к нему клак. Эта его задумчивая поза говорила о том, что первый император с упорством старается что-то вспомнить. — Как же это было?

Гелиос подошел к морю и посмотрел на небо, а затем развернулся, и устремил взгляд уже на линию горизонта между небом и бескрайней пустыней. Некоторое время он вглядывался вдаль, будто пытаясь что-то там увидеть, а затем снова посмотрел на остров. К тому времени, когда он закончил, к ним уже подошли и все остальные члены отряда.

— Там. — наконец сказал Гелиос, и указал пальцем прямо над башней, которую обнимали с разных сторон лучи заходящего солнца. — Помню, тогда светила звезда. Или это был месяц?

— Это нам как-то поможет? — растерянно спросил Эскер.

Взгляд Гелиоса снова остекленел, он вновь прижал кулак ко лбу и даже несколько раз легонько стукнул им, словно пытаясь этим растормошить память. Вдруг его лицо прояснилось, и он быстро подбежал к воде.

— Да! Точно! Так и было! — с радостным волнением объявил Гелиос, оборачиваясь и с улыбкой глядя на остальных.

— Бога ради, объясните же нам, что было-то? — непонимающе проговорил Декстер.

— Мы шли по воде!

— Как благочестивая дева Силестия, когда она ночью шла по мидденхольским водам с одной лишь лампой, ведя за собой корабль армарийских безбожников? — сказал Феликс.

— Не нравится мне такое сравнение. — пробормотал Декстер себе под нос. — Особенно, если вспомнить, что после этого случилось с теми самыми армарийцами.

— Если память мне не изменяет, то после того, как армарийцы уверовали в Силестию, безумный император Костанзо приказал сбросить их с главного маяка на острые скалы. — задумчиво вставила Зено.

— Имейте же совесть, леди Зено. — лоб Декстера еще больше нахмурился, и он мельком глянул на Гелиоса. — Называть императора Костанзо безумным, в присутствии его прапрадеда…

Но Феликс, глянув на Гелиоса, сразу понял, что первый император даже не слышал их разговора. Тот вновь обратил свой взгляд на небольшой остров.

— Так что же, нам идти или нет? — произнес все еще растерянный Эскер. Он опустился на корточки и потрогал ладонью воду. — Не похоже на то, что здесь есть какая-то опора.

— Пусть никс достанет скрижаль. — раздался за их спинами спокойный голос Эна.

Все разом посмотрели на молодого ювелира, но тот не высказал никакого смущения такому вниманию. Феликс же в это время открыл сумку и взял в руки каменную таблицу. Он до конца не понимал, что от него требуется, а поэтому просто поднял ее над головой и повернулся к морю. Все замерли в ожидании, и лишь шепчущие девы вновь запели свою хоровую песню, которая до этого ненадолго стихла, когда Анастериан выбрался из гробницы.

Вместе с их выразительной песней, словно по сигналу, высоко над островом загорелась одинокая звезда. Сначала еле заметная, она с каждой секундой становилась все ярче, и вскоре по застывшим водам поплыл ее серебристый свет, отражаясь на безмятежной глади.

Первым очнулся от созерцания этого дивного явления Эскер. Находясь ближе всех к отражению в воде, он потрогал его рукой и его глаза расширились от удивления. Выпрямившись, он сделал шаг и его сапоги зависли над водой, хотя там, где он стоял, глубина должна была быть по щиколотку.

— Идти придется по одному, как и в прошлый раз на лестнице. — объявил он, делая еще шаг.

— Тогда я первый. — вызвался Феликс. — Синох, возьми, пожалуйста, мой меч.

Краем глаза Феликс увидел, как монах поднял Эльзир, который был прислонен к одной из каменных гробниц. После того, как Феликс проткнул звездным клинком ту злую тень, которая находилась в черной воде, на мече не осталось никаких следов.

Убедившись, что все готовы идти дальше, Феликс вступил на узкую полоску серебряного света, что отражался в воде. Из всей их компании, лишь четверо, не считая Гелиоса, согласились взять в руки шепчущих дев. Хольф, Арель и Эскер зажали их в подмышках, словно обычные мешки с вещами, а вот Зено усадила свою на плечо, и стало казаться, будто у нее отросла вторая голова. Протяжное пение этих загадочных созданий не стихло, и продолжало сопровождать их на всем пути к острову. И хоть весь их отряд совершенно чудесным образом и вправду шел по воде, Феликс не ощущал страха перед глубокой пучиной, которая разверзлась у них под ногами. Возможно все дело в гладкости моря, которое Феликс теперь воспринимал как затянутое коркой толстого льда. Да, именно такую мысль он себе и внушил, будто шагает не по воде, а по льду, который по какой-то причине не был ни холодным и ни скользким.

До конца пути маленький никс так и не опустил святую скрижаль, и только когда они достигли песчаного берега, он решился убрать ее в свою сумку. Проделанный ими путь показался Феликсу не таким уж и долгим, как он предполагал. Солнце еще даже не успело зайти, хотя маленький никс и не был уверен, меняется ли здесь время суток так же, как и в привычном ему мире.

— Можете ничего не говорить. — сказал Феликс Гелиосу, когда тот подошел к нему. — Тут и так ясно, куда нам держать путь. К этой башне, я полагаю?

— Если это вообще башня. — стоявший рядом Декстер сузив глаза внимательно посмотрел на сооружение, которое теперь возвышалось у них над головами. — Хотя да, и правда чем-то напоминает башню.

Пока он говорил, Феликс забрал у Синоха свой меч.

— Давайте не будем терять время на слова. Сейчас они не так важны, как действия. — уверенно проговорил Анастериан, за которым теперь, словно тень, семенила маленькая фигура Зено. — Башня или нет, но нам нужно идти к ней, раз тут больше ничего нет.

Феликс, который до этого был занят тем, что закреплял Эльзир на сумке, вновь поднял взгляд на странное сооружение посередине маленького острова. Башня была неровной цилиндрической формы, а ее грубые каменные стены были испещрены неведанными ему выпуклыми письменами. Из-за своих простых форм и невзрачной архитектуры она показалась Феликсу очень древней и первобытной. Присмотревшись, он увидел на ее стенах мох и другую зелень, которые за века покрыли большую часть этой старой постройки.

Отыскав узкую, заросшую травой дорожку, они двинулись вперед. На этот раз рядом с Феликсом шел Эн, а Дэй замыкал их колонну. Идти по извилистой тропе, которая огибала весь островок, пришлось около десяти минут, и за это время никто не сказал ни слова. Феликс буквально ощущал напряжение, которое все сильнее нарастало с каждым их шагом.

Наконец они добрались до единственного входа в башню, который выглядел вполне обычным, что даже немного смутило Феликса. Он надеялся