Радостно засмеявшись, девушка разбежалась, и прыгнула вперед, расправив руки, будто крылья. Ветер обдал ее лицо холодными каплями дождя, запах прелых осенних листьев проник в легкие, закружился там, поднимая Риту все выше и выше к облакам.

Потом полет закончился. Ботинки ударились по рубероиду соседнего дома. Девушка сгруппировалась и перекатилась через голову, тут же вставая.

Вот она — свобода!

Луна вышла из-за туч, освещая город. Ее город!

В животе снова засосало под ложечкой. Сегодня еще раньше, чем вчера! С каждым днем голод просыпался все чаще. И теперь его сложно было утолить просто пакетиком с донорской кровью. Ей нужна была теплая, свежая, еще не покинувшая человеческое тело, подпитывающая ее силой. Той силой, которой у нее никогда раньше не было.

Она бежала по крышам, выглядывая новую жертву. Пускай Лагунов питается отбросами, полуфабрикатами. Ей это не нужно. Она всю свою детскую жизнь провела по больницам и на капельницы уже смотреть не может, а пакетики с донорской кровью выглядят именно так.

Когда и ей делали переливания. Знали бы они, что теперь кровь ей нужна не для того, чтобы течь по венам, а для еды.

Облизнулась. В животе засосало все сильнее. Казалось, там начинала образовываться черная дыра и засасывать в себя все внутренности.

А вот и новая жертва.

***

— Мужчина. Тридцать два года. Не женат. Полностью обескровлен, — доложил Берия Василисе. — Третье убийство за две недели. Тут точно орудует маньяк.

— В другие города запросы послали? Есть что-нибудь похожее? — поинтересовалась Кравцова у Шмелева.

Тот засуетился, начал покусывать губу.

— Нет, то есть, я собирался, но меня вызывали и вот я… — забормотал парень.

— Вернемся в отдел — сразу начинай обзванивать. Такое ощущение, что убийца делал уже это раньше. Слишком хорошо у него получается. Ни одной осечки.

И вот тут она оказалась не права.

— Есть. Волос!

Темный длинный волос зацепился за бегунок на молнии.

— Думаешь, он может принадлежать маньяку? — удивленно спросила Кравцова. — Думаешь, какая-то женщина нападает на здоровых мужиков и других девушек, валит их на землю и сливает кровь?

Берия только пожал плечами. Его делом было составление отчета об умершем и поиск улик. А предположениями и разгадыванием загадок должны были заниматься следователи.

***

Она увидела этого мужчину и поняла, что сможет отлично полакомится. Может, даже не будет его убивать. Рита вообще-то и ту девушку не планировала выпивать до последней капли крови, но в голове будто что-то перемкнуло. Как только попробовала на вкус свежую багровую густую жидкость, уже не смогла себя контролировать.

Но тогда она была ужасно голодна. Даже голова кружилась. Зато сейчас. Сейчас ей просто хотелось немного перекусить.

Мужчина на вид немногим старше тридцати лет. Стоял, опершись руками на парапет и смотрел на воду. Один. Никого из людей поблизости.

Рита не хотела нападать, будто дикий зверь, как это было с прошлой жертвой. Сейчас ей хотелось теплого человеческого разговора, а потом немного крови. Совсем чуть-чуть.

Она спрыгнула на землю в переулок между домов, пригладила волосы и пошла к мужчине.

Услышав шаги, мужчина вздрогнул, обернулся.

— Не угостите сигареткой? — спросила Рита развязным голосом.

— Я не курю, — откликнулся мужчина. — И тебе не советую. Сколько тебе вообще лет, девочка? Шестнадцать-то есть?

Рита поняла, что диалога не получится.

— Вам-то какое дело, дядя, небось стояли тут, думали, как утопиться побыстрее, — буркнула она, так же опираясь руками на парапет. — Жизнь дерьмо. Холод собачий. А у него даже сигареты нет.

Мужчина удивленно взглянул на девушку.

— Половина второго, что ты здесь одна делаешь? — он снова попытался наладить диалог.

Ритка слегка усмехнулась, но он не видел ее улыбки. Секунда и она встала на парапет.

Тонкая фигурка балансировала на каменном ограждении, расставив в стороны руки.

— Да вот прыгнуть решила. Я все равно уже что мертвая, — ответила она. Ветер развивал полы клетчатой рубашки, наспех накинутой на футболку.

Мужчина отметил, что для осени девушка одета слишком легко.

— Стой, — попросил он, протягивая ей руку. — Зачем прыгать? Успеешь еще. С родителями поругалась? Или в школе все плохо? Из дома сбежала?

Она ловко опустилась вниз и села, свесив ноги в сторону воды.

— Все наладится, слышишь? — мужчина накинул Рите на плечи свою куртку. — Давай, слезай. И я отведу тебя домой.

— Спасибо, — тихо прошептала девушка, уже почти передумав лакомиться кровью этого добряка. — А вы-то что делать собирались здесь?

Он закусил губу, но все же признался.

— Прыгать.

Она слезла обратно на дорожку, протянула руки к мужчине, желая обняться.

Удивленный таким странным поворотом событий, но растроганный благодарностью девочки, он позволил ей обнять себя.

Несколько секунд она колебалась. Зачем убивать хорошего человека. Но затем голод полностью затмил разум.

— Все равно ты собирался умирать, — произнесла холодным голосом Рита и впилась ему в шею.

Сначала он задергался, не понимая, что происходит, а потом обмяк. Через несколько секунд ноги совсем перестали держать. Мужчина упал на дорожку. А Рита все никак не могла остановиться. Сладкая, густая, вкусная кровь текла ей в рот.

Когда кровь закончилась, девушка отпустила голову мужчины. Та ударилась о мостовую.

— Вот же черт, — сознание потихоньку возвращалось к Шаровой. — Зараза!

Она пнула парапет. Почувствовала боль в ноге, но тут же забыла о ней. Она опять это сделала. Не хотела ведь! Чертов голод! Как вообще Валерка так долго держится? И почему она никак не может это контролировать?

В ней словно две сущности живут. Одна — та девчонка из школы, больная, вот-вот должна умереть, но продолжает сострадать людям. Другая — жестокий вампир, готовый убить любого, если захочется перекусить.

И вторая сущность все чаще побеждала.

Рита понимала, что исправить уже ничего нельзя. Она с ужасом глянула на мужчину, только что разговаривающего с ней. А теперь он лежал обескровленный, с распростертыми руками и смотрел невидящими глазами в затянутое тучами небо.

Шарова стянула с плеч его куртку и бросила на труп. Ей чужого не надо. Разве что… Вытащила все деньги. Ему они уже не пригодятся. Отдаст потом Валерке. Может, он правильно ими распорядится.

Когда все механические действия были выполнены, девушка сорвалась с места и бросилась прочь. На глазах выступили слезы, горло душили подступающие рыдания.

Она снова становилась прошлой собой. Той, которая не могла смириться со смертью невиновного человека. Забежала в какой-то переулок и разрыдалась.

— Я себя ненавижу! — закричала она, ударяя кулаками по стене, пиная ее ногами.

Потом, устав, сползла по этой же каменной влажной стенке вниз, обхватив руками голову. Пальцы