Обрадоваться (а я еще умею?), что желудок не просит очищения.

Аспирин. Быстрые глотки холодного сока прямо из коробки. Я осматриваюсь вокруг и понимаю, как запустила себя и квартиру. Будут ли у меня сегодня силы начать жить иначе? Похоже, что нет.

Я прохожу в единственное чистое помещение и плюхаюсь спиной на кровать Лики. Это почти святилище порядка и организованности. Свечи ровным строем размещены на комоде, наши фотографии в рамках стоят как по линеечке, аккуратная стопка книг на столе. Удивительно, но за две недели здесь даже не образовалось пыли. Солнце бьет мне прямо в лицо, и я переворачиваюсь со спины на живот и ловлю приступ тошноты. Кислый и горький комок подступает к моему горлу. Не в силах больше терпеть я дотягиваюсь до мусорного ведра и блюю. Вытерев рот тыльной стороной ладони, встаю с кровати и иду ванну, прихватив с собой ведро.

Дрожащими руками мою тару и включаю холодный душ. Прямо в одежде залезаю в ванну и сажусь, поджав колени и обняв себя за них. Рыдания вырываются из груди и вскоре переходят в завывания измученного животного. Зубы стучат друг об друга, и, могу сказать наверняка, мои губы посинели. Выкручиваю кран на максимум и наслаждаюсь, как горячие струи бьют мне в спину и по голове. Кое-как снимаю одежду и кидаю на пол. Встать. Сделать воду адекватной температуры. Попытаться смыть, а точнее, просто размазать по лицу остатки вчерашнего макияжа. Беру с полки первую попавшуюся банку и мою ее содержимым все свое тело. Лицо, волосы, грудь, живот, ноги. Я касаюсь клитора в тысячной попытке хоть что-то почувствовать, но терплю поражение и бросаю эту идею. По-хорошему надо нанести на волосы бальзам, но не сегодня. Когда-нибудь потом. Встав ногами на мокрую одежду, закутываюсь в висящее уже несколько недель полотенце и босиком выхожу из ванной комнаты. Капли воды с волос падают вниз и оставляют за мной мокрую дорожку. Наверное, нужно помыть пол.

Открываю холодильник, беру жухлые листья салата, варю яйца и делаю себе импровизированный салат. Уже черствеющий хлеб обжариваю на сковородке и завариваю себе крепкий кофе без сахара. Горькая жидкость обжигает рот, желудок сжимается в предвкушении еды. Тошнота постепенно отступает, и мне становится немного легче. Принимаю еще одну таблетку обезболивающего и прохожу в свою комнату. Вещи комком лежат на полках и требуют, чтоб их разобрали. Пихаю руку в тканевое месиво и достаю футболку. Конечно же, это Его футболка. Не удерживаюсь и вдыхаю исходящий от нее аромат. Она больше не пахнет им. Но я могу представить, как он ходил в ней, прыскался своими свежими духами и смеялся, когда я надевала ее при нем. Запах кондиционера распространяется в моей голове и заставляет ее болеть ее сильнее. Черт с ним. Натягиваю футболку, достаю из ящика с бельем первые попавшиеся трусы и по пути к дивану вешаю полотенце на дверь ванны.

Распластавшись между подушек, включаю телевизор и закидываю ноги на журнальный столик. Липкие засохшие пятна на глянцевой поверхности кричат о необходимости уборки, поэтому я закрываю глаза и позволяю звукам фильма рисовать в моей голове кино. Спасибо фантазии, которая даже в такие моменты не оставляет меня и разрешает насладиться шедеврами кинематографа, нарисованными моим сознанием.

Вибрация слева от меня будит меня и вырывает из тягучего сна без сновидений. Мама. Очень вовремя. Нет. Пересилив свое желание проигнорировать ее, принимаю звонок без видео и отвечаю.

– Привет, мам, – бодрый голос – моя излюбленная форма обмана.

– Привет, моя льдинка.

– Мам, хватит, не называй меня так.

– Какая есть, так тебя и называю, – спорить с мамой бесполезно, – как твои дела? Ты приедешь к нам в гости?

– Все отлично! – ложь, – отдыхаю, отсыпаюсь, наслаждаюсь одиночеством, – почти правда, – не думаю, что приеду.

– К нам скоро приедет тетя Мэгги со своими детьми, они соскучились по тебе. Хотят провести тут пару недель, а потом вернуться к себе.

– Я подумаю, ладно?

– Ладно. Но, может, все-таки заедешь хотя бы на ужин? Я соскучилась.

– Я тоже скучаю. Люблю тебя.

– Тогда, может, я к тебе заеду? Мы живем почти в одном населенном пункте, не забывай. Я хоть и в пригороде, но все равно не так далеко, чтоб не позволить себе прийти к тебе в гости.

– Не начинай.

– У тебя точно все в порядке?

– Да, мам.

– Лукас тоже скучает по тебе.

– Я знаю, зайду к вам на днях.

– Спасибо. Любим тебя.

– И я вас.

Отключаю звонок и открываю галерею на телефоне. Розовощекий парень пяти лет смотрит на меня с экрана и улыбается во все свои девятнадцать зубов и одну щелку между ними. Его глаза такие же, как и мои – серые в крапинку и с темным кольцом вокруг. Ямочки на щеках он унаследовал от мамы, мне же такого милого приданного не досталось. Зато я получила слегка вздернутый кончик носа и родинку под правым глазом от нашего второго родителя. К моей печали, на маму я похожа гораздо меньше, чем хотелось бы.

Ладно, раз уж проснулась, то надо пересилить себя и встать. Сколько я спала? В животе урчит, но от мыслей о полноценном приеме пищи опять начинает выворачивать, поэтому достаю остатки Ликиного чая, сыплю горстку сморщенных листиков в кружку и заливаю кипятком. Две минуты ожидания, ложка сахара, размешиваю зелено-бурую жижу и пытаюсь насладиться вкусом трав на языке. Эх, была бы Лика здесь, она бы рассказала, какие в этом напитке ароматы, акценты и послевкусие.

Лето за окном заставляет раздеваться до максимально приличного уровня. Мне даже жаль людей, которым необходимо следовать дресс-коду или носить рабочую форму. Ставлю чашку на маленький обеденный столик и принимаю волевое решение о необходимости расчесаться.

Вещи так и лежат на полу в ванне, но уже хотя бы подсохли. Из-за жары можно радоваться тому, что они не закиснут, но вот вещи в стиральной машинке обязательно стухнут. Странно, как разное расположение при одинаковых условия влияет на итог. Выкидываю комок из одежды в коридорчик и встаю перед зеркалом. Взяв какой-то спрей для волос, распыляю его и пытаюсь сначала распутать пальцами, а потом беру расческу. Двигаться же надо снизу-вверх? Сначала прочесываем кончики, потом корни, так ведь? Упираюсь расческой в корни и провожу вниз, спутанные волосы больно тянут кожу, но я не обращаю внимание. Через минуту мой вид вполне приемлем, если бы не спутанная паутинка на кончиках. Из шкафчика под раковиной достаю ножницы и отстригаю несколько сантиметров. Подравняю в парикмахерской как-нибудь потом. Настоящая серая версия смотрит на меня из зеркала, словно знает