Выдвигались предложения о «должном регулировании продовольственного рынка в общегосударственном масштабе» и «равномерном распределении продуктов по территории всей страны». Надзор призван был обеспечить «недопущение спекулятивного повышения цен», но при этом не носить характера «мелочной регламентации», «полицейских мер борьбы со спекуляцией». Победа над спекулятивным оборотом могла быть достигнута прежде всего путем предоставления значительных льгот кооперативам и доверия власти к «общественным учреждениям»[884].

Южнорусские кооперативы очень болезненно переживали обусловленные военными действиями реквизиции и конфискации имущества. Об этом, а также о необходимости укрепления связи Белой власти с кооперацией шла речь во время встречи Главкома ВСЮР генерала Деникина с делегацией «Временного Комитета» 23 октября 1919 г. в Таганроге. «Кооперация страдает от незаконных действий местных органов власти, которые не только тормозят работу кооперативов, но иногда угрожают самому существованию их»[885] (в качестве основной причины подобного отношения властей кооператоры указывали на связь Центральных Правлений кооперативов, находящихся в Советской России, с периферийными органами на территории ВСЮР, особенно в районах Черноземного Центра и Правобережной Малороссии недавно освобожденных от большевиков).

В поданной записке на имя Главкома ВСЮР говорилось, что «закрытие ряда кооперативов в Харькове, Киеве, Симферополе, Одессе является результатом неправильного метода ликвидации той связи, которая поневоле возникла между кооперацией и большевистской властью за почти двухлетний промежуток времени»[886]. Отмечалось, что закрытие кооперативных союзов местными властями вызывало паралич системы сельскохозяйственной кооперации – от местных сельских кооперативов до губернских, краевых союзов. Так, по мнению авторов записки, запрет с санкции Екатеринославского губернатора С. С. Щетинина, деятельности Екатеринославского Отделения Украинского Кооперативного Банка и «Союза Споживчих Товариств» поставил в очень трудное положение крестьян Екатеринославской губернии, «приезжающих массами ежедневно в союз за товарами, сельскохозяйственными машинами и принадлежностями и тормозил деятельность других соседних кооперативных организаций»[887]. Об этом шла речь и во время проходившего 23–26 ноября 1919 г. кооперативного съезда в Ростове-на-Дону[888].

Данный съезд был весьма широк по своей представительности (на нем присутствовали делегаты от всех губернских кооперативных Союзов Юга России, многих уездных и окружных советов, ряда кооперативных комитетов и банков). В работе съезда приняли участие такие видные деятели отечественной кооперации и агрономии, как проф. А. Н. Анцыферов, глава Временного Комитета А. М. Никитин, проф. А. И. Челинцев, позднее введенный в состав Временного Комитета. На съезде шла речь о том, что «работа кооперативных организаций на местах проходит в крайне тяжелых и неблагоприятных условиях. Разного рода товары, имеющиеся на складах, конфискуются, как большевистские». Местная власть напрямую обвинялась в действиях, которые «нередко вызывают к себе враждебное отношение как со стороны интеллигенции, так и со стороны простого народа»[889].

Для обеспечения стабильности в хозяйственной деятельности кооперации признавалось необходимым более активно участвовать в политической жизни. Позиция невмешательства в политику, в которой заверяли Главкома кооператоры, постепенно сменялась позицией интенсивного влияния на внутриполитический курс правительства прежде всего в целях «самозащиты» кооперации. Но политическая активность не ограничивалась ходатайствами о либерализации рынка, о прекращении незаконных конфискаций и реквизиций. Съездом, например, были приняты резолюции об «отношении к еврейскому вопросу» с требованием прекратить распространение антисемитизма в Белом движении. Поскольку будущее в русской государственной жизни по убеждению участников съезда «будет принадлежать не правым и не левым партиям, а крестьянству», то необходимым признавалось «создание специального Министерства по кооперации», и именно «при такой государственной структуре кооперация, объединяющая и возглавляющая миллионы крестьянства, сможет ставить во главе министерства по кооперации людей из своей среды»[890].

В докладе представителя Центрального Украинского кооперативного комитета И. М. Подольского отмечалось, что обвинения в сотрудничестве Украино-банка, Днепросоюза, Централа с деятелями Украинской Народной Республики, в финансировании петлюровской армии и администрации, безосновательны. «Украинская кооперация не отвечает за те или иные убеждения отдельных кооператоров», а «по отношению к Добровольческой армии украинская кооперация вполне лояльна».

Показательна позиция представителей южнорусской кооперации по земельному вопросу. Именно здесь обвинения в реакционности всей аграрной политики Особого Совещания были особенно сильны. В докладе проф. А. И. Челинцева, в прениях по этому докладу отмечалось, что «нынешняя власть не левого направления и при разрешении земельного вопроса она будет руководствоваться во всяком случае не интересами крестьянства. Если считать, что земельный вопрос должен быть разрешен Учредительным Собранием, то уверены ли кооператоры, что Учредительное Собрание, созванное нынешней властью, будет таким, каким хотелось бы его видеть кооператорам» Так делался вывод, что «перед кооперацией в настоящий момент только одна задача: способствовать отчуждению в пользу народа максимального количества помещичьих земель»[891].

Основные положения кооперативной позиции по земельному вопросу были изложены в «Тезисах к докладу комиссии по разработке земельного вопроса»: «Полное разрешение земельного вопроса будет принадлежать Учредительному Собранию, однако существующая ныне власть должна… взять на себя инициативу в деле подготовки общей земельной реформы». При этом следовало бы исходить «из фактически сложившегося ныне землепользования в том его виде, как оно регулировано Временными Правилами о сдаче в аренду полевых угодий» от 21 сентября с. г. (т. е. наиболее либеральными законами в отношении признания прав «захватчиков» частновладельческих земель. – В.Ц.), арендованные земли должны будут подлежать обязательному отчуждению в пользу крестьянства, а проектированные комиссией Особого Совещания нормы оставляемого за владельцами количества земли (проект В. Н. Челищева – А. Д. Билимовича) должны быть уменьшены приблизительно до 1/3 предположенного их размера в целях приведения этих норм в соответствие с обычными размерами средних хозяйств… т. е. хозяйств полутрудового, полукапиталистического типа…». В отношении тезиса о необходимости сохранения крупных товарных хозяйств – производителей сахарной свеклы, картофеля, табака кооператоры отмечали, что «хотя площадь частновладельческих плантаций должна быть большей в сравнении с остальными помещичьими владениями, все же представляется необходимым постепенный переход к такому положению, при котором свекла получалась бы из мелких и средних хозяйств», а частные плантации картофеля могли бы отчуждаться «наравне с прочими». В отношении земельного рынка кооператоры считали нецелесообразным «допущение частных сделок по передаче подлежащие отчуждению земель… все такие земли должны закрепляться за приобретателями не иначе, как при посредстве государственной власти». Предлагалось сократить сроки подготовки к отчуждению имение и «при разрешении земельного вопроса исходить из потребности поднять производительность массового крестьянского хозяйства, имея при этом в виду содействие развитию сельскохозяйственной кооперации[892]. Таким образом, в разрешении аграрного вопроса кооперация тесно примыкала к левым кругам, представителям земств и городов Юга России, а также «Союза возрождения России».