подхватил и к автобату подвез.

Мах – мужик серьезный, не какая-то шушера. У него выходы на серьезных людей. Потому Ткач с Вовчиком и в дерьме сейчас, что слишком важных персон подставили. Понятно, что не они это сделали, а эти молокососы. Но ведь и те вроде как из команды Маха. Пусть нанятые, но ответ за них ему держать.

Так серьезные люди сказали, а с ними не поспоришь. Поступили они с Махом не как отморозки, вполне благородно. Срок дали на исправление ситуации. Только не хватило этого времени. К концу недели надо бабки и товар готовить, либо голову в петлю совать.

А тут еще менты. Откуда они взялись? Как вышли на их логово? Ведь вроде все Мах продумал, и следов они нигде не оставляли, а гляди – неделя не минула, а легавые уже на них вышли.

Так что теперь делать? В город показываться нельзя, засветились они с братом перед теми легашами. Здесь оставаться тоже не резон. Без бабок, жрачки, теплой одежды.

Выход один. Надо идти к Маху. Пусть помогает, разруливает ситуацию. Он мужик осторожный, даже перед ними не светился, да только Ткач тоже не лох. Вычислил место, где Маха найти можно. Для страховки, так сказать, на всякий случай.

Вот теперь этот случай и представился.

– Вставай, Вовчик! – Ткач толкнул в бок прикемарившего брата. – Пойдем к Маху, пусть бабками снабжает. Нам куда подальше валить надо.

– К Маху? На хрена нам к нему? Домой пошли, там деньгами разживемся, оденемся по-человечески, а потом уберемся из города, – заартачился Вовчик.

– Нельзя нам домой, – ответил Ткач, которому вернуться в родной дом хотелось ничуть не меньше, чем брату. – Там нас менты пасти будут.

– Да как они узнают? – спросил Вовчик. – По фотороботу еще адрес не научились вычислять.

– Как-нибудь узнают, – неуверенно произнес Ткач. – Выведали же как-то, что мы в автобате засели.

– Это другое, – с видом знатока начал объяснять Вовчик. – Там экспертиза помогла. Они машину того молокососа нашли, с колес почву взяли, вот по ее анализу и вычислили, на какой территории нас искать.

– Вовчик, ты идиот! Какая почва? Какие анализы? – Ткач утомленно закатил глаза. – Насмотрелся фильмов, теперь к жизни их примеряешь. Нет у наших легашей таких возможностей, чтобы почву с каждой машины анализировать. Даже ФСБ не может такое сделать, а ты про рядовых оперов речь ведешь.

– Тогда как они на нас вышли? Скажи, раз такой умный, – заявил Вовчик. – Или лучше растолкуй мне, как они нашу хату по лицам вычислят.

– Домой не пойдем, – отрезал Ткач. – Отправимся к Маху. Он у нас главный, вот пусть и расхлебывает.

Ткач начал подниматься, Вовчик потянулся, ухватился за его штанину. Тот брезгливо поморщился, но руку подал, поднял брата, обхватил за плечи, потащил из кустов. Доходяга прошел метров десять и снова свалился.

– Погоди, дай передохнуть, – простонал он.

– Что, совсем хреново? – сочувственно спросил Ткач.

– Голова кружится, в глазах темно, – ответил брат. – Пожрать бы чего.

– Нет жратвы, терпи.

– Не могу я терпеть, ты же знаешь!

Да, Ткач знал. Хиляк Вовчик с шести лет страдал сахарным диабетом. Диета и питание по часам было главной темой для обсуждения в семье. Вовчика ругали за то, что он ел много или мало. Ему влетало, когда он забывал сделать инъекцию, загуливался на улице и пропускал обед. Короче, в детстве жизнь Вовчика была не намного веселее, чем во взрослом возрасте. Ткач удивлялся, как тот вообще дожил до тридцати семи. По его представлениям, братец едва ли мог рассчитывать пересечь тридцатилетний рубеж, с его-то рассеянностью и недальновидностью.

Пока была жива мать, на ее плечах лежало бремя заботы о своевременном пополнении запаса инсулина, приготовлении пищи, пригодной для сына, и контроле за ее приемом. Когда же матери не стало, все это автоматически перешло на Ткача. Но сейчас он ничем не мог помочь брату. Инсулин, совсем малый запас, который он забрал из «Нивы», нужно было приберечь на самый крайний случай. Еды же в глуши, в которую их занесло, взять было негде.

– Ладно, оставайся здесь. Пойду поищу, может, удастся стащить для тебя что-то съестное у местных, – заявил Ткач.

– Не оставляй меня, – взмолился Вовчик. – Я пойду с тобой. Я смогу!

– Ты что, сдурел? – Ткач нахмурился. – Думаешь, я тебя здесь брошу?

– А разве нет? Уйдешь, а я сдохну здесь от голода и холода, – поныл Вовчик.

– Заткнись! – Ткач отвесил брату увесистую оплеуху. – Еще раз заведешь такой разговор, я тебя и в самом деле брошу.

Он развернулся и, не оглядываясь, зашагал прочь. За спиной Ткач слышал тихие всхлипывания. Брат снова разнюнился.

Минут через двадцать Ткач вышел к домам. Он понятия не имел о том, что это за деревня. В темноте указателей не увидеть. Но ночь играла ему на руку. Местные жители спали мирным сном, так что можно было надеяться без помех поживиться в их сараях. На мясо Ткач не рассчитывал, ему бы хоть картошки найти или соленостей каких-никаких.

Он осторожно прошел крайнюю улицу из конца в конец, приглядел домишко, стоявший немного в стороне от основного ряда. Эта изба покосилась, выглядела развалюхой, но по всем признакам была обитаемой. Собак хозяин не держал, иначе они давно разбрехались бы.

В дом Ткач не полез, направился сразу к сараю, оказавшемуся не запертым, пошарил по стене возле двери, нащупал фонарь.