Председательша, Надежда Петровна Дубинина, с точки зрения девушек, своей фамилии соответствовала целиком и полностью. Редкостная стерва еще советской партийной закваски, она всех своих подчиненных женского пола подозревала, во-первых, в развратном образе жизни, во-вторых (и это было куда хуже!), во взятках… Хотя какие уж такие могут быть особые взятки, скажите на милость, у той же Лары, ведущей исключительно гражданские дела, среди которых процентов девяносто являлись бракоразводными процессами?! Остальное – иски, предъявляемые Мосэнерго и ДЭЗами к неплатежеспособным жителям района… Тьфу!

Ну а сегодняшний день у судьи Ларисы Вячеславовны Широбоковой, кажется, и вовсе не задался. Несмотря на то что самый сложный на ее памяти бракоразводный процесс господ Стуловых наконец завершился. Но, господи, как же он ее раздражал! Особенно эта богатенькая мерзавка, жена, Оксана Ивановна Стулова… Нет, надо же? Обыкновенная пухловатая хохлушка из какой-то там ихней, теперь уже зарубежной (ха!) тмутаракани, заявившаяся в российскую столицу несколько лет назад, и мало того, что ей удалось почти сразу подцепить удачливого, но, видимо, начисто лишенного мозгов бизнесмена Стулова, пожить в свое удовольствие среди роскоши, так еще, видите ли, и любви захотелось! Да не просто любви, а чтоб и дальше не хуже жилось…

Самое обидное, и тут у этой плебейки все сложилось: новый супруг тоже бизнесмен, тоже удачливый, да и родом из Киева – ее родной хохлацкой столицы!.. Единственный недостаток – судя по всему, дочка от «москаля» ему оказалась лишней, а иначе разве бы согласилась родная мать, даже такая стерва, как эта Оксана, оставить девчонку отцу? Тем более что отец вроде бы не слишком и настаивал. И сколько же нужно иметь наглости бабе, чтобы при этих условиях требовать от бывшего супруга бабки, якобы положенные ей по контракту.

Брачные контракты – дело пока что практически для России новое, а это оказалось к тому же довольно запутанным. Решение можно было повернуть в пользу как супруги, так и супруга. Этим-то и воспользовалась Лара, чтобы «поставить на место» наглую хохлушку, выдав ей по лобешнику за всех их – несправедливо везучих.

Да, бракоразводный процесс ее и впрямь вымотал. И едва завершилось последнее заседание, как Дубина, как звали председательшу между собой они с Катей, немедленно вызвала Ларису к себе. Ничего хорошего от вызовов к начальнице она не ждала и, разумеется, оказалась права!

– Вот что, Лариса Вячеславовна. – Дубинина злобно посмотрела на застывшую возле ее стола судью. – Впредь попрошу вас одеваться на работу скромнее! И желательно – не в столь дорогие тряпки, как это ваше, с позволения сказать, платье!

– Что?! – Лара прямо-таки задохнулась от возмущения. – Дорогие? Да я его на китайском рынке купила!

– Меня не интересует, где вы покупаете свое тряпье! – перебила ее Дубина, но Лара уже завелась с полуоборота и потому не обратила на эту крысу никакого внимания.

– И чем же это оно, с позволения сказать, «нескромное»?!

– Судье не пристало ходить на работу в обтягивающих нарядах и с короткими рукавами! И если вы сами этого не понимаете…

– Эти рукава называются «три четверти», и сейчас обтягивающее носят все, кому это позволяет фигура, независимо от профессии и должности, включая депутатов Госдумы! Может, мне специально для удовлетворения ваших требований еще и в монашеской рясе сюда ходить?!

…Спустя пять минут пунцовая от расстройства Лариса, с трудом сдерживающая слезы, вылетела из кабинета начальницы, едва не сбив с ног поджидавшую ее в коридоре Катю.

– Господи, опять, – подруга подхватила ее под локоть и увлекла в сторону лестничного пролета. – Что на этот раз?

Уж что Катька умела – так это слушать и сочувствовать. А еще всегда находила способ успокоить свою темпераментную подругу. Вот и на этот раз, выслушав Лару, она очень кстати вспомнила, что минуту назад начался обеденный перерыв, и почти силой потащила Ларису в кафешку, к слову сказать, хоть и дорогую, но очень приличную, расположенную напротив здания суда. Сотрудники – ввиду дороговизны – пользовались ею очень редко, исключительно по особым случаям. Но Катьку деньги мало волновали: ее муж был автомехаником, специализировался на иномарках, алкоголь не употреблял вообще и каждую копейку нес в дом – жене и трехлетнему сынишке. И, немного посопротивлявшись, Лара махнула рукой и последовала за подругой.

Здание суда, с его узкими коридорами, тесными душными кабинетиками и до смешного маленькими тремя залами заседаний, было еще и полутемным, поскольку все его окна выходили на север. И выйдя на серое железобетонное крыльцо, Лариса едва не ослепла от яркого июльского солнца, пылавшего в темно-синем послеполуденном небе. Оттого и не сразу увидела ни серебристую «вольво», припаркованную рядом с крыльцом, ни тут же вылезшего при виде нее из машины Стулова. И вздрогнула от неожиданности, когда прямо перед ее лицом, словно ниоткуда, возник пунцовый, обдавший ее волной восхитительного аромата букет роз на длиннющих стеблях.

– Лариса Вячеславовна! – Темные глаза бизнесмена смотрели на почти что заплаканную Лару с откровенным восхищением. – Я так вам обязан… Простите, благодарить на словах не умею…

– Ох… – Она в первое мгновение слегка отшатнулась от роскошного букета, несомненно стоившего не меньше платья, к которому прицепилась Дубина. – Что вы… Зачем?..

– Вы стоите куда большего! – уверенно произнес Стулов, и Лара впервые за весь этот длинный и нудный процесс посмотрела на него внимательно, без раздражения. На него, и на «вольво» последней модели, и на топтавшегося неподалеку охранника. Легкий ветерок слегка ворошил русые, немного волнистые волосы Ильи Рудольфовича, на круглом, обманчиво простодушном лице сияла улыбка, довольно глубокие морщины, разбегавшиеся вокруг глаз, его совершенно не портили.

«Сколько ему лет? – подумала она. – Не помню… Ах да, кажется, тридцать шесть… Точно, тридцать шесть!»

Она вдруг поняла, что Стулов задал ей какой-то вопрос, и слегка смутилась, поскольку не знала, чего он от нее ждет. К счастью, он повторил:

– Ну очень вас прошу… Нет, умоляю, а не прошу!.. Ресторан можете выбрать сами!.. И даже можете, если вас смущает мое общество, взять с собой вашу очаровательную подругу! – И он расшаркался в сторону Кати, определить которую можно было как угодно, но только не словом «очаровательная». У Катьки никогда не хватало не только внешних данных, но еще и умения одеться, даже приличные тряпки смотрелись на ней как рыночные. Ларисе стало смешно, она не выдержала и улыбнулась.

– Вот и славно! – обрадовался Стулов, приняв ее улыбку за согласие. – Я заеду за вами… Скажем, в восемь часов, только скажите куда. Поужинаем там, где скажете! И вас, – он снова поклонился Катерине, – приглашаю тоже!..

– Мне муж не разрешит, – рассмеялась та. – А Лариса – женщина свободная, ей можно. И живет неподалеку отсюда. Во-он тот дом-башня, видите?.. Его в этом микрорайоне отовсюду видно!..

– Может быть, мне все-таки будет позволено вставить хотя бы словечко? – усмехнулась Лариса. – А то, знаете ли, поневоле вспомнишь дурацкую поговорку «без меня меня женили…»