создания. И эту «эстафету», но уже в преобразованном виде, в виде подручного средства (конец События-11) он должен передать опять же социуму (начало События-111), в котором, – но уже без его участия, – с помощью этого подручного средства будет производиться новая Продукция. Но без его участия не только будет производиться эта Продукция, но и – самое главное, в тайне от него – будет осуществляться взаимодействие внове созданной новизны с тем Ничто, которое имеется в изобилии у этого социума.

Как видим, с передачей «эстафеты» (в виде лишенности, неудовлетворенности, неудобства и т. д.) от социума к человеку миссия социума (его Бытия) до поры до времени заканчивается и возобновится она вновь тогда, когда внове созданная новизна начнет взаимодействовать с тем Ничто, что уже имеется в наличии у социума, и результатом этого взаимодействия явится зарождение и созревание все новых и новых Необходимостей в новизне. Этим зарождением Онтологический Круг завершается, и социум заходит на новую спираль своего бытийствования.

Вот здесь в наиболее отчетливом виде проступает то, что основания у Ничто и у Бытия (Seyn) уже не требуют своего обоснования, потому что они, эти основания, сами взаимодействуя между собой, «вышли» на цикл своего постоянного обновления. Новизна, внове производимая, только подпитывает и само состояние Ничто в виде не «гранулированной» массы сущего в целом и само Бытие социума в виде зарождения и возникновения Необходимостей в новизне (Событие-1). Причем, подпитка последнего происходит в результате взаимодействия того, что было внове создано с тем, что уже имеется в социуме (то есть Событие-111 в окрестностях точки 1 Онтологического Круга).

Спрашивается, для чего мы, сейчас снова изложили в целостном виде нашу методологию возникновения новизны? Для того чтобы увидеть, где происходит расстыковка единой цепи Бытия и к каким последствиям она может привести. А именно: она происходит на границе между концом События-1 и началом События-11, то есть в месте передачи «эстафеты» от социума к продуктивно мыслящему человеку. К чему это может привести? Если такой передачи не происходит, – если человек не способен обнаружить созревшую в социуме проблему, или если у него по какой-либо причине нет желания заниматься ею, – то получается так, что социум остается без притока затребываемой им новизны, что равносильно последующей постепенной деградации его вследствие отсутствия развития. Вопрос заключается в том, будет ли подхвачен человеком и продолжен процесс Бытия социума (Seyn), то есть будет ли осуществлено так называемое «бытие» сущего (Sein), которое является ничем иным как Бытием человека, создающего новизну в процессе События-11, ту новизну, посредством которой в процессе События-111 будет произведена новая Продукция, затребованная социумом на этапе События-1.

Все дело в том, что отсутствие науки и техники как таковых вплоть до конца Средневековья еще не давало человеку возможности оторваться от Бытия социума. Оно у них было совместное (обыденная жизнь, сооружение соборов, крестовые походы, инквизиция и т. д.). С развитием же науки и техники в Новые и, особенно, в Новейшие времена человек, обнаружив в себе способность удовлетворять свои личные запросы посредством покорения самой Природы, вознамерился оставить в небрежении запросы социума и, отпочковавшись от него, пуститься в самостоятельное плавание. Но посмотрим, к каким последствиям это приводит? Опять же обратимся к А. Шопенгауэру. Примерно в середине позапрошлого века он удивительно точно подметил подчиненность (подручность) жизни человека воле самой жизни, осуществляющей саму себя в системе социума и самой Природы.

«Только кажется, что людей тянет нечто находящееся впереди них, в сущности их толкает нечто сзади: не жизнь их привлекает, а нужда толкает вперед»30.

Но возникает вопрос: не поменялась ли ориентация человека с тех времен? Да, действительно, нужда как воля самой Природы толкала нас вперед во все времена вплоть до Новейших. Человек же Новейших времен пытается «бежать» впереди нужды, предупреждать ее. И не нужда уже толкает его «сзади», а маячащая «впереди» чрезмерность потребления прельщает теперь всю его деятельность. Что это значит? А значит это то, что наиболее продуктивно мыслящие люди – и, к сожалению, не только они! – получили возможность оторваться от запросов социума, то есть решать свои индивидуальные (в том числе и эгоистические) задачи, а не заморачивать себе голову проблемами социума. Другая часть интеллектуально настроенной элиты – наиболее ответственная – осталась при социуме, при его нуждах и проблемах.

Основная же масса социума оказалась на обочине активной социальной жизни либо в силу своей бедности, либо в силу невозможности быть причастными жизни общества. Это та инертная масса (лекторат) – отчасти ресентиментно настроенная, – которая не в состоянии оказать какое-либо влияние на жизнь общества, даже если она в курсе тех проблем, которые выдвигаются самим социумом. У них нет доступа ни к власти, ни к средствам массовой информации в силу того, что у власти люди, мало озабоченные проблемами общества в целом. А мало они озабочены этим только потому, что, не понимая всей серьезности данной проблемы, не способны организовать жизнь так, чтобы можно было улавливать запросы самого социума, а не идти на поводу ни собственных интересов, ни интересов, навязываемых им определенными группами лиц (олигархия, криминалитет, корпорации и т. д.).

Так вот, если не принимать во внимание бытийственное влияние последней категории людей, то Бытие социума в целом будет зависеть от соотношения сил, представленных, во-первых, теми, кто озабочен только своими собственными интересами, кому безразлична судьба социума, кто, стремясь бежать от нужды, устремляется за чрезмерностью потребления, а во-вторых, теми, кто всегда готов исполнить свою роль Подручного Средства, ту роль, к которой он, человек, предназначен самой Природой.

Представим себе хотя бы на минуту, что перевес оказался не на стороне последних. Но сначала попытаемся посмотреть на жизнь изнутри самой жизни. Что мы видим в самой Природе? Все живое в Природе выживает, а не процветает. Процветание живой Природы – всего лишь видимость, за которой скрывается преследующая все живое нужда, проявлением которой является нескончаемая борьба за жизнь. (Но Природа сама по себе настолько прекрасна, что она не кажет лица своего выживания: оно у нее всегда скрыто за прекрасной маской процветания). Мы же – в лице тех, единственной целью кого является стремление к чрезмерному потреблению – стремимся процветать, не прилагая каких-либо усилий к тому, чтобы прийти к этому процветанию через постоянное, нескончаемое выживание. Выживание есть форма и смысл самой жизни. Как только мы обеспечиваем себе процветание, мы выпадаем из самой жизни и начинаем деградировать и духом и телом.

Так что стремление к власти над Природой, а не прислушивание, не уловление природных запросов (социума) –